Эх, мальчики как-то невпопад со вздохом сказала Марина Витальевна, а разве нельзя было попробовать вступить в переговоры, объяснить все и обойтись без стрельбы?
Без стрельбы не обошлось бы, мрачно произнес Петрович. Если ты не веришь Андрею, поверь мне. Договариваться о мире с фашистами, пусть даже итальянскими, это все равно что попробовать ужиться в одной берлоге с крокодилом. Если бы Серега промедлил или Андрей не отдал ему вовремя соответствующий приказ, сейчас доктор Блохин без электрического света оперировал бы уже наших раненых, а те вооруженные силы, которые уцелели бы при артобстреле, отсиживались бы в лесу в ожидании темноты, чтобы под ее покровом попробовать совершить рейд возмездия. Мне сложно предположить, сколько человек у нас было бы убито, а сколько ранено, но это количество измерялось бы десятками. Помимо деревообрабатывающего цеха, казармы холостяков, семейного общежития и зимней столовой, мы лишились бы и «Отважного». Ведь, вытащенный на берег, он находился в прямой досягаемости для итальянских артиллеристов. Скажи, ты бы согласилась пожертвовать всем этим ради сомнительного удовольствия вступить в переговоры с таким подонком и фашистом, как Карло Альберто Тепати?
Но это же страшно, мальчики! сказала Марина Витальевна. В каждом встречном видеть врага
Не в каждом, уважаемая Марина Антонина, сказал отец Бонифаций, а только в особо избранный негодяй. Если тут высадиться дикий сакс, то в них сначала придется стрелять из пулемет, и только потом нести Божье Слово кому пощадить пули. Мирный странник мы встретить как хороший гость, а враг с оружие путь не обижаться, если мы его убить.
Да, это так, сказала Лиза, тетешкая на руках маленького Виктора. и Сергей, и мой муж, и все наши прочие воины сражались, имея за спиной свои семьи, жен и детей
А за что сражались волчицы? спросила Ольга Слепцова. Ведь в силу своей многочисленности, пока римляне не поставлены в строй, они составляют основную часть нашего войска.
Волчицы сражались за общество, в котором их впервые признали людьми, а не бесплатным приложением к мужчинам, вместо Лизы ответила Ляля. Так уж получилось, что вместе с сельским хозяйством мы непроизвольно начали внедрять в это общество матриархат
Туше! сказал Сергей Петрович. Хотя, я думаю, до таких перегибов, как матриархат, тут не дойдет. И до специальных женских амазонских батальонов, воительницы которых обязаны убить трех врагов, прежде чем им позволят выйти замуж тоже.
И я на это надеюсь, сказал Андрей Викторович, ведь на такие выкрутасы идут по причине нехватки нормального мужского призывного контингента. Но давайте прекратим отвлекаться от темы и вернемся к нашим баранам. У нас еще праздник осеннего равноденствия на носу, и он одновременно должен превратиться в триумф в честь нашей победы над враждебным вторжением. При этом в число празднующих следует допустить и римлян, как уже почти закончивших свое искупление. Посвататься к ним по нашим обычаям никто не сможет, а во всех прочих ритуалах и веселье пусть они принимают участие по полному праву.
Я хотел бы дать вам поправку, сказал отец Бонифаций, тот римлянин, который уже уверовать в Великий Дух и креститься, должен считать прошедший искупление до конца и получить полный право брать себе желающий жена. Да-да, даже если обряд крещения делать прямо на праздник.
При этих словах щеки княгини Сагари предательски вспыхнули пунцовым огнем. Старший центурион Гай Юний крестился у отца Бонифация почти сразу после нее, только крест свой носил не напоказ, как она, а на теле.
Я думаю, что честный отче прав, сказал Сергей Петрович, для римлян, как и для многоуважаемой мною княгини Сагари, крещение означает разрыв с прошлым и окончательное слияние с нашим обществом в том виде, в каком оно есть сейчас. И неважно, что пока не крещены ни Лани, ни полуафриканки, ни Волчицы: морально они вполне готовы к этому шагу, и как только прозвучит Проповедь, которую отче должен был заготовить на сегодняшний вечер, то можно устроить массовое крещение. Вопрос только в том, что сейчас уже слишком холодно, чтобы делать это по методу Святого Владимира.
