Да уж конечно! возмущённо фыркает Отто, Ты за эти два дня видел хоть один наш самолёт над крепостью? Где они, эти хвалёные асы Геринга? Мы, тут, значит, воюем не щадя своей жизни
Рюдигер, заткнись уже! И так башка гудит, а тут ещё ты! недовольно обрывает его Викинг.
Мы бредём по изрытой воронками земле, старательно обходя трупы, валяющиеся в беспорядке у нас на пути. Первыми ведут пленных красноармейцев, захваченных ещё утром 22-го. Эти доходяги несут импровизированные носилки с ранеными, хотя сами выглядят не многим лучше перебинтованных немцев. Данный факт не является чем-то удивительным, за двое суток никто русских не кормил и уж, тем более, не поил: воды у нас самих не было. Чуть поодаль, за носилками идём мы, позади пыхтят радисты со своим «Телефункеном», который не раз спасал наши жизни в церкви. Кюхлер пытался запрячь для переноски рации красноармейцев, но Рауш был категоричен: своё барахло несите сами. Пленных русских едва хватало для транспортировки раненых. Даже Шойнеманн шёл сам, опираясь на Хефнера.
Я жадно смотрел по сторонам, пытаясь запомнить Крепость такой, какой её никогда не видел там, в прошлом, да уже никогда и не увижу. Дым, развалины, битый кирпич под ногами и трупы, трупы, трупы. Безрадостная картина. Но Крепость сражается! Если у нас здесь относительное затишье, то со стороны Северного острова и Трёхарочных ворот стрельба не прекращается. Ну, вот мы почти и дошли. В проёме Терспольских ворот нас встречает какой-то майор.
Это Фрайтаг, командир батальона, шепчет мне на ухо один из солдат Хурма.
Мы останавливаемся, к майору подходит Рауш и, молодцевато козырнув, бодро докладывает. О чём они говорят, не слышно, но очень хорошо видно, как майор крепко пожимает руку нашего взводного.
Пленных красноармейцев, тем временем, куда-то уводят, к носилкам с ранеными подходит невысокий энергичный фельдфебель с повязкой медика на рукаве. Судя по всему, это фельдшер. Он осматривает раненых и что-то говорит подошедшему ассистенту. Тот кивает, торопливо записывает и прикалывает на грудь лежащим какие-то бумажки. После этого, ожидающие команды фельдшера немецкие солдаты, берут носилки и тут же уносят раненых через мост.
Вернувшийся от майора Фрайтага, Рауш сообщает, что наша группа до особых распоряжений пока направляется на отдых, в расположение 12-й роты 133-го полка. Это здесь, рядом, на Западном острове. Изображаем подобие строя, идём через мост. Трупы с него уже убрали. Здесь практически нет запаха гниения человеческих тел, зато есть освежающий ветерок с реки. Оказавшись на Западном, недолго идём по дороге и сворачиваем вправо. Здесь уже стоят палатки пулемётчиков двенадцатой роты, куда мы и направляемся.
Эх, как же это здорово, вдоволь напиться воды и смыть с себя грязь и пот, пропитавшие нас насквозь! Мы плещемся в реке, не обращая внимания на стрельбу и взрывы в Крепости. Кажется, что война, это где-то там, далеко. Пусть другие сражаются, у нас заслуженный отдых. К сожалению, сменного белья нет, но такая мелочь сейчас не может испортить нам настроение. Мы молоды и мы живы, а остальное, ерунда, мелкие неудобства! Намывшись и выстирав форму, валимся на траву. Хорошо!
На мосту не прекращается движение: бегают посыльные, какие-то подразделения следуют на Центральный остров, в обратном направлении ведут понурых пленных, несут раненых. Там по-прежнему идёт бой, русские сражаются.
После обеда появляется наша взводная повозка, которую ведёт Кепке. Даже его мы сейчас рады видеть! Видно, что ездовой боится: вздрагивает буквально от каждого выстрела и пригибает голову от далёких разрывов, настороженно озираясь по сторонам.
Здорово, крыса тыловая! жизнерадостно хлопает его по плечу Отто, Где мой ранец, привёз?
Кепке ошарашенно смотрит на Рюдигера, не в силах от такой наглости и фамильярности вымолвить ни слова.
Чего замер, как статуя? Оглох, что ли? Вещички, спрашиваю, привёз?
Рюдигернаконец-то начинает ездовой.
О! Не забыл как меня зовут! довольно хохочет Отто.
Что Вы себе позволяете? Я Я старше Вас по званию
Чивооо? прислонив ладонь к уху и наклоняясь к Кепке поближе, переспрашивает Рюдигер.
