Лес расступился, и нашему взору открылась большая поляна с парой одноэтажных построек. Судя по запаху свежего дерева и нескольким огромным кучам стружки, это лесопилка. По периметру поляны, в 10-15 метрах от опушки, видны большие палатки, расставленные среди деревьев. Ага, похоже, наш лагерь будет находиться именно здесь.
А это ещё кто такие? вытянув шею, спрашивает Эмиль.
Смотрю по направлению его взгляда и вижу какое-то подразделение, которое стоит напротив одного из домиков.
А это, господин Райзингер, наши гостеприимные хозяева из 9-й роты! раздаётся сбоку голос Рауша, Они тут уже неделю находятся, готовят лагерь для всего батальона. Вон, палатки на всех поставили. Построили столовую, уборные, облагородили территорию к нашему прибытию.
Колонна подходит ближе, уже можно разглядеть знакомые лица парней из 9-й роты. Нельзя сказать, что при виде нас их лица светятся от счастья, но мы их прекрасно понимаем. В сложившейся ситуации, другого ожидать было бы странно: впахивать тут неделю за весь батальон, а потом встречать «халявщиков», пришедших на всё готовенькое, да ещё и построившись в 4 утра, так себе радость. Тем временем, батальон выстраивается по фронту. Посматриваем на прибывающие вслед за нами из леса роты: 11-я и 12-я подошли, больше никого. Интересно, а где остальные? В Варшаве в наш эшелон грузились ещё и два артиллерийских полковых подразделения: 13-я рота пехотных орудий и 14-я рота противотанковых орудий. Мы видели, как они в предрассветной темноте покидали состав, и думали, что «боги войны» следуют прямо за нами. Но нет, видимо, отстали по дороге. Или вообще будут в другом месте дислоцироваться.
Интересно, а где наши пушкари? спрашиваю я у Викинга.
Не знаю, отмахивается Лерман. Видно, что он дико устал и всё пытается как-нибудь половчее перехватить свой MG-34, что, однако, ему не очень удаётся.
Может, позже подойдут? это Райзингер подал сзади голос.
Конечно, попозжеим ведь ещё свои пушки разгружать! Это не мы: винтовочку подхватил, и иди куда хочешь налегке Да, Лерман? Викинг не даст соврать, обращаясь к нам, со смешком произносит Модель.
Он пытается поддеть Лермана, намекая на его вовсе не лёгкий одиннадцатикилограмовый пулемёт, но тот не настроен на веселье, поэтому просто игнорирует слова обер-гефрайтера. Модель, кстати, тоже ветеран, воевал и в Польше, и во Франции. Онединственный в нашем отделении, кто награждён «Железным крестом 2-го класса». Помимо этого, на груди старшего стрелка красуется, как и у Викинга, «Нагрудный пехотный штурмовой знак». К тому же, они с Лерманом давно знакомы и состоят в приятельских отношениях. Любой другой бы поостерёгся подшучивать над пулемётчиком.
Наконец, перед батальоном вышел его командир, гауптман Пракса, и произнёс короткую, но пламенную речь о том, что жить нам предстоит в этом лесочке. Светомаскировку не нарушать, распорядок дня соблюдать, расположение без приказа не покидать. Передал слово командирам рот и откланялся. Обычные общие фразы, ничего более. Зачем мы здесь, надолго ли, гауптман не сказал. Надеюсь, выступление следующего оратора будет более информативным.
Далее вышел наш командир роты, обер-лейтенант Гренц, и вкратце пересказал нам только что слышанную речь Праксы. В конце добавил, что подробно всё доведут командиры взводов и тоже ушёл. Ну что же, делать нечего, послушаем взводного.
Обер-фельдфебель Рауш прошёлся перед строем, встал перед нами, как обычно заложив руки за спину, и сообщил, что размещаться мы будем в одной из палаток, там, дескать, всё готово. Где уборные, кухня, столовая и вообще что где находится в этом лесу, разбираться придётся самим. Пока же взводный может показать только место нашего расположения. Поскольку полевые кухни 9-й роты накормить горячей пищей весь батальон не смогут, а наши ещё в пути с обозом, то на завтрак будем есть свой сухпай. Но это будет ещё только через два часа. А пока, идём заселяться, назначаем дежурную службу и занимаемся личной гигиеной. Справа, в колонну по одному, за взводным, шагом! марш! И мы побрели к палатке
Глава 3
Наше парусиновое жилище оказалось симпатичным только снаружи. Внутри палатки не было ни полов, ни нар, ни пирамиды для оружия, только голые стены. Так что, после завтрака, нам предстояло заниматься плотницким делом, благо материала вокруг хватало. А пока, мы сложили ранцы и оружие на землю рядом с палаткой, под охрану суточного наряда. Мой напарник, Отто, ещё не вернулся, поэтому Рауш выделил в качестве временной замены рядового Михаэля Кляйна, стрелка из моего отделения. Он парень спокойный и покладистый, так что проблем с ним не ожидалось. Оставив его на охране имущества и оружия, я решил последовать совету обер-фельдфебеля и заняться личной гигиеной. Метрах в пятидесяти от палатки находился дощатый сарай уборной, чуть ближе располагались умывальники. Как я понял, для каждой роты эти сооружения были свои.
