Будешь что-нибудь?
Нет. Я ела до твоего прилета.
Покопавшись в недрах дребезжащего агрегата, Сорью соорудила холодный бутерброд и вернулась в кресло, бурча о необходимости спускаться в селение за продуктами. Рей смотрела в книгу, едва понимая смысл написанного, хотя до возвращения Аски это был очень интересный роман.
Аска Можно задать вопрос?
Рыжая прекратила жевать и озадаченно посмотрела на нее, после чего буркнула с набитым ртом:
Давай.
Ты не о чем не жалеешь?
Аска застонала и едва не подавилась.
Знаешь, в прежнем варианте ты мне нравилась больше, сказала, наконец, она. Нет сомнений, нет колебанийвсе ради Синдзи
Заметив, как вздрогнула Рей при упоминании Икари, рыжая ухмыльнулась:
Ну, конечно. Фиг ты жалеешь о тысячах человек, которые могли принести войну в этот мир. И к боли тебе не привыкать. А вот то, что его нет рядомэто да, это драма.
А ты не жалеешь?
Сорью замолчала и посмотрела в огонь, после чего твердо сказала:
Все имеет свою цену. Если чтобы остаться в живых мы должны принять это, оно того стоит.
Стоит ли?
Стоит, Tausend Teufel! Ты же спасаешь жизни, Рей, видя, что собеседница собирается возразить, она добавила. Ну, хорошо, отбираешь, но Ангелу в тебе виднее, кто может породить ужасные войны с куда большими жертвами. Чем тебе не благородная цель жизни? Да еще и вечной жизни?
Рей кивнула, но Аска недовольно поморщилась:
Да-да, согласись со мной, сделай мне одолжение. Но пойми же ты, наконец
Сегодня его день рождения.
Аска замерла.
Да?
А еще сегодня у генерала Кацураги родилась дочь.
За окном просыпался ночной буран, постукивая в стекла на втором этаже. В красных глазах Рей отражался жар камина, и Аска невольно засмотрелась на этот танец взаимных отражений алого в алом.
Ты ты и правда можешь все так чувствовать? тихо спросила она. И его Тоже?
Да.
И он
Он не хочет, чтобы мы его нашли.
Аска кивнула:
Еще бы. Я в него стреляла, идиота
Рей повернула голову к ней:
Аска Причем здесь это?
Да. Ты права, сказала Аска. Не при чем. Я бы на его месте еще погрубее с нами попрощалась.
Алые глаза встретились с ослепительно голубыми и вспыхнули.
« Мир меняется вокруг, совершает ошибки, и только для нас троих ничего не будет иначе.
Мы разделили с ним его судьбу, а вышло так, что обокрали.
Да, и себя, и его. Он стал, кем хотел, но при этом остался человеком.
Мы влезли в его битву с судьбой, в его мир И стали теми, кем стали, все трое».
Рей кивнула и сказала, наконец, вслух:
Именно. Вот я и спрашиваю: ты не жалеешь?
Аска с недоумением на лице подобрала с юбки упавший кусочек хлеба и сунула в рот.
Нет, Рей. А ты?
Нет.
Так о чем разговор? весело сказала Аска. Вот любишь ты ныть и маяться
Ты тоже любишь, Аска.
Сорью взялась за перила лестницы и сказала:
А как же. А еще я люблю ждать этого идиота. Ты бы предпочла никого не ждать? Мы встретимся, как встретились, будучи пилотами. Подобное к подобному, Рей. Подобное к подобному.
Да.
Чтода? Неужели ты думаешь, что ему легче? Мы разделили бремя Ангела, и ему, как и нам, безумно тяжело.
Дело даже не только в этом. Мы помешали ему потерять человеческое. И из-за этого он так и не смог нас простить.
Ты нытик, Рей. Я думаю, что из-за этого мы еще встретимся.
Рей открыла книгу и полистала ее, ничего не ответив. Под ногами рыжей заскрипели ступени, послышалась возня наверху, шорохи и стуки шкафчиков.
За окнами властвовала настоящая горная ночь: ветер, мощный снежный заряд, который назавтра наверняка скроет тропинку, непроглядная тьмаи ни одной живой души на мили вокруг. Рей смотрела на ровные строки, и видела сквозь них грустную улыбку далекого-далекого человека. Видение начало исчезать, подергиваться пеплом, как догорающие в камине дрова, и взамен пришли жуткие картины боли и крови, чужого страдания под сыплющимися с неба бомбами. Образы были нечеткими, но Рей знала, что к утру они обретут объем и станут жалами впиваться в мозг, причиняя такие мучения, что вдруг станет ясно, кто за это в ответе, кто грозит миру войной, какое событие надо остановить
Но это будет лишь утром. Она представила далекую усталую улыбку и забылась тревожным сном.