Не обращайте внимания, мягко отстраняя Отто, подходит Студент, он у нас немного контужен, так что не воспринимайте его поведение близко к сердцу.
Да я в полном порядке, Герхард! рвётся к ездовому Рюдигер, Мне просто интересно узнать где был этот гефрайтер, когда мы
Кровь мешками проливали, заканчиваю я за своего товарища и встаю рядом со Студентом, заслоняя Отто.
Кепке находится в полной прострации, он явно не ожидал подобной встречи.
Ну, чего вылупился? к нам подходит Викинг, Разгружай телегу, порадуй своих боевых товарищей! Как там обстановка, в глубоком тылу?
Что за тон? Я, знаете ли, не привык к такому фамильярному обращению! Я буду жаловаться! Где ваш Винсхайм? Совсем распустились! пытаясь рассмотреть что-то за нашими спинами, начинает верещать Кепке.
Погиб наш Курт, мрачно сообщает ему Викинг, и с ним ещё немало парней полегло. Так что заткнись, пока мы тут тебя не удавили. Ребята на взводе, мы только что оттуда, кивает он на крепость, так что не доводи до греха.
Я Я не зналпятясь назад и заикаясь, начинает оправдываться ездовой, Правда не знал! Господин обер-гефрайтер! Вот, всё здесь, в целости и сохранности Пожалуйста!
Мы начинаем разбирать свои ранцы.
Чесночок! Рюдигер чуть ли не со слезами на глазах обнимает свой видавший виды «торнистер». Сейчас Отто напоминает мне одного персонажа из очень известной саги, с одной лишь разницей, что тот постоянно говорил «моя прелесть!»
Выкинь его подальше, ты же помнишь о нашем споре? подначиваю товарища я.
Макс, это бесчеловечно! чуть ли не со слезами на глазах поворачивается ко мне Рюдигер.
Глядя на его жалкий вид, решаю не портить тому праздник:
А, чёрт с тобой, чесночная душа! Оставляй! Но, только без фанатизма!
Да я Только в лечебных целях! расцветает улыбкой Отто.
Ага, знаем мы тебя, роясь в своём ранце, бросает Студент.
Герхард! Клянусь! Честное слово!
Ну-ну
Студент не в духе: в соответствии с приказом, «лодочников» и прочих, не входящих в нашу штурмовую группу, обязали вернуться в свои подразделения. Так что, пришлось им с Вилли расстаться. А они, кажется, по-настоящему успели сдружиться. Жаль, конечно. Вилли, отличный парень. Но Приказы не обсуждаются.
Наконец мы спим не на жёстких лавках в подвале церкви, а в человеческих условиях. Боже, как мало нужно человеку для счастья! Интересно, долго ли мы будем так отдыхать? Вездесущий Студент сказал, что остатки нашего батальона сейчас располагаются где-то у КП полка на Северном острове. Полковнику Йону уже доложили о том, что второй взвод 10-й роты вытащили из Цитадели, но пока никаких распоряжений на наш счёт не поступало. Так что, сейчас мы предоставлены сами себе.
Однако, всё хорошее рано или поздно заканчивается. Для нас этот момент наступил в районе полудня 26-го июня. После обеда Рауш построил наше немногочисленное воинство:
Господа! Получен приказ!
У меня после этих слов как-то нехорошо засосало под ложечкой. Вот прямо чувствую, что приказ этот, вовсе не о продолжении отдыха на каком-нибудь курорте.
Взводу предписано к исходу дня покинуть Западный остров и вернуться в расположение 135-го полка.
Это хорошо, шепчет стоящий рядом Рюдигер, со своими всегда веселее.
Господи, когда он уже успел нажраться своего чеснока? Я от этого амбре чуть сознание не потерял. Пошёл человеку навстречу, называется! Знал бы, настоял на своём и выкинул все его вонючие запасы!
Полк сейчас находится на Северном острове, где штурмует укрепления большевиков.
А вот это, плохотем же трагическим шёпотом комментирует Отто.
Заткнись, Рюдигер! шипит справа Викинг.
Кратчайший путь на Северный лежит через Цитадель и Трёхарочные ворота. В районе ворот и в «Доме офицеров» русские ещё оказывают ожесточённое сопротивление. В настоящий момент, подразделения второго батальона 133-го полка вместе с артиллеристами и сапёрами 81-го батальона предпринимают последнюю, по словам майора Фрайтага, атаку на эти очаги обороны Центрального острова. В результате её успешного завершения, прямая дорога на Северный будет открыта. В противном случае, нам придётся идти в обход, через разрушенный Бригидский мост.