Лучше бутербродика, с колбаскою,Владушка каким-то одним ей понятным способом умудрилась оттеснить Викторию.У меня колбаска имеется отличнейшая. Вчера угостили.
Ага угостили.
Как же.
За доступ к спецфонду рассчитались и за то, что запрос Владушка выполнит не в пять дней, как оно положено, а за час-другой.
Вы присаживайтесь, присаживайтесь
Ишь, вьется, небось, тоже перспективу почуяла.
я чаю сделаю,решилась Виктория, не способная безучастно смотреть, как Владушка уводит ее, Виктории, гения, с которым она в мыслях и пожениться успела, и увезти его, беспомощного, ослабшего без должной женской заботы, в Москву. Небось, Жужа не откажется помочь старой приятельнице, пристроит Святослава в свой институт, а дальше
Он ведь гений.
Только не из крапивы,Владушка не собиралась молчать.А то она вечно из крапивы чаю норовит заварить, только пить его невозможно!
Крапива полезна.
Не в таких количествах,Владушка уперла руки в боки, и светлые ее кудряшки затанцевали.
Что за шум?подавив зевок, поинтересовалась Калерия Ивановна и кухню обвела взглядом строгим, под которым истаяла вся Владушкина прыть.
Сестрица Калерию Ивановну побаивалась.
Знакомимся,ответил Святослав.С соседушками очаровательные они у вас.
И ручку поцеловал Владушке.
И к Владимире потянулся, но она свои руки за спину убрала, ибо никак невозможно человеку твердых моральных принципов свои руки на целование давать. Святослав, к счастью, не настаивал.
Чай,всполошилась Владимира.Чай есть и без крапивы. Обыкновенный
Тоже доставшийся ей от одного командировочного, которому требовалось снять копии с пары журналов, а копировальный кристалл давно уж сбоил, да и запись на копирование стояла немалая. Но Владимира помогла.
Не ради чая.
Человеку посочувствовала. А он отблагодарил.
Вот.
Ду-ду-дупронеслось по коридору до боли знакомое, заставив поморщиться и Владимиру, и Викторию, и даже Калерию Ивановну, которая уж на что была привычна, а вот к этим распевкам относилась без одобрения. Но Эвелинке на одобрение плевать было.Сидит ворон на дубу
Не обращайте внимания
Огонь обжился на стопке дров, запыхтел медный чайник, а Владушка уже пластала колбасу тончайшими полупрозрачными ломтиками.
это Эвелина распевается
Низкий басовитый голос замолк, чтобы тут же смениться привычным тонким визгом. Святослав дернулся. Эк он
Хватит визжать!заорал Толичка, вползая на кухню и озираясь с видом растерянным.
Был он лохмат, помят и слегка вонюч.
Визг сделался тоньше.
Проникновенней.
И задребезжали стаканы в древнем буфете.
Вы кушайте, кушайте,Владичка подсунула и колбасу, и хлеб, и кусок масла, которое, между прочим, Виктория покупала, вчера, на рынке. А Владичка еще пеняла за растратность, мол, масло можно и в магазине взять. Оно-то можно, только там его наполовину с маргарином вымешают, вот и будет вроде и то, а все равно не это.
А вык великой радости Виктории, Святослав глядел не на сестрицу.Присоединитесь? А то мне, право слово, неловко погодите
Он поднялся и вышел, както так потеснивши Толичку, которому вздумалось замереть посреди прохода.
Это кто?шепотом поинтересовалась Владичка.
Жилец новый,также шепотом ответила Виктория.Не лезь. Он мой.
Это еще почему?
Потому.
Потомупо качану,Владичка и язык высунула, дразнясь, как в детстве.Обойдешься. Раз кольца нет, он не твой, а ничейный.
Появится.
Виктория точно знала, что сделает все, чтобы кольцо это появилось. В конце концов, гениями не разбрасываются.
Свят жевал колбасу, которая и вправду оказалась неплоха, явно не из кулинариисухая, терпкая, щедро сдобренная чесноком,и разглядывал женщин. Те в свою очередь, пользуясь случаем, разглядывали Святослава.
Хмурилась Калерия Ивановна, явно терзаемая недобрыми предчувствиями. Притом взгляду своего со Свята не спускала, а черпак в руке сжимала с такою решительностью, что поневоле становилось неспокойно.
А вы, значит, жить будете?в третий, кажется, раз поинтересовалась Владимира.
