Ты кто?!
Голос спрашивающего сухой, надломленный. Отвечаю уверенно, максимально дружелюбноособенно в сложившихся обстоятельствах:
Я старший лейтенант Самсонов, 282-й полк войск НКВД. Ты нас прикрыл буквально пяток минут назад, спасибо!
Ага Вас же вроде трое было?
Вместо ответа я бегом преодолеваю последние метры до стоящего в капонире танка и падаю рядом с забрызганным кровью сержантом, все еще держащим у плеча телескопический приклад пулемета.
Двоих я отправил к заводским пробиваться, а сам хочу прикрыть их. И заодно рабочим помочь. Тебя как зовут, сержант?
Федя.
Невысокий, светловолосый парень как кажется, контужен. Отвечает он чересчур громко и заметно, что ему приходится вслушиваться в мои слова, чтобы понять их смысл. Да и взгляд у танкиста плывет
Ты кем в экипаже был?
Механик-водитель.
Я понятливо кивнул. Бронебойная болванка, пробившая башенную броню, зачастую приводит к детонации боеукладки. Но если последняя пуста (или практически пуста), болванка вполне способна перебить экипаж, рикошетя от внутренних стенок. Судя по внешнему виду сержанта, его товарищей немецкие снаряды буквально разорвали на куски, и механу просто повезло уцелеть. Страшно представить, что сейчас твориться внутри машины
Слушай, Федь, а у вас еще снаряды оставались, не знаешь?
Парень страдальчески посмотрел на менякак видно, возвращаться в танк он не хочет ни под каким предлогом, но внутренняя честность добросовестного крестьянского парня (выводы я сделал по его простому, добродушному лицу и крепких мозолях на руках) не позволила соврать:
Я слышал слова командирабронебойные все. Но мы брали еще осколочно-фугасные, на стрельбах не все отстреляли.
Прямо, доверительно посмотрев механу в глаза, я начал буквально на пальцах объяснять, что необходимо сделать:
Федь, наши там гибнутмоя рота накрылась целиком, сейчас и рабочим достанется по первое число. Мы должны хоть как-то им помочь Я стрелял из пушек, примерно знаю принципы наводки и зарядки. Если поможешь довернуть башню, мне большего и не надо За экипаж твой отомстим! Ну же, ты ведь смелый парень, был бы труснас бы не прикрывал!
Я, конечно, могу и приказать, как старший по званиюно чувствую себя обязанным фактически спасшему нас танкисту. Да и потом, если это будет его собственное решение, механ наверняка станет лучше воевать. Однако после недолгого молчания он огорошил меня своим ответом:
Так поворотный механизм башнион слева от орудия. Наводчик всегда и доворачивал Тем более у нас он ручнойнету электропривода.
Слышь, помощник, а ты чего молчал-то?
Уважаемый игрок, вы и не спрашивали.
Круто блин
Ладно, Федь. Тогда будь здесь, если что, прикроешь из ДТ.
Парень облегченно кивнул, после чего заметил:
Товарищ старший лейтенант, я ведь курсовой пулемет снял, а там еще спаренный в башне остался. Дисков всего нечего было, у меня вот только два. Может тогда бросите мне оставшиеся?
Залезая в нутро тридцатьчетверки, в один миг превратившейся из боевой машины в братскую могилу, я едва сумел вымолвить:
Посмотрим
В ноздри практически сразу ударил тяжелый, удушливый запах сгоревшего тола, крови, распотрошенных внутренностей. Бойня, твою дивизию, настоящая, гребанная бойня Пробираться наверх расхотелось, как только я увидел рядом с креслом механика-водителя оторванную кисть. А когда разглядел на кресле наводчика танкиста, практически порванного в районе живота, и чьи сизые кишки толстыми колбасками вывалились вниз на полметра, меня и вовсе обильно так, жестко вырывало. А когда я поднял взгляди еще раз.
Невероятным усилием воли, буквально зарычав от ярости и брезгливости, я пополз наверх, столкнув с сиденья тело убитого командира. Тот словно мешок, завалился набок, освободив испачканную кровью и нечистотами седушку Тут же я разглядел и заряжающего, в груди которого зияет страшная дырасквозь нее виден пол Но после картины воистину жуткой смерти командира танка, тело неизвестного мне младшего сержанта, показалось уже не таким и обезображенным. При этом мысленно я поблагодарил всех Святых, что четвертого члена экипажа в танке просто не оказалосьвидать не радийная это тридцатьчетверка, а может, просто не было его сегодня на учениях, стрелка-радиста
Глубоко выдохнув, вздохнув и снова выдохнув, я потянулся к казеннику орудия. Слава Богу, он оказался пустымбери снаряд, да досылай, вот и весь сказ. Кстати, один осколочный я разглядел у тела мертвого заряжающего, еще трив практически пустой боеукладке в задней части башни. Не густо Но салют по погибшим танкистам дать хватит!
