Особенную ценность представляли огромные вазы династии Мин и статуэтки с посудой династии Тан. Ван Хорст, притом если вазы стоили серьёзных денег, то вот всё остальное досталось нам практически за бесценок.
Ван Хорст явно продешевил, это стало понятно, когда на очередной приём во дворец пришёл японский посол, господин Макото.
Он буквально потерял дар речи, когда увидел, на чём нам подают обед.
Господин президент, откуда у вас этот фарфор?
Нам его привезли голландцы, буквально на прошлой неделе. Вы разве не в курсе.
Конечно, мне сообщили об их визите. Но это удивительно!
Что именно?
Я в некотором роде знаток фарфора, по поручению сегуна Иэнари я несколько раз покупал его в Китае. Вы удачливы господин президент. Это очень дорогой и качественный фарфор. Ему не меньше тысячи лет.
Услышав это, я чуть было не подавился олениной. Сразу стало неуютно, особенно учитывая тот факт, что вчера Александр младший чуть было, не разбил сразу целую стопку этих тарелок. Мария Мануэла, видимо, почувствовала тоже самое. Во всяком случае, глаза у неё расширились.
А что вы скажете насчёт этого серебра, господин Макото?спросил я про столовые приборы.
А вот серебро это самое обыкновенное, ему лет двести, не больше,да уж, ничего себе "самое обыкновенное".
Дорогая, мне что-то больше не хочется использовать эту посуду,сказал я жене, когда мы уже остались вдвоём. Александр и Хуан уснули, а прислуга ушла.
Мне тоже. Она хоть и красивая, но когда представишь, сколько ей лет становится страшно.
И мне пришла в голову одна очень интересная мысль.
Дай угадаю. Ты хочешь организовать музей?
Неужели это так очевидно?
Конечно, милый, что еще можно сделать с этим фарфором. Скажи, а в США есть музеи.
Да, музей в Чарльстоне.
Эх, я думала, что мы будем первыми. А как хорошо звучало бы. Государственный музей Сан-Франциско. Первый музей в Новом Свете.
Всё равно у нас есть шанс войти в историю. Музей в Чарльстоне не публичный.
Это просто чудесно! Первый публичный музей звучит ничуть не хуже.
И этот музей будет состоять из трёх частей. История техники, все наши первые паровозы, пароходы, дирижабли когда-то станут его экспонатами. Музей естественной истории и природы Калифорнии, закажем большие чучела зверей и птиц, которые тут проживают. И исторический музей. Под это дело Азию можно маленько пограбить.
Услышав последнее слово, Мария Мануэла удивлённо спросила:
Ты это серьёзно? Действительно хочешь кого-то грабить?
Нет, милая, это фигура речи. Никого грабить не нужно. Я думаю, мы многое можем просто купить. Зачем нам деньги, если мы не можем их тратить.
Когда супруга уже заснула, я вспомнил мои последние слова и прекрасное до этого настроение резко ухудшилось.
Несколько сотен колумбийских изумрудов так и лежали мертвым грузом в одном из сейфов моей резиденции. Изначально я планировал пустить их на развитие Флориды. Там у меня было относительно много возможностей превратить их в деньги.
Здесь же эти бесценные камни просто лежали. Десяток изумрудов я вручил Панайотису перед его путешествием в Россию, и на этом всё.
Был бы я монархом, пустил бы часть камней на королевские регалии, корона там, скипетр и орденская цепь. Но, увы, я всего лишь президент. Так что надо думать, что с камешками делать.
С этими мыслями я и уснул.
* * *
Пятое апреля тысяча восемьсот девятого года, Монтеррей Калифорния.
Спасибо мистер Стерлинг, превосходная дичь, у вас настоящий талант охотника.
Не стоит благодарности синьора, когда вам в следующий раз понадобится птица к столу, вы знаете, где меня искать.
Конечно, мистер Стерлинг, я очень рада нашему знакомству. Может быть, зайдёте ко мне на ужин сегодня.
Боюсь, что сегодня никак не могу. Буду занят.
Как жаль мистер Стерлинг,на лице собеседницы Стерлинга было такое выражение, что он передумал.
Хотя, вы знаете, синьора Наварро
Прошу, называйте меня Карла.
Вы знаете Карла, я, наверное, смогу быть у вас сегодня. Только будет ли удобно если я приду девятьполовину десятого.
