Нехорошо.
Впрочем плевать! Им первыми лезть не с руки, а сам нарываться не буду, не совсем дурной. Сделаю вид, будто не заметил, и дальше пойду.
Вот только, как оказалось, пацаны углядели меня ещё на подходе, и тусовались они тут не вчетвером, а впятером. Это стало ясно, когда из-за киоска «Союзпечати» вынырнул коротко стриженный паренёк моего роста, но заметно более массивного сложения.
Артём Захаров! Учились в одной параллели до восьмого класса, а вот после армии не пересекались ни разу.
Здорово, Енот! окликнул меня Тёма и протянул руку.
Я оглянулся, заодно окинул взглядом пустую остановку, потом без всякой охоты пожал мясистую ладонь и спросил:
Как сам?
Спросил, желая задать тон разговору, попутно прокручивал и прокачивал варианты развития событий. Захаров тут пасся не сам по себе, он точно зависал с Кислым. Выходит, отправили занозиться. Что-то он мне такое должен сказать, после чего придётся ему вломить. Тёма хоть и походил сложением на того же Пантелея, был всё же откровенно рыхловат, его уработаю на раз-два, ударную технику за август неплохо поставили, но вот дальше
Захаров как-то очень уж суетливо вытер потную ладонь о штанину и осклабился.
Говорят, ты с симпотной малолеткой замутил? Познакомь, а? От неё не убудет!
Сохранить видимую невозмутимость помогли полтора литра пива. Сейчас я пребывал в той стадии лёгкого опьянения, когда мир кажется прекрасным и ты, если и не рад каждому встречному, то как минимум не видишь в нём врага или жертву. И я удержался от прямого в челюсть, вместо этого закинул на плечо Захарова правую руку и улыбнулся.
Тёма, ты ведь в армии служил?
Не знаю, что сработало подчёркнуто панибратский жест или вопрос, вдвойне нелепый при разговоре с человеком, который после избиения дедами на втором месяце службы попал в госпиталь, откуда в часть уже не вернулся. В любом случае Захаров лишь выдавил из себя озадаченное:
А чё? но вот разорвать дистанцию ему в голову не пришло.
Непринуждённым движением я развернул Артёма обратно к киоску «Союзпечати», за которым он прятался до того, и не просто развернул, но заставил шагнуть вместе со мной к остановке. А тут и троллейбус подъезжает, и Кислый с братвой не спешит с места подрываться, со стороны наблюдает. Всё в масть.
Миг спустя Захаров опомнился и заупрямился, но к этому времени мои пальцы уже нащупали болевую точку между ключицей и основанием шеи и надавили на неё, легко преодолев сопротивление не слишком проработанной мускулатуры. Разумеется, Артём мог вырваться, но изгибаться и корчиться на виду у приятелей, пытаясь скинуть с плеча руку это не по-пацански как-то. Заколебался Артём, засомневался, дурачок.
Ну а я ему времени на принятие решения не дал.
Если ударить человека заточкой в основание черепа, он умрёт мгновенно. Ты знал? обратился к Захарову, не позволяя тому собраться с мыслями. И своего добился.
Ты гонишь, Енот? опешил Артём и позволил завести себя за киоск, где нас уже не могли видеть его приятели.
У тебя есть основание затылка, улыбнулся я. У меня заточка. Поразмысли об этом, второй раз предупреждать не стану.
Захаров так ничего и не понял, подумал, будто легко отделался. Увещевания и угрозы для слабаков, плюнуть и растереть. «Енот сдулся», решил Тёма и попытался отступить в сторону, а я развернулся вместе с ним, да ещё придал ускорения толчком в спину. Ну и ногу выставить не преминул, о которую Артём и запнулся, да так лихо, что со всего маху впечатался лицом в боковую стенку киоска, аж металл загудел.
Захаров сполз на землю и зажал разбитый нос, меж пальцев потекла кровь. Я глянул на него сверху и добавлять с ноги не стал, лишь вздохнул.
Что ж ты, сука, такой неуклюжий? Убьёшься так
Начали оглядываться прохожие, и я заскочил в распахнувшиеся двери троллейбуса, а только отошёл с площадки к окну, и те с лязгом закрылись. Транспорт рывком тронулся с места и под приглушённый гул электромотора покатил по дороге, оставляя братву Кислого ни с чем.
