Практически сразу, они столкнулись с разрозненными группами русских, направляющихся к Трёхарочным воротам. Ни немцы, ни русские не стреляли: молча, пробегали мимо, сторонясь друг друга. Одни, видимо, ещё не отошли от внезапного артобстрела и не поняли что происходит, а вторые просто боялись открывать огонь по такой массе красноармейцев. Но молчаливый паритет продолжался недолго: из окон первого этажа, справа от ворот, по бегущим русским открыл огонь пулемёт, его поддержали несколько винтовок. Все бросились врассыпную. Кто-то заскочил в кольцевую казарму, кто-то побежал дальше. Вилли и пара его товарищей, добрались до церкви. Их командир, Букхайм, вроде бы, укрылся в доме, где сидело наше первое отделение во главе с унтер-офицером Шойнеманом. Уточнить это было проблематично, так как связи со столовой комсостава не было, а пробежать сейчас эти сто метров под всё усиливающейся на Центральном острове стрельбой было бы безумием.
После истории Тиллеманна, осветить для нас подробности судьбы третьей штурмовой группы взялись Бауман и Беккер. Перебивая, и без конца поправляя друг друга, они взялись за изложение пережитых событий.
Из их бессвязного рассказа удалось выяснить, что третья штурмовая группа продвигалась вдоль кольцевой казармы, постреливая по сторонам и закидывая гранаты в подозрительные окна. Сопротивления никакого не было, всё шло по плану. Они видели, как мы без боя захватили церковь. Это необычайно воодушевило камрадов. И вот, когда уже рукой подать до основных целей атаки, бывшего польского штаба и Белого дворца, случилась эта контратака русских.
Беккер и Бауман двигались в хвосте группы и сначала даже ничего не поняли. Немного не доходя Холмских ворот, по отряду справа ударил залп из окон и дверей кольцевой казармы, затем оттуда же стали выскакивать красноармейцы, которые сначала стреляли в упор, а потом сходились в рукопашной. Нашим рассказчикам повезло, что русские основной удар нанесли по центру растянувшейся штурмовой группы. В первые же секунды атаки, погибли её командир, лейтенант Ильм, и практически вся группа управления. Залп разделил отряд на две мгновенно дезорганизованные части. Солдаты, идущие первыми, выходя из-под огня, бросились вперёд, к ограде Инженерного управления. Выжившие из центра, ошеломлённые, приняли на себя атаку красноармейцев. Замыкающая группа, увидев мгновенную смерть практически трети отряда, и выбегающих на улицу русских, кинулась бежать кто куда.
Судя по всему, вам повезло больше всех, мрачно заметил обер-фельдфебель Рауш. Он незаметно подошёл и стоял за спинами солдат, слушая рассказ Беккера с Бауманом.
Русским мешали в вас стрелять деревья, а догнать и перебить штыками, помешали мы, открыв огонь.
Похоже на то, Беккер трясущимися руками доставал из пачки сигарету.
Зачем они выбежали в атаку? флегматично поинтересовался сидящий у стены Викинг, сиди у окон, стреляй как в тире. Никто бы не ушёл.
Не знаю, чем они руководствовались, но вам бы, парни, стоило за это сказать русским спасибо, обратился Рауш к Беккеру с Бауманом, иначе лежали бы сейчас там, он кивнул головой в сторону Холмских ворот.
Пойду поблагодарю, зло ответил Бауман, вставая и загоняя патрон в патронник своего маузера. Солдаты молча посторонились, давая ему дорогу.
На хоры лезь, оттуда обзор лучше, бросил Викинг.
В подвале повисло неловкое молчание. Говорить никому не хотелось. Где-то сверху приглушенно раздавалась стрельба, перекрикивались дозорные в зале. Навалилась какая-то усталость: такое ощущение, что вагоны разгружал. Сколько там прошло? Смотрю на часы, 6:25. Всего три часа с момента нашей высадки! Действительно, самый длинный день
Через 5 минут мне идти менять Эмиля. В подвал вихрем врывается Студент. У него для нас, обычно, две новости: хорошая и плохая. Но это обычно. Сейчас же новость одна, плохая: убит Бауман. Наповал. Выставился с винтовкой в окно и получил пулю прямо в лоб.
Похоже, снайпер, заканчивает свой рассказ Студент.