Дослав снаряд в казенник, я вновь глубоко выдохнул, преодолевая брезгливость, и сел в темную, кровавую жижу, растекшуюся по сидению. Положив правую руку на маховик вертикальной наводки, очень аккуратно, медленно навел орудие по высоте стоящих впереди фрицевских панцеров, затем взялся левой за маховик ручного привода поворота башни. Я принялся крутить его, еще медленнее, молясь, чтобы фрицы не заметили движения башни давно замолчавшего танка
Наводи на борт ближнего. У него толщина брони сбоку тридцать миллиметров, как у «штуги». А на испытаниях, организованных на советских полигонах, осколочно-фугасный снаряд калибра 76 миллиметров, выпущенный из орудия Ф-34, проломил броневые листы именно этой же толщины. Осколки и куски брони гарантированно уничтожили бы экипаж Так что наводи.
Ну, коли не шутишь, попробуем
Действительно, вражеские машины, расстреливая сейчас Т-34 заводских рабочих, развернулись к ним более толстой лобовой бронейи подставили мне борт. Правда, я уверен, что после первого же выстрелаособенно если удачного выстреланемцы развернуться лбами ко мне Но что мешает мне сделать этот выстрел по ненавистным «тройкам»?!
Аккуратно наводи. Это телескопический прицел ТМФД-7, для точного выстрела необходимо совместить перекрестье оптики с точкой наводки, при этом все шкалы должны стоять на нуле.
Ну, прекрасно блин
Я еще какое-то время провозился с маховиками наводки, совмещая перекрестье с бортом ближней ко мне «тройки», успевшей за это время дернуться вперед. Но крутанув маховик ручного привода поворота башни, я догнал панцер во время короткой остановки; мне пришлось даже привстать с сидения, чтобы не оторваться от оптики. И тут же в голове раздалось едва ли не отчаянное:
Все! Зажимай левую нижнюю педаль!
Я послушно нажали тут же гулко грохнул выстрел, а из казенника вылетела стреляная гильза.
ЕСТЬ!!!
Как помощник и обещал, осколочно-фугасный снаряд взял тридцать миллиметров брони тройки, проломив борт и заставив вражеский танк замереть на месте. Мертво так замереть И как я и ожидал, оставшиеся машины тут же развернулись ко мне
Хочешь житьбеги!
Прозвучало достаточно убедительно для того, чтобы я как ошпаренный подскочил с кресла наводчика, схватил оба пулеметных диска, покоящихся в пазах у правого борта, и рванул наружу через башенный люк. Прыгнул вниз я уже одновременно с тяжелым ударом, сотрясшим тридцатьчетверку, а после падения меня окатила сзади тугая волна горячего воздухавсе-таки подрыв боеукладки произошел. Правда, учитывая наличие внутри танка всего трех осколочных снарядов, взрыв вышел не сильным, лишь чуть сбив башню набок. А нас с Федей спасло то, что дизельное топливо разгорается не так быстро, как бензин, и мы успели отбежать от погибшей машины на безопасное расстояние прежде, чем тридцатьчетверка превратилась в огромный факел
Ну, ты даешь, командир! Я и не верил, что сможешь попастьа ты вон как, фрица уделал! Отомстил за наших
Ярко горит один из заводских танков, но наводчик второй, вынужденно вставшей машины, сумел все же достать бронебойной болванкой одну из «троек», удачно закатив снаряд в район ее бензобака. Рабочая «лошадка» рейха практически мгновенно вспыхнула, а героический экипаж тридцатьчетверки продолжил часто стрелять, пытаясь достать и другие, активно маневрирующие панцеры. И пусть новых попаданий пока нет, для германцев, потерявших практически все танки, это стало последней каплей«тройки» принялись пятиться назад. Возможно, «доблестные» воины «панцерваффе» (как и столь же «доблестные рыцари» Геринга, немецкие танкисты отметились на советской земле множеством военных преступлений) сослались на растрату боеприпасов. Хотя насколько я знаю, панцергренадеры имеют за правило отступать при десяти процентах потерь, тридцать процентов потерянных машин считаются у них катастрофой, но сегодня они лишись едва ли не девять десятых своих танков. Небывалое для нацистов упорствообычно они стараются поберечь людей, этого у них не отнять