Приведя себя в порядок, решил немного пройтись по лагерю и посмотреть что где. Пока ходил среди деревьев, чуть не потерялся, но, на удачу, встретил своего знакомого из 1-го взвода: Ганса Тойчлера. Мы с ним жили в Линце в одном дворе до армии и учились в одной школе. Он всего на два года меня старше, но уже гефрайтер и командир отделения. Боевой опыт тоже имеется: Тойчлер повоевал под Олешице в Польше и форсировал Эну во Франции. Мы оба обрадовались встрече, но поговорить толком не удалось, времени не было. Так, перекинулись парой фраз. Узнав, что я понятия не имею в какую сторону идти, чтобы добраться до своего взвода, Ганс рассмеялся:
Ну и солдат из тебя, Макс! Заблудился в трёх соснах!
Да тут ориентиров никаких: везде деревья да палатки одинаковые! оправдываюсь я.
Ладно, не заливай мне про географический кретинизм, всё равно не поверю. Вон, там твои камрады стоят, сразу за расположением второго взвода, вытянул руку, указывая направление, Тойчлер.
Спасибо, Ганс! До встречи!
Давай, Макс! Увидимся!
Распрощавшись с гефрайтером, я бодро зашагал в нужную сторону. Не успел пройти и пары десятков метров, как наткнулся на обер-фельдфебеля Рауша:
Ланге?! Что это ты шатаешься по лагерю? Я же тебя лично назначил дневальным! Что ты делаешь здесь, если твоё место в палатке?
Виноват, господин обер-фельдфебель! Шёл из уборной и заблудился! бодро соврал я.
Как можно заблудиться, если уборная находится вообще в другой стороне???
Господин обер-фельдфебель, сам не понимаю! Яжитель городской, к лесу не привык
Что за бред ты несёшь?
Виноват!
Вот именно! Городской жительхмыкнул Рауш, Виноватнакажем. Рядовой Ланге!
Я, господин обер-фельдфебель!
Смирно! Объявляю Вам наказание: два часа занятий строевой подготовкой! Место и время проведения, сегодня после отбоя, перед палаткой взвода! Доложите о наказании своему командиру отделения.
Есть два часа занятий! повторяю я, преданно смотря в глаза Рауша.
Вольно. В расположение Бегом Марш!
Стремительно срываюсь с места и бегу к палатке что есть силы. Ну, надо же так попасться! Теперь, вместо нормального сна после смены, два часа маршировать Спасибо большое, господин обер-фельдфебель! Вот ведь фашистская морда!
К полудню подтянулись 13-я и 14-я роты, они действительно долго выгружали лошадей и свои пушки. Чуть раньше появились тыловики-обозники вместе с нашим барахлом, полевыми кухнями и прочим имуществом. К этому времени, взвод как раз успел соорудить из досок пол и почти закончил сколачивать нары. Я пытался увильнуть от плотницких работ, мол, я же дневальный, охраняю тут в теньке покой работающих камрадов Однако, мой командир отделения, унтер-офицер Винсхайм, в крайне нелицеприятной манере объяснил мне, что я ошибаюсь. Эх, скуден, конечно, немецкий язык на ругательства То ли дело какой-нибудь наш сержант! Он так выдал бы, любо-дорого послушать! А здесь что? Ну, никакой фантазии Впрочем, когда слышишь громкую немецкую речь, то и так складывается впечатление, что тобою или сильно недовольны, или призывают воевать за Рейх Никакой мелодичности. Другое дело, немецкое авторское кино про какого-нибудь сантехника, зашедшего прочистить трубы к домохозяйке. Тамсплошное ласковое бормотание, но тебя всё-таки не отпускает ощущение, что кого-то сейчас всё равно ата-та. Удивительный для восприятия язык, в общем.