Да, ваша светлость. Карлос Штейнцодин из влиятельных рыцарей Ордена, да к тому же еще и маршал. Когда-то вы дружили с ним. Но после того, как все мы вместе с вами покинули его войско, и вы объявили здешние земли своими, Орден отправил Штейнца уничтожить нас и передать земли Ордену.
Выходит, всем нам грозит смерть, если мы не сможем защитить себя?
Так оно и есть.
Понятно. Да, Ллойд, еще вот что. Я хочу, чтобы с моими гостями обходились как с лучшими друзьями.
Все будет так, как прикажете.
4. Во главе отряда
В преддверии предстоящего похода в сторону туземной деревни, лагерь Вильгельма пришел в движение. Поскольку выступать решили с самого раннего утра, необходимо было заранее уложить как можно больше вещей в повозки. Профессору и его товарищам после небольшого отдыха в предводительской палатке пришлось присоединиться к этой общей суматохе.
Спутники Игоря Борисовича за время нахождения в экспедиции сильно обросли и загорели, и теперь стали такими же бородатыми, как и воины отряда Вильгельма, и практически ничем от них не отличались. За исключением Аждара с его восточной внешностью. Но дружинников больше всего заинтересовала одежда, в которую были одеты незнакомцы. Такую они никогда не видели. Рубахи из тонкого материала, застегивающиеся на маленькие перламутровые пуговички. Брюки из плотной и добротной ткани: у одних цвета высохшей травы, у другихтемно-синие с белыми потертостями на коленях и других местах (джинсовую ткань в то время еще не знали). Еще местных воинов заинтересовали куртки защитного цвета, имевшиеся у двух спутников рыцаря, сшитые из плотной ткани, как и брюки. Особое внимание вызвала обувь: кожаные ботинки еще не так удивили дружинников, а вот странная обувь из черной плотной материи с белыми подошвами, зашнурованная опять-таки белыми шнурками, красовавшаяся на ногах Алексея, буквально их поразила. Кеды также были еще не известны этим людям.
Один из воинов обратился к Алексу:
Откуда у вас такая одежда и обувь?
Из Китая, не задумываясь, ответил тот. Это первое, что пришло на ум.
Что это такое?
Это такая большая страна. Далеко отсюдана Востоке.
Там, наверное, живут великие мастера?
Очень великие. Они могут всё.
Самому профессору удалось избежать столь пристального внимания благодаря тому, что он надел на себя верхнюю одежду Вильгельма, обулся в его сапоги, и практически не отличался от того, чью роль он играл. Его речь звучала почти без акцента, как будто профессор всю жизнь говорил на старогерманском языке. Правда, не осталось незамеченным изменившееся поведение Вильгельма: его дружинники привыкли видеть своего военачальника более развязным и простым. Теперь же их предводитель стал сдержан, молчалив и старался чаще уединяться. При этом он предпочитал больше общаться со своими «спасителями», переходя в разговоре с ними на непонятный воинам язык. Эти изменения в поведении рыцаря вызвали различные толки в отряде, но многие сходились на том, что во всем виновата контузия, которая таким странным образом повлияла на рыцаря.
Когда Игорь Борисович вышел из своей палатки, к нему подошел молодой воин с коротенькими рыжими усиками, ведя в поводу белого коня.
Ваш конь, мой сеньор, сказал молодой человек, сделав короткий поклон.
Спасибо, ответил ученый. Ты кто?
Синьор не узнает меня? глаза юноши расширились от удивления.
Прости, это проклятая контузия. Не все лица помню.
ЯЮв, ваш оруженосец.
Игорь Борисович внимательно посмотрел на молодого человека. Оруженосец казался примерно одного возраста с Алексеем и Аждаром. Во взгляде читалась преданность. А стройная осанка выдавала в нем благородные корни.
Прости, Юв. Обещаю больше не забывать тебя.
Игорь Борисович принял коня у Юва и провел рукой по мохнатой гриве. Конь настороженно поглядел на хозяина. Он вытянул свою морду к ученому и стал обнюхивать его лицо. Игорь Борисович внимательно следил за животным, опасаясь, что вдруг оно не узнает в нем Вильгельма. Конь резко мотнул головой в сторону. Ученый еле удержал его за уздечку. «Ну же, не стоит так пугаться», проговорил Игорь Борисович, притягивая коня к себе. Животное немного успокоилось. Видимо голос ученого показался знакомым. Но все же умные глаза скакуна продолжали недоверчиво смотреть на рыцаря. Казалось, конь пытался угадать: действительно ли перед ним Вильгельм?