У Беккера трясутся плечи и начинают предательски дрожать губы. Чёрт, да он сейчас разрыдается! Вилли пытается его успокоить, протягивая флягу с водой. Атмосфера в подвале становится тягостной, поэтому я выхожу наверх. Баумана уже оттащили от окна: он лежит в луже крови у стены, рядом со входом, накрытый с головой красным транспарантом. Наверное, это полотнище где-то здесь раздобыли, благо в церкви-клубе такого добра навалом.
Поднимаюсь наверх, меняю Райзингера. Говорит, всё тихо: никакого движения в нашем секторе. Ложусь за пулемёт, проверяю: лента заправлена, всё в порядке. Ближайший час мне предстоит провести здесь. За это время абсолютно ничего интересного не происходит: в секторе от Тереспольских до правой оконечности казарм 333-го полка не наблюдаю никакого движения. Русские словно куда-то пропали. Понимаю, что это невозможно, и они наверняка прячутся сейчас в подвалах, перегруппировываясь и готовясь к активным действиям. Но, пока всё спокойно. Относительно, конечно. Пожары, дым, со всех сторон периодически слышны выстрелы. Временами, с первого этажа церкви хлопают наши «маузеры» и короткими очередями работает дежурный пулемёт. Куда и в кого они бьют, не знаю. Довольно плотная и стабильная стрельба идёт только со стороны Трёхарочных ворот и Северного острова.
Отстояв свой час, передаю MG Викингу и спускаюсь в подвалы. Подземелье потихоньку обживается: по углам чадят самодельные факелы, солдаты расположились на лавках, сбоку у рации возится связист. Подсаживаюсь к Эмилю, который что-то колдует с ремнём от винтовки:
Ну, как тут у нас дела?
Да пока без изменений. Рауш разбил группу на три смены: бодрствующая, отдыхающая и на постах. Всё как обычно, стоим по два часа. Викинг у пулемёта, ты, получается, бодрствующая, ну а я подремлю немногос этими словами Райзингер ставит карабин к стене и растягивается на лавке.
Отлично! Единственный вопросчем бы заняться в эти два часа Незаметно для себя, засыпаю, прислонившись к стене. Впрочем, сном это назвать нельзя: так, лёгкая дрёма. От кирпичей очень сильно мёрзнет спина и приходится постоянно ёрзать, меняя положение. Наконец, Винсхайм поднимает отдыхающую смену: пора на посты. На первом этаже дежурят два пулемётных расчёта и человек десять стрелков у дверей и окон. На хорах, два наблюдателя плюс наш MG. Пока идёт пересменка, от вездесущего Студента узнаю, что на Северный остров, дополнительно к первому, подтянулся и второй батальон майора Парака. Надеемся, что вместе они сломят наконец-таки сопротивление русских. Для нашей же группы, пока приказ прежний: удерживать церковь, препятствуя перемещениям защитников, и наводить, в случае необходимости, огонь артиллерии и миномётов.
В подвал спустился Викинг, сел рядом со мной:
Чёрт, Макс, мы торчим здесь уже больше пяти часов! И всё это время не даём русским безнаказанно перемещаться по двору Цитадели! Я бы, на их месте, уже давно попытался нас отсюда выбить!
Подожди, Йенс, ещё не вечер.
Да куда им? беспечно махнул рукой Нойманн, сидят, небось, в своих подвалах и нос от страха наружу высунуть боятся.
До вечера ждать они не будут, уверенно заявил Викинг.
Опять ты за своё. Не будь таким пессимистом, Йенс, хлопнул Лермана по плечу подошедший Винсхайм, будь у русских возможность, они бы давно на нас накинулись.
Помяни мои слова, Курт, скоро начнётся штурм.
Ты это уже говорил, как только мы заняли церковь. Брось, старина, большевики на штурм не способны. Они деморализованы и подавлены, ты же сам видел пленных!
Ага, группа Праксы сама себя постреляла, да и на Северном, слышишь? наши, наверное, между собой воюют, криво усмехнувшись, произнёс Викинг.
Это отдельные фанатики, такие есть в любой армии, махнул рукой Винсхайм.
Не вижу смысла спорить, пожал плечами я, ведь в любом случае, к штурму мы готовы.
Надеюсь
Слова Викинга оказались пророческимизащитники крепости действительно заинтересовались церковью, занимающей господствующее положение в Цитадели. Мы им всё сильнее начинали мешать, так как держали под обстрелом практически всю территорию внутри кольцевых казарм. Было уже часов десять, смена Эмиля, когда большевики, наконец, решились на штурм.