Так точно, господин лейтенант! согласился Рауш, начальству виднее.
Тем временем, вторая волна нашего батальона успешно и без видимых потерь скрылась из нашего поля зрения, пробежав правее нас, в сторону Трёхарочных. Где-то там должен быть и мой товарищ, гефрайтер Ганс Тойчлер
Наблюдайте, я на северную сторону, бросил нам Рауш и они с Хольцем шустро выбежали из кинобудки.
Наблюдать было особо не за кем, никакого движения, только дым стелется над крепостью. Зато справа, там, куда увёл батальон гауптман Пракса, разгоралась стрельба. Она не ослабевала ни на минуту и в какой-то момент достигла своего апогея. Мы настороженно прислушивались, но понять, что там происходит, было затруднительно.
Прошло буквально десять минут, как стрельба вдруг стала затихать, а затем в поле нашего зрения появились отступающие к Тереспольским воротам немецкие солдаты. Хотя, отступать, это сильно сказано. Немцы бежали. По ним густо стреляли из окон и подвалов кольцевой казармы справа. Несколько человек заскочили в казавшееся покинутым здание 333-го полка, остальные бежали дальше, к Тереспольским воротам. Насколько мы могли видеть, достигнуть спасительного участка смогли единицы. Помочь уничтожаемым камрадам, увы, было невозможно.
Видимо, забежавших в казарму солдат всё-таки заметили русские. Небольшая группа, человек в пять, выскочила из подвала и устремилась внутрь здания. Викинг дал запоздалую очередь, но, конечно, ни в кого не попал. Вскоре, русские показались вновь: они взяли в плен и вели в подвал двух немецких солдат, один из которых сильно прихрамывал, видимо, был ранен. Кто этот камрад, на таком расстоянии рассмотреть без биноклей было нельзя, но Эмиль клялся и божился, что разглядел на обоих знаки различия. По его словам, раненый был унтер-офицером, а второйгефрайтером.
Кажется, они из девятой роты, закончил Райзингер.
Викинг скептически хмыкнул, я же высказался:
Не знаю, чего ты там увидел, но девятая находится в резерве, если ты не в курсе. И солдаты из неё оказаться среди штурмующих не должны.
Ответить Эмиль не успел: к нам заглянул посыльный командира взвода, Студент. Естественно, с новостями. Во-первых, он рассказал, что лично видел, как у ограды Инженерного управления русские добивали остатки третьей штурмовой группы. По его словам, уничтожили не всех, около десятка с поднятыми руками увели внутрь кольцевой казармы. Мы, в свою очередь, рассказали ему об увиденном пленении двух солдат в здании 333-го полка. Во-вторых, Студент просветил нас о том, что творилось после той вылазки русских от Холмских ворот. Оказывается, у них на ходу были плавающие пулемётные танки и несколько пушечных броневиков. Танки ушли через разрыв в кольцевой казарме, переплыв Мухавец, а бронеавтомобили выехали через Трёхарочные ворота на Северный остров. Однако, вскоре два из них вернулись обратно. И они как раз встретились у ворот с группой гауптмана Праксы. Один броневик удалось подбить, но второй ушёл обратно к Белому дворцу, где сейчас и стоит. Кажется, он всё-таки серьёзно повреждён после боя.
Группа Праксы благополучно вышла через Трёхарочный мост на Северный остров, захватила несколько точек и почти соединилась с первым батальоном майора Ельце. По крайней мере, они уже видели его солдат, пробивающихся с запада. Но, неожиданно, появились русские танки, и, при их поддержке, красноармейцы предприняли контратаку, быстро превратившуюся в рукопашный бой. Немцы ожидаемо дрогнули и русские погнали их обратно, к Трёхарочным воротам. Первая штурмовая группа, контролирующая подходы к мосту, не могла толком стрелять в таких условиях, и часть большевиков прорвалась в крепость на плечах отступающих солдат Праксы. Остальных удалось отсечь. К сожалению, русские перехватили инициативу и заняли хорошие позиции у моста со стороны Северного острова. Таким образом, мы окончательно отрезаны от первого батальона.