Всё проспали, ур-р-роды
Но к дому в итоге подходил в отнюдь не самом лучшем расположении духа. Пусть ничего такого уж страшного и не случилось, просто на прочность проверили дело житейское, меня так и потряхивало. Вот же твари, взбесили просто сил никаких нет
Наверное, именно поэтому, когда Саня-Татарин прошёл наперерез к подъезду и не просто не поздоровался, но даже не кивнул, я не стерпел и рявкнул:
Саня, бля! Шары разуй!
Эффекта ноль. Более того паренёк хоть и поднялся на крыльцо, в подъезд заходить не стал, а обогнул стенку и долбанул ладонью по дверцам каморки мусоропровода.
Лесси! крикнул он. Лесси, вернись!
Я озадаченно присвистнул. Шотландская овчарка по кличке Лесси сдохла ещё до моего ухода в армию, поэтому объяснение столь странного поведения татарчонка могло быть только одно: пацан закинулся чем-то психотропным. С водки и даже с травки совсем по-другому прёт, тут что-то помощнее. Если только с жарёхи так вставить могло
Лесси! Вернись!
Прежде чем успел вмешаться, прибежали Илья Кузин из соседнего подъезда и Колян тот самый прыщавый пацан, что месяц провалялся в больнице после того, как прострелил себе ногу собственным самопалом.
Саня, не гони! Пошли! Они попытались увести татарчонка, но тот вырвался.
Там Лесси! Её в канализацию затягивает! Надо помочь!
Пошли! Пошли давай!
На пару пацаны угомонили приятеля и отвели его от подъезда, тогда я спросил:
Чем закинулся?
Кузьмин подслеповато сощурился, узнал меня и поздоровался.
Привет, Енот! Три таблетки «тарена» съел, ну и накрыло.
Мне приходилось сталкиваться с этим спецпрепаратом, предназначенным для снижения эффекта действия ряда отравляющих веществ, поэтому только вздохнул.
Вот вы безмозглые!
Да чего там? округлил глаза Кузьмин. Это просто Санёк три колеса за раз принял, с двух никого так не выносит.
Точняк! подтвердил Колян и спросил: Сигареткой не угостишь?
Я покачал головой и двинулся в свой двор. На спортивной площадке сгрудилась в круг малышня, кто-то завёл считалку:
Со второго этажа полетели три ножа:
Красный, синий, голубой, выбирай себе любой!
А от теннисного стола доносился размеренный и чёткий перестук; белый пластиковый мячик беспрестанно летал то в одну сторону, то в другую: туда-сюда, туда-сюда, туда-сюда.
Играли Семён Зайцев и Юра Поликарпов и, судя по недовольному виду рассевшихся на лавочке пацанов помладше, играли они уже долго. Знакомое дело: вклиниться на одну партию, довести до розыгрыша на «больше-меньше» и резаться в своё удовольствие, не забывая выравнивать счёт. Впрочем, под лавочкой лежал свежий сигаретный окурок со скрученной в трубочку боковиной пачки вместо фильтра, так что Поляк и Рыжий скорее всего решили вопрос полюбовно, раскурив с компанией пионеру или две.
Я поздоровался со всеми, только Сёма с Юрой не отвлеклись от игры.
Енот, погодь! попросил Поляк. Пять сек!
Он одно время ходил в секцию настольного тенниса и даже заработал какой-то разряд, а вот его противник был из дворовых самоучек и на этой почве их соперничество носило куда более принципиальный характер, нежели просто дружеская партия субботним вечером. Точнее днём.
Не уходи! попросил меня и Рыжий.
Жду, пообещал я, и в этот момент во двор завернула Зинка со своей неразлучной подружкой Ксенией.
Обе по поводу последних тёплых деньков нарядились в блузки с пышными плечами, юбки до колен, гольфы и кроссовки, только моя ненаглядная по своему обыкновению предпочла заплести чёрные волосы в две косицы, а у Ксюши те были обесцвечены и завиты. Да ещё одна ходила в школу с дипломатом, а другая с сумкой на длинном ремне: очевидно, мода на цветастые пакеты до школьников пока что ещё не добралась.
Но нет, добралась. Почти сразу за девчонками во двор зашла парочка их одноклассников и, если чернявый парнишка среднего роста шагал с заплечным ранцем, как до моего ухода в армию было принято у пацанов из Десятки, то второй повыше и куда массивней тащил тетради и учебники в пластиковом пакете.
Нет, всех одноклассников Зинки в лицо я вовсе не знал, но этих двух уже видел и даже как-то шуганул с её этажа. С пакетом шёл тот самый «бычок», о чьих попытках ухаживать Зинка поведала летом с нескрываемым раздражением. Как же его