задумчивый старина Киберъ Рассвет
9. Леденящий лес
Проснувшись, я призадумалсяа что же делать? Итак, в рамках поимки преступников и выдачи их местным карательным органам, для начала, стоило бы понять, а каратьто за что? Есть ли преступники, что украли, и прочие, ненужные и неважные, но вот жуть как интересные факты.
И выходило у нас два пути обретения информации: сбор слухов, сплетен и прямые расспросы населения на рынке, ну и вопрос кусочку непосредственного заказчика, в виде члена городского совета какого. Лаксус, кстати, предложил еще и стражника потеребить, не главного, а какогонибудь, под руку подвернувшегося. Тоже, нужно отметить, может быть полезно.
А вообще, конечно, бред. Но строить теории о том, как главнюк местной охранки, нахлобучив в ночи труселя на голову, обкрадывает бедствующих «почтенных горожан», я не стал. А разделили мы с Лаксусом обязанностия по рынку пошатаюсь, он попробует потеребить, если потеребится, советника какого и стражника местного.
Притом, наоборот не выходилоЛаксус, хоть и карапуз еще, но вполне представителен, да блин, росту в нем уже за метр семьдесят. Так вот, я значит, шатаюсь по рынку, слушаю сплетни и прочее, напарник пробует поговорить, ну а в обед встречаемся в гостинице. Мысли о том, что нахрен разделяться, были, но мы, черт возьми, о самом факте совершения краж только из заказа знаем! А торчать тут неделями желания не было, так что пожрали мы и разбежались.
Ну и начал я по рынку бродить, слушать слухи и сплетни. И, опять же, выходила фигнявсе ужасные преступления заключались, судя по сплетням, в том, что некий беспризорный карапуз (да еще со злобным зырканьем в мой призорный адрес!), утащил с прилавка торговки Марты вооот такую рыбу.
Судя по размерам рыбы, Марта продавала результаты китобойного промысла, а карапуз, невзирая на беспризорность, был либо личинкой Геракла, либо занимался противоправным промыслом на карьерном грузовике.
Ну и прочее, насчет синяков под глазом от супруги, насчет неудобья и прочего. Причем, что меня поразило, стражу хвалили(!). Что, мол, воров приструнили и торговать попроще стало. Ну, вообще фигня какая, думал я, хватаясь за лапу, тянущуюся к моему заду. Вот черт знает, может, и к кошельку, но последнего я не носил, держа денежку и нужное во внутреннем кармане жилета. Так что было это явное и несомненное домагивание! Не очень, правда, сексуальное, оценил я пол и возраст замызганного карапузаровесника.
Зыркал он на меня злобно, но я наморозил вокруг его лапы, под одеждой, браслет из прозрачного и небликующего льда. Ну и только хотел разразиться речью, что я не такой, но бесплатных лещей с удовольствием навешаю, как заметил деловито топающих в нашем направлении стражников. Тэк-с, интересненько, обратил я внимание на задёргавшегося пленника, ну и стал ждать представления, в стиле «какого хрена всякое быдло понаехавшее обижает, нападает и прочее на почтенного жителя города?»
Однако, к моему удивлению, разговор начался не так и вообще странно:
Опять воруешь? обратился страж закона к скорбно поникшему пленнику. Плетей мало? На каторгу захотел? Так тебя там тоже хотят, выдал он карапузу. Он вас пытался ограбить? обратился стражник ко мне.
Да нет, ответил я после секундного раздумья. Я просто уточнить коечто хотел.
А ты? с явным подозрением уставились на меня оба стражника, но после слегка оттянутого воротника просто кивнули, ну и потопали по своим делам.
Совсем интересно, заключил я, ну и на вновь задергавшегося, хотя уже вяло и явно «для порядка», пленника, внимание обратил.
Пойдем, подергал я за наручник.
Не пойду, я не из таких! хамски ответил мне уже сильно задергавшийся карапуз.
Так, вопервых, это ты свои грабли к моей заднице тянул! праведно возмутился я. Вовторых, если бы я сдал тебя страже, то в месте твоего будущего пребывания, ты бы стал «из таких» вне зависимости от своего желания, состроил я педагогическипохабную морду. Ну и, наконец, если честно ответишь на ряд вопросов, то отпущу. Как ты понял, я маг.
А если не отвечу? начал ерепениться любитель «отнять и поделить».