О, конечно, мистер Стерлинг.
Для вас я Боб.
Как я рада это слышать, Я буду вас ждать Боб!
"Так, от дома Наварро до хижины этих краснокожих ублюдков часа три. Успею"подумал Стерлинг и вскочил в седло.
То, что его не взяли в армию, стало для него неприятным сюрпризом. Это был самый лёгкий способ приступить к мщению.
"Де Карраско, тварь. Чем-то я его насторожил. Ублюдка Гамильтона провел, а вот эта испанская свинья что-то такое увидела"думал Боб, когда ехал в Монтеррей," жаль, это было бы самым простым способом. Две-три гранаты в окна и предателя с его шлюхой-женой черти в аду бы встречали. Но ничего, найду другой способ"
В Монтеррее Бобу понравилось бы, если бы не его прогрессирующее безумие. Как и все города Калифорнийской республики тут шло активное строительство, благо до кирпичного завода в Сан-Франциско относительно близко да и дорога туда была хорошего качества.
Вместо некогда сожженной испанскими роялистами резиденции прежнего губернатора возвышалось практически построенное здание городской ратуши, напротив строилась школа и здание типографии.
Боб не знал, но именно Монтеррей был выбран в качестве места, где будет первая в Калифорнии типография. Там должна была печататься первая в республики газета: "Новости Калифорнии" и книги. Привезённые из Китая мастера наладили массовое производство бумаги, и можно было приступить к книгопечатанию.
Да, город Бобу мог понравиться, но увы. Тот был слишком погружён в своё безумие. По этой же причине он отверг с десяток предложений о работе, молодой сильный мужчина большая ценность для любого работодателя и стал промышлять охотой. Благо, что обычные кремниевые ружья белым продавались в Сан-Франциско без ограничений и за сущие гроши.
Всего два дня работы грузчиком в порту и Боб стал обладателем очень приличного мушкета. В государственном оружейном магазине продавались и казнозарядные винтовки с пистолетами, но они стоили уже дороже. А для охоты годился и мушкет.
Рука у Боба была верная, глазомер не подводил и стал добывать дичь для тех, кому надоело мясо домашней скотины, а самому охотится не охота, к удивлению Боба были и такие. Охота немного заглушила его жажду мести, да и тени ненадолго оставили его в покое.
Правда вчера он наткнулся на одиноко стоящую хижину в лесу и вечером тени вернулись.
"Они станут отличным началом",решил Боб,"а потом поеду к этой Карле, развлекусь".
Глава 4.
Десятое апреля тысяча восемьсот девятого года. Окрестности Монтеррея.
Даже издалека было понятно, что здесь что-то случилось. Дверь, сорванная с петель, выбитые стекла. Когда я вошел, стало понятно что. Хижина была буквально залита кровью.
Она была везде: на потолке, на нехитрой мебели, на стенах. Пол вообще представлял одну сплошную лужу.
Где тела,хрипло спросил я.
За домом, Белый Дух,ответил мне Шиай. Он давно не называл меня так. Значит, у моего железного семинола нервы тоже на переделе.
Тел за домом не было, были их части. Что-то подобное я уже здесь видел. В поместье Кросби, вот где. Но там я мог сразу совершить правосудие. А тут нет. Даже не понятно было, кто это сделал.
И как же хорошо, что я не взял с собой Марию Мануэлу, она снова беременна, и ей такое зрелище точно видеть нельзя.
Значит, это вы обнаружили дом Генри в таком виде,услышал я громкий голос Шиая.
Да, всё верно господин Шиай,Какого хрена! Там что, Стерлинг?
Вернувшись в хижину, я действительно обнаружил Боба Стерлинга, в чистой одежде, гладко выбритого и явно посвежевшего.
А как вы здесь оказались, мистер Стерлинг?
Мимо этой хижины проходит дорога. Вон она,Стерлинг сделал знак рукой,она видна отсюда. Я ехал на охоту и заметил, что дверь открыта.
Ясно. Вы можете идти,Стерлинг повернулся и вышел, я услышал, как он садится на коня и уезжает.
Чем их убили?спрашиваю я у мэтра Абенамара.
Судя по всему тесаком или охотничьим ножом. Всех кроме мужчины, его застрелили в упор.
Шиай, а что говорят твои люди, которые должны были следить за Стерлингом?