Будет,мрачно ответила ей Виктория, доливая в кружку кипятку.В третьей.
Сосед, стало быть?Толичка от Калерии Ивановны держался подальше, а к холодильным шкафам, которых на кухне обнаружилось целых три, поближе. И взгляд его блуждающий то и дело на оных шкафах останавливался.
Тогда Толичка вздыхал.
И шевелил бровями.
Он бросал на эти самые шкафы взгляды, исполненные незамутненной страсти. Но те оставались равнодушны.
Куда полез?!рявкнула Калерия Ивановна, когда нервы Толички все ж не выдержали.
Откуда-то из коридора доносилось пение. Следовало признать, что голосом гражданка Водянская обладала мощным, мягким и по-своему завораживающим. Однако всецело заворожиться не позволяло нервное позвякивание черпака о край кастрюли.
Да я такТоличка потупился и руки убрал за спину.Я ж за своим!
Мысль эта, забредшая в похмельную его головуа перегаром от Толички пахло крепкопоказалась ему на диво разумной. Он даже взбодрился и грудь выпятил.
А есть там твое?вкрадчиво поинтересовалась Калерия Ивановна.
Толичка у нас хулиганит,поджавши губки, пояснила Владимира.Вечно норовит стащить чужой кусок.
Калерия Ивановна вытащила черпак и помахала им над кастрюлей. Темные капли супакто завтракает борщом?сорвались с металла, но плиту не замарали.
Хозяйкою Калерия Ивановна была знатной.
А может, все-таки она?
В байковом халате, наброшенном поверх белой в горох сорочки, с парой кос, каждая толщиною с запястье Свята, она гляделась одновременно грозною и домашней.
За своим, стало быть?черпак отправился в кастрюлю, а Калерия Ивановна медленно двинулась на Толичку, который попятился, должно быть, подозревая недоброе.
А может, не подозревая.
Может, точно он знал, что рука у Калерии Ивановны тяжелая, оттого и черпак она отложила, не желая зашибить ненароком.
Порой здесь вовсе невыносимопожаловалась Виктория, и сестрица ее, запахивая полы веселенького халатика, разрисованного синенькими цветочками, закивала.
Ария брошенной девы грянула с новой силой.
И Свят закрыл глаза, пытаясь сосредоточиться на хотя бы на чем-то. Но к голосу добавились дребезжащие звуки пианино, совершенно расстроенного, и тем раздражающего. Слева доносилось бормотание Толички, то и дело перебиваемое грозными окриками Калерии Ивановны. Справа просили отведать колбаски.
Совали маслице.
Он с ума сойдет и вдруг стало тихо. Так тихо, что Свят сразу понял, что произошло нечто неправильное. А когда открыл, увидел перед собою странное создание.
Оно было невысоким, чуть выше края стола.
И узколицым.
Глазастым.
Лысым.
Свят моргнул. И создание тоже моргнуло. А потом поправило съехавшую на шею косыночку и сказало:
А между прочим много масла есть вредно,и совершенно бесцеремонно забралось на стул, вокруг которого кружились сестры, не способные этот стул поделить между собой.Особенно по утрам.
Сестры зашипели рассерженными кошками, но создание это совершенно не смутило.
Оно протянуло руку и стащило последний из бутербродов.
Делиться надо,сказало оно наставительно. И сестрам тоже. И пожалуй, не будь здесь Свята, подобная выходка не осталась бы без внимания.
Но он был.
И сестры Красновские лишь поджали губы и головами покачали, сделавшись до крайности похожими друг на друга.
Розочка,Калерия же Ивановна руками всплеснула.Ты опять босиком? И где мама
Спит,Розочка откусила кусок хлеба, на который масла положили щедро.Умаялась вчера. И меня опять забрать опоздала.
Она облизала тонкие пальчики.
Розочка?
Это вот создание?
Святославу приходилось встречать дивов, но не таких. Если те, прежние, отличались хрупкостью, то эта вовсе была будто полупрозрачной.
Больная?
Не бывает больных дивов. Но бледная кожа, лишенная и тени румянца, тонкая до того, что просвечивают сосуды, но они тоже бледны, и это вовсе не выглядит уродливым. Как и обритая налысо голова, кажущаяся несоразмерно большою, слишком тяжелою для этой вот шейки. И острые ушки, торчащие в стороны, лишь усугубляют впечатление.