Тогда, выдержал я театральную паузу, в конце которой широко улыбнулся, тоже отпущу. Но руку, потряс я браслетом, оставлю себе на память. Мало ли, пригодится, хозяйственно завершил я.
Я шмыгнул носом партизанен, расскажу
Ну и пошли мы к едальне рыночной под открытым небом. На моего спутника в ней позыркали, но попитьпоесть продали, так что начал я, отрастив ледяной тросик наручника на достаточно длинное расстояние, задавать интересующие меня вопросы.
Итак, карапуз напротив, как ни удивительно, сирота. Но шиложопый и безмозглый, да еще и лентяй. Если бы он рассказывал, как его в приюте, которых было немало в Фиоре, в дыхательныепихательные жирные дядьки трахают, кнутом параллельно охаживая, я бы его текущее положение понял. Наполовину, но понял.
Однако, приют он покинул не изза развальцованных отверстий, чего там, вроде бы и не практиковалось, а изза нежелания учиться (ерундой голову забивают), ну и работать, потому как спиногрызов приобщали к труду. Специально уточнив, насколько продолжителен рабский труд, на снаряженных лакримами станками и выслушав жуткие подробности, что «весь вечер». Ну, часа четыре рабского труда выходит, куда деваться, оценил я. И учат, сволочи такие, да. На вопрос, а что в поденные работники не подался, карапуз облил меня презрением в стиле, что он не лох, собирать фрукты и крутить коровам хвосты.
По итогам, я пришел к выводу, что судьба подобного создания и вправду обслуживать дыхательными и пихательными, причем, толстых дядек желательнеете хоть заплатят. Ни черта не хочет делать, хочет, пока, вкусно жрать, ну а потом захочет еще всякого. Даже воровать толком не умеет, тырит еду с прилавков и пытается, не особо успешно, карманничать на детях. На детях, потому что кто постарше пиздить будут больнее.
Ну вот както совсем, невзирая на сиротство и малолетность, не вызывал у меня сей образчик человека ни сочувствия, ни понимания. Ну и педагогические измышления на тему «не так воспитали» меня не посещали. Както, куча детей в его положении, вот только не воруют.
Ну да и хрен с ним, каторжанам тоже надо куда пар спускать, решил милосердный я. Ну а забив на тяжкую судьбинушку и беспросветное будущее, стал я мелкого тиранить по вопросам городка. И, по мере его рассказа, выпадал в осадок.
Итак, обретается будущий ударник каторжного труда в ромашковой Маргаритке больше года. Причем стража здесь, как выражались его мимолетные собеседникигастролеры, «лютая, волки позорные, взяток не берут!»
Собственно, в представлении юного ворюги, организованная преступность Ромашки представлена непримиримым им, ну и изредка заваливающимися приезжими. Вот такой пердимонокль, озадаченно думал я. Нет, понятно, что собеседник мой не великого ума создание, например, на стражу, время от времени запихивающую его в приют за городом и прописывающую плетей, он брызгал слюнями и негодовал. Ну, и не поспоришь, похоже, его жалеют по малолетству, а на каторге без него одиноко. Негодяи, а не стражники, факт.
Но при деятельности даже не организованной группы, но хоть какогото криминала, даже мой собеседник бы об этом бы слышал. А этого не было, да и не врал он, судя по всему. Ну и хрен с ним, решил я, развеял наручники и послал непонятого по жизни на хрен. Воришка, прихватив со стола булку, скрылся вдали, ну а я поперся в гостиницу, полюбопытствовать насчет улова Лаксуса.
А у белобрысого были результаты, не сильно отличающиеся от меня, но любопытные. Итак, к некоему члену совета, хоть и с трудом, доказывая что он не верблюд, пробился. Аудиенция заняла пару минут и содержала в себе: «воруют, у членов совета, не ваше дело, напрягайтесь!»
И противный такой, ябедничал Лаксус. Толстый, как бочка, а смотрел на меня как на пустое место, через губу слова цедил.
Хоть чтото, насчет украденного? с надеждой уставился я на парня. Ну хоть формат какойящик, шкатулка, коробка, ну или всётаки вещь какая?
Бумаги! просиял после полуминутного раздумья Лаксус. Жирдяй жаловался, что восстанавливать долго, так что «желаю, что бы вы побыстрее разобрались!»надуто спародировал он.