«Прости нас за победу, Икари».
Сеттинг,или Один день рождения Синдзи Икари в газетных вырезках
Front und Heimat.
114 (06.06.1958).
ВИЗИТ ИСТИННОГО МИЛОСЕРДИЯ
Фюрер германского народа Йозеф Геббельс в рамках визита в столицу Британской ДМЗ посетил выпускное собрание Академии «Эшфорд». Выступая перед молодыми офицерами, он напомнил, что Тысячелетний Райх всячески стремится покровительствовать образованию местных элит и желает создания Новой Европы.
«Наш учитель желал уничтожить Британию. Мы уничтожили ее неумеренную гордыню, но возвеличили ее народ, и уже сейчас мы видим плоды этого решения, ибо вы понесете знамена гордости Европы нового мира».
Наш корреспондент сообщает, что молодые британские офицеры с энтузиазмом восприняли энергичную речь Фюрера. Отвечая на вопросы отличников учебы на специально организованном изысканном фуршете, его превосходительство обнародовал позицию Райха по многим военным и политическим вопросам. Наш Фюрер выразил удовлетворение желанием выпускников служить в составе «Объединенного Фронта Земли»:
«Фронтвот наш ответ величайшей угрозе человечеству, а группа армий SEELEвклад Райха в эту великую войну. Наш учитель провозгласил идеи чистоты расы, великие идеи, но время взвалило на наши плечи несоизмеримо большую задачу, достойную наследников Гитлера, защитить саму суть человека. И мы несем это бремя, помня об ответственности перед грядущими поколениями».
Его превосходительство охотно фотографировался на память с выпускниками и с присущим ему неподражаемым демократизмом общался с британской молодежьюбудущей гордостью нашего вермахта.
Покинув Академию, Фюрер германского народа Йозеф Геббельс направился к мемориалу Единения, где принял участие в торжественной церемонии памяти жертв операции «Морской Лев». Его превосходительство в своей речи отдельно призвал почтить память офицеров и солдат Райха, погибших при оказании помощи пострадавшим от атомной бомбардировки Лондона.
«Проклиная упорство призывавших к напрасному сопротивлению, скорбя об утратах, мы должны помнить и о милосердии победителей», заявил Фюрер, прижимая руку к груди. Наш корреспондент отмечает, что собравшихся поразил этот простой жест, которым его превосходительство выразил свое понимание необходимости трагических жертв бессмысленной войны. Тысячи простых британцев встретили эту речь почтительным молчанием.
Продолжение репортажа о визите Фюрера германского народа в Британскую ДМЗ читайте на стр. 7.
Munchener Beobachter.
15.
ТРЕТИЙ РЕПОРТАЖ С «СУДА НАРОДОВ»
Специальный корреспондент Отто Видельманн имел честь присутствовать при выдающемся событии в истории Тысячелетнего Райха, о чем и сообщает нашим читателям. Этот репортаж продолжает цикл заметок аккредитованного представителя нашей газеты на судебном процессе, уже окрещенном «Судом народов». Напоминаем нашим читателям, что подробности первых двух дней слушаний освещены в выпусках N13 и 14.
«Можно ли говорить об этом процессе без трепета? Очищение двух великих армий от клейма прошлогоотражение духа нашей поразительной эпохи. Мы привыкли упиваться нашими победами и замалчивать наши проступки, но величие истинного народа состоит в умении признавать ошибки, что и доказывают беспристрастные судьи и суровые прокуроры. Третий день длится заслушивание материалов обвинения, и все более ужасающие подробности становятся достоянием общественности.
Горько осознавать, что режим военного контроля Центрально-европейских райхскомиссариатов опирался на столь преступных исполнителей, как капитан Рудольф Шнитке, капитан-лейтенант Дитмар Меллер, сержант Фридрих Зейдлиц Сколько еще фамилий, позорящих вермахт неоправданной жестокостью, мы услышим? Вчера мне посчастливилось встретиться с представителями военной прокуратуры, и я с особым трепетом ждал общения с уже знакомым вам выдающимся мюнхенцем. В приватной беседе с вашим покорным слугой его превосходительство господин прокурор бригаденфюрер Отто Штииль отметил, что в распоряжении обвинения информация о почти сотне солдат и офицеров, злоупотребивших властью.