Потери в результате этой контратаки у батальона колоссальные. Погибли все офицеры, в том числе гауптман Пракса. Он был убит при отступлении, уже во дворе крепости. Всё это стало известно благодаря тому, что из второй волны батальона к нам пробился штабной писарь, гефрайтер Хайнц Зонне. Тот самый, который помог мне с копировальной бумагой там, на той стороне Буга. Боже, как давно это было
Мы слушали рассказ Студента, и волосы от ужаса шевелились у меня на жживоте. Вот это я попал! Мы, практически в окружении, торчим в этой церкви, во дворе Цитадели, какне знаю кто. Везде русские, куда ни глянь. Ближайшее немецкое подразделение, наша десятая рота Гренца у Тереспольских, но до них ещё добежать нужно Конечно, камрадам у Трёхарочных и в домике ксендза тоже не позавидуешь, но это слабое утешение. Занятие церкви без единого выстрела, казавшееся ещё час назад несомненным успехом, обернулось ловушкой для штурмовой группы.
Я бы, на месте русских, обязательно попытался выбить нас отсюда, задумчиво произнёс Викинг.
Сплюнь! поёжился Райзингер.
Не думаю, что у них получится, неуверенно проговорил я.
Пракса тоже так думалначал было Студент, но осёкся, встретившись взглядом с Лерманом.
Ладно, мне пора, бывайте, Герхард выскользнул за дверь.
Смотрите, сколько парашютов! воскликнул Эмиль.
Мы с Викингом синхронно посмотрели наверх. Сквозь дым и чад иногда проглядывало небо, которое действительно было буквально усеяно самолётами и парашютами.
Десант, что ли? неуверенно протянул Райзингер.
Вряд ли, возразил я. По крайней мере, я в своей истории ни о каких десантах 22 июня над Брестом не слышал. Мы продолжали смотреть на небо. Действительно, на десант это не похоже, но почему их так много?
Это наши истребители сбивают русские бомбардировщики, вынес, наконец, свой вердикт Викинг, И их экипажи выбрасываются с парашютами.
Что-то их больно много сбивают
Бомбардировщики идут без прикрытия, и асы Геринга их просто расстреливают, как в тире.
А где же русские истребители? интересуется неугомонный Эмиль.
Судя по всему, догорают на аэродромах, усмехнулся Викинг, Подобное я видел в Польше и Франции.
Он чертовски прав, этот Лерман, так всё и было. Точнее, так всё и есть. Бомбардировщики без прикрытия летом 1941-го, абсолютно нормальная картина. Враг рвётся вперёд и нужно его остановить любой ценой. Вот и пытались. Как могли.
Остановить врага. Меня. Я ведь тоже теперь враг. Викинг стреляет, я подаю патроны. Всех своих фашистов знаю поимённо: Эмиль, Отто, Герхард И не испытываю к ним ненависти, вот что страшно! Неужели я перешёл на тёмную сторону? Но это же путь в никуда! Они не выиграют эту войну, я точно знаю! Опять всё по новому кругу
Впрочем, в глубине-то души решение уже принято, тут ни к чему лукавить. Просто, если смотреть на ситуацию трезво, сейчас для появления в крепости перебежчика не самое удачное время. Даже если я и смогу убедить наших бойцов и командиров не убивать меня, а слушаться (интересно, как я это сделаю?), то толку всё равно будет немного. Вывести из крепости никого не смогу, да и сам вряд ли выберусь. Конечно, кольцо вокруг ещё не сжалось, и пробиться с боем можно, но Как ни парадоксально это звучит, сейчас в бой на прорыв идти некому. Попытки отдельных малочисленных групп в расчёт не беру.
Насколько мне известно, оборонять крепость должен был только 84 стрелковый полк, а остальные подразделения, выходить в места сосредоточения, за пределами крепости. С момента немецкого нападения прошло почти два часа: все, кто мог, давно уже покинули места своего расположения. Организованный выход закончен. По большому счёту, Крепость перешла к обороне, надеясь дождаться подхода основных сил Красной Армии.
Нет, остались, конечно, мелкие группы и одиночки, которые с упорством, достойным лучшего применения, стремятся как можно скорее выбраться. Вот они, мелькают между деревьями в стороне Трёхарочных. Не думаю, что у них получится: наша первая штурмовая группа всё ещё держит мост. Как будто бы в подтверждение моих слов, со стороны ворот раздались очереди MG-34. Если принять во внимание то, что основу первой штурмовой составляют солдаты 12-й пулемётной роты, шансов прорваться у русских нет никаких. Тем более, таким примитивным способом. Попытки на «авось» пробежать через простреливаемый мост, это самоубийство.