Профессор стоял в нерешительности. Одна рука держала повод, а ладонь второй принялась поглаживать теплую волосистую шею. При этом ученый вполголоса приговаривал: «Хороший, добрый конь, хороший». Раньше он никогда не имел дела с лошадьми. Хотя эти грациозные животные всегда ему нравились. И сейчас, ощущая теплое влажное дыхание скакуна, успокоившегося от нежного поглаживания и ласковых слов, Игорь Борисович начал проникаться симпатией к своему новому другу.
Рядом появился Аждар. Увидев профессора, он произнес по-русски:
Игорь Борисович, это чтоваш?! Знатный жеребец.
Аждар с детства дружил с лошадьми и был неплохим наездником. Он с легкой завистью посмотрел на своего научного руководителя.
Аждар, ты умеешь ездить верхом? обратился к нему профессор.
Еще как!
Можешь меня научить?
Они удалились от лагеря так, чтобы их никто не видел. Профессор, никогда ранее не ездивший верхом, пересилив свой страх, взобрался на коня. Аждар помог ему в этом и дал несколько уроков по управлению животным. Через час Игорь Борисович уже перестал скатываться на бок и чувствовал себя в седле вполне уверенно. Он быстро приноровился к шагу лошади и даже научился подстраиваться под ее движения при переходе на рысь. Один раз он заставил скакать коня галопом, рискуя свалиться с седла, но все благополучно обошлось.
На следующее утро Игорь Борисович вел своего Быстрого (так звали коня Вильгельма) во главе отряда. Коллеги ученого разделились: Аждар и Михаил, имевшие опыт верховой езды и которым достались свободные лошади, двигались верхом после Ллойда и Юва, сопровождавших предводителя отряда, а Алексей с Егором разместились на повозках.
Отряд Вильгельма двигался под сводами высоких сосен по широкой тропе, где с трудом проходили повозки. Вскоре деревья расступились, и перед воинами открылось широкое поле, за которым виднелись неказистые крыши деревянных домиков древней деревни лоугеттов.
Деревня располагалась на берегу залива. Около трех десятков домов, сложенных из бревен, стояли несколькими рядами, образуя небольшие улочки. В северной части поселения на невысоком холме возвышалось сооружение с остроконечной крышей. Перед ним простиралась свободная площадка, огороженная кольями, на которых красовались медвежьи и волчьи головы. Это был дом верховного жреца.
Лоугетты верили в своих боговОтцов Вселенной. По их мнению, эти невидимые боги создали когда-то весь окружающий мир и теперь наблюдали за ним, иногда вмешиваясь в дела людей. Общаться с Отцами Вселенной могли только жрецы. Эта способность была у них от рождения. Поэтому все мальчики (женщины у лоугеттов никогда не становились жрицами) после достижения ими семилетнего возраста проходили специальное испытание. Редко кому удавалось справиться с ним. Но тот, кто смог его пройти, отправлялся в Храм Отцов Вселенной, местонахождение которого строго скрывалось от остальных жителей. После взросления и прохождения еще одного круга испытаний молодого жреца готовили к управлению деревней. Совет жрецов выбирал из своего круга для каждой деревни жреца-правителя и одного верховного жреца. В той деревне, о которой идет речь, как раз и жил верховный жрец лоугеттов.
С восточной стороны поселок граничил с морским побережьем, а с трех других сторон был окружен обширными лугами, раскинувшимися на пологих холмах, поросших высокой травой. Луга заканчивались лесом, с юго-западной стороны которого длинным караваном вышел отряд Вильгельма.
Завидев двигающуюся к деревне колонну, местные жители высыпали из домиков на улицы и стали собираться на краю селения. Приблизившись к ним, дружина остановилась.
Вильгельм (так мы будем теперь называть профессора, коль он стал играть эту роль) выдвинулся из отряда и подскакал на коне к лоугеттам. Здесь он спешился и обратился к присутствующим на их родном языке (ученый за годы своей исследовательской работы сумел выучить и этот древний язык):