Ты не прав, друг мой Сергий, с серьезным видом произнес Отец Бонифаций, женщина из племени дочерей Тюленя, которых ты называть полуафриканки, и женщина клана Волка ты сам крестить горячий вода и острый сталь. Они измениться значит, Великий Дух, Бог-отец, быть с тобой и водить твоя рука. Потому я признавать святость тот обряд. Женщина клана Лани тоже хорош. Ты делать их правильный мысли и теперь крестить просто формальность. Проблема в другой. Эти люди, итальянцы, считают себя христианами, но это у них, как это будет по-русски ага поверхностный. Марина Антонина про такой говорить, что он слышать звон, но не знать откуда. Христос про такой говорил фарисей. Учить их правильный вера надо, хорошо учить, а крестить польза нет. Надо знать другой знак, что они уже наш, а не друг врага всех человеков.
Отец Бонифаций на самом деле задал фундаментальный вопрос, сказал Сергей Петрович. Когда мы берем к себе людей из языческих времен и хроноаборигенов, то совершенно четко способны увидеть ту грань, за которой они становятся «нашими». Но что делать с людьми из поздних эпох, уже формально крещеных, но нисколько не соответствующих представлению отче, а значит и нашему, о добром христианине? Вспомнить хотя бы средневековых ландскнехтов, которые и шагу не могли сделать без упоминания Иисуса, девы Марии и прочих святых, и в то же время нарушавших все возможные заповеди. С Богом такие люди пытаются общаться как со строгим чиновником, которому можно сунуть взятку в виде вклада в монастырь или подарка церкви и тот закроет глаза на любой грех или преступление.
Ландскнехтов, если они тут появятся, мы поубиваем до последнего человека, не принимая капитуляции, сказал Андрей Викторович. Нафиг-нафиг нам такое счастье. Однако, и обычные, так называемые «добрые обыватели» из тех времен не лучше. Но о них мы будем ломать голову, когда они появятся. Дело в том, что наши итальянцы произошли из двадцатого века, а это значит, к ним нужен совсем другой подход, чем к средневековым крестьянам и горожанам
Товарищи, неуверенно произнес доктор Блохин, а можно сказать мне?
Говори, кивнул Сергей Петрович, мы тебя внимательно слушаем.
Как я понимаю, вы тут у себя построили социализм, сказал доктор. Он не совсем такой, о каком писали Маркс и Ленин но это и понятно, ведь условия тут совсем другие, нежели в двадцатом или даже девятнадцатом веке. Своими в таком случае можно считать тех, кто с полной самоотдачей будет работать не только для себя, но и в общественных интересах
На себя в племени Огня никто не работает, сказал Сергей Петрович, в наших условиях это слишком большая роскошь. Даже салон красоты это, можно сказать, государственное учреждение. Может быть, когда-нибудь потом у нас и появится так называемый «частный сектор», но только не сейчас. Однако вы правы. Тех, кто будет трудиться только по принуждению или «от сих и до сих», мы никак не сможем признать своими людьми, и наоборот. И мне кажется, что пока, для начала, в виде исключения, нам необходимо пригласить итальянских моряков на наш праздник, в качестве своего рода непочетных гостей и понаблюдать за их реакцией. Да и вообще, следует показать им, какая жизнь их ждет, когда и если они закончат свое искупление, чтобы они знали, к чему должны стремиться.
Да, сказал отец Бонифаций, я говорить на праздник проповедь, и они тоже должны ее слышать. Завтра у них начаться тяжелый искупительный труд, но сегодня у них праздник тоже, потому что они остаться живы. Даже мой монах приходить и веселиться так почему они нет?
Тогда давайте голосовать, сказал Сергей Петрович. Кто за то, чтобы позвать итальянцев на праздник? Единогласно! А теперь, Александр, объяви эту новость нашему не совсем добровольному гостю. И скажи, что это не будет триумф в истинно римском стиле, когда побежденных унижают и поносят. Просто им покажут кусочек той жизни, какой они будут жить после того как искупят грех службы режиму фашистского диктатора и вооруженного разбоя на морских коммуникациях. Ведь, выходя в свой поход, они заведомо знали, что в прицеле их субмарины окажутся не британские линкоры и крейсера, а торговые корабли, быть может, даже нейтральных стран.