Да, смертный, кивает головой Кера. Людские чувства. Эта мерзость не гнушается ни одним источником силы. Уничтожает бессмертную душу ради того, чтобы очищать одних смертных, а другим являть чудеса и растить в них веру. Безотходное производство.
Да, омерзительно. Но реакция Керы меня удивила:
Разве ты сама не питаешься людскими страданиями?
Питаюсь, соглашается Кера, с трудом поднимаясь на ноги. Такова моя природа. Но я не нарушаю запрет! Я не уничтожаю души! Те, кто погиб благодаря мне, просто уходят за кромку, переплывают Стикс и уходят в царство Аида. А за перенесенные здесь муки Полидегмон даже облегчает им посмертие. А после такого, она ткнула пальцем в машину, от души ничего не остается. Совсем! Она просто медленно разрушается. Эти твари идут против замысла изначального Творца! В общем, так, смертный. Прошудобей этого несчастного, пока он окончательно не развоплотился. Сам видишь, у меня не выходит.
Я уже и так собирался, тем более от окружающей атмосферы у меня начала в пыль рассыпаться одежда. Кожа пока держалась, но зудела все сильнее. Достал револьвер и выстрелил попытался выстрелить, потому что курок щелкнул всухую. Взвел заново, еще разбесполезно.
Напрасно стараешься, покачала головой Кера. Здесь эти ваши новомодные придумки не работают.
А если так? с этими словами я подхожу к механизму и бью прикладом винтовки по тонкостенной стеклянной колбе. Ощущение, будто в бетонную стену ударилскорее приклад расколется.
Нужно по-другому. Объясняет Кера. Попробуй манном. Я помогу.
Тот, кто когда-нибудь пытался перемножать пятизначные числа сидя под водой меня поймет. Это и так-то непросто, а уж когда не хватает воздуха На плечо ложится узкая рука, и становится немного полегче. Медь трубок чистая. Патине места нет. Влагетоже. Все это нагромождение трубоквеликолепно отлаженный механизм, находящийся в стерильных условиях. Самое слабое место здесьэто части несчастного. Одна неприятностьнепосредственно на организм мой дар не действует. На живой организм. А этот набор органов по словам Керы все еще живой человек. Бесполезно. Голова начинает болеть от усилий, я пытаюсь усмотреть хоть один изъян в механизме, но он идеален. Здесь, во владениях чистого я не могу ничего с этим сделать. Нужно зацепиться хоть за какую-то неправильность, хоть что-то! Вновь возвращаю внимание на пульсирующий кусок человечины. Что этосердце? Вроде бы да. В сердце входят трубки, которые подают какую-то жидкость. Не кровь, что-то прозрачное: жидкость из сердца попадает в стеклянную колбу, так что это видно. Это ведь не чистая вода? Определенно нет. Она соленая, и довольно сильно. Трубка изнутри наверняка покрыта патиной. Дерьмо! Ничего она не покрыта. От соленой воды меди ни жарко, ни холодно. Впрочем вот же, железная муфта соединения. Да! Я открываю глаза. Зрение плывет.
Не получается? напряженно спрашивает Кера.
Видишь вон ту стальную муфту? я указываю вверх. Это единственное слабое место. Изнутри ее тронула ржавчина.
Но и сила чистого это место больше не защищает. Он же не терпит грязь. С этими словами девушка забирает у меня из рук карабин, и размахнувшись как дубиной бьет по указанному месту. Результат примерно такой же, как от удара по колбе. Однако я что-то чувствую Да, крохотные трещинки. Нужно только помочь! Сосредоточившись, хриплю сквозь зубы:
Еще!
Кера бьет снова и снова. Металл будто сопротивляется. Мне кажется, что трещины стремятся сойтись, зарасти, я всеми силами мешаю этому процессу. После очередной попытки трубка ломается, чуть светящаяся жидкость течет внутрь механизма, появляется неясный, на грани слышимости шум. Куски мясапо крайней мере те, что я вижу, сморщиваются и чернеют на глазах. Я инстинктивно вжимаю голову в плечипочему-то кажется, что сейчас рванет. Но напрасно. Наоборот, с плеч будто снимают тяжеленный рюкзак, свечение гаснет, подвал погружается в темноту.
Спасибо, смертный. Слышу голос Керы. Ты не поймешь, но мне очень неприятно было находиться рядом с местом, где нарушаются законы Творца. Такими уж он нас создал.
Ты же знаешь, что таких церквей тысячи по всей республике. Как же ты теперь будешь?
Одно дело знать, другое быть рядом и ничего не сделать. Пойдем уже отсюда, не то я решу, что ты хочешь со мной совокупиться в потемках.
Кстати об этом, вспоминаю я, пытаясь нащупать дверной проем. Как ты относишься к Доменико?
Забавный смертный, я слышу, как она пожимает плечами. Уверен, она отлично ориентируется в темноте, но почему-то, положив руку мне на плечо не торопится вести к выходу. Наоборот, даже придерживает. А почему ты спрашиваешь?
Он признался, что влюблен в тебя.
В самом деле? богиня звонко рассмеялась. Смертные часто влюблялись в богинь, но со мной такое впервые! Это смешно.
Смешно. А еще тебе приятно. Говорить этого вслух я не стал.
Ну, пока он не знает, что ты богиня. Было бы честно рассказать.
Тебе лучше знать. Это вообще была твоя идея хранить мою сущность в тайне, мневсе равно.
А ведь она мне лжет! понял я. Это было не умозаключение, я действительно почувствовал ее ложь. Сработала наша связьвпервые за все время. Собственно, прежде всего меня поразил именно сам факт, что я что-то такое почувствовал, а уж потом то, что Кера, которой обычно было наплевать, что о ней думают окружающие смертные, вдруг начала лукавить.
Мерзкая клятва! собеседница тоже поняла, что прокололась. Вот поэтому я и не хотела с ней связываться! Да, мне приятно почтение мальчишки, и я не хочу его лишаться! Это ты хотел услышать? Чем я хуже той же Портовой лупы?
Как по мне, ты намного лучше. С трудом сдерживая улыбку успокаиваю девушку. По крайней мере, честнее. А по поводу Доменикомне что-то подсказывает, что твое признание не заставит его от тебя отвернуться. Судя по всему, мой кузен предпочитает составлять о людях свое мнение, а не руководствоваться сложившейся репутацией.
Ты слишком молодой и плохо знаешь смертных, проворчала богиня. Но ты прав, унижаться и скрывать свою сущность от какого-то мальчишки недостойно.
Как скажешь. Может, тогда пойдем уже? А то мы сидим как двое подростков в темном подвале, только страшилки друг другу остается рассказывать! Нас, вон уже ищут.
Впереди и правда затрепетали неверные отсветы, в их свете из люка появилась вихрастая голова Ремуса:
Командир? Домина Ева? Вы там как?
В наземной части храма тоже темно. Ремус, как и остальные бойцы жгут спички, периодически обжигаясь и сдавленно матерясь.
Я сижу, жду. Возбужденно описывает свои впечатления мальчишка. Вниз пытаюсь заглядывать, но глаза щиплет от света. Это потому что перед чистым нагрешили, да? Он нас теперь убивать будет? А потом рази погасло. Темно. Полегчало сразу, будто дышать легче стало. А что там было командир?
Ничего хорошего, морщится Ева. Какого-то бедолагу разобрали на части, но оставили жить и мучиться. Вот его муками храм и освещался. Хочешьслазай, глянь. Мозг еще вроде не совсем рассыпался, можешь даже извилины посчитать.
Ремус даже отшатнулся:
Не, домина Ева. Чего я, мозгов не видел?
Слушай, а откуда ты взялся, такой опытный? правда ведь странный парень. Очень уж легко воспринимает происходящее. Остальным вон до сих пор не по себе, что алтарь испортили. Как жечистые, это все же люди, а тут, считай, самому богу в душу плюнули. А этому хоть бы хны. И Керу он ничуть не боитсяэто после всего-то, что она устроила! И лет тебе сколько?
Тринадцать, доминус Диего, с готовностью откликнулся парень. Кажется, он даже рад был поболтать. А взялся от мамы с папой, откуда ж еще!
И почему ты разгуливаешь с этими железяками и суешься туда, где могут отстрелить что-нибудь нужное? Насколько мне известно, такие мелкие щенки должны сидеть дома и что там положено делать детям? Изучать науки? Или ты как Диегомстишь за замученных родителей? Кера есть Кера. Как всегда, никакого такта.
Да не, родители у меня давненько уж умерли. Беспечно махнул рукой парень. Я их и не помню. По Памплоне тогда тиф ходил. Вот, я один из семьи и остался, самый младший. И мать с отцом, и братья с сестрамивсе на Асфоделевы луга отправились. Ну а меня в храме Геры приютили. Кормили, учили, и вообще хорошо было. Хорошие были тетеньки. Вот в этом самом храме я и обретался. Только его перестроили, а жриц и послушниц всех забрали. Сначала снасильничали и языки повырезали, чтобы больше не могли обращаться к своей богине, а потом увезли. А я тогда на завод пошел, помощником. А сейчаскому я нужный?