Это твое первое полноценное дело? Никогда раньше не занималась подобным?
Девушка кивнула, но поняла, что мужчина вряд ли увидел бы этот жест, ведь она отставала от него на добрых четыре шага, и ответила утвердительно.
Я даже не знала, что нам нужно будет какое-то разрешение, и чтобы шпионы занимались этим. Я думала, что наша работа заключается в другом.
Что ж, с этой секунды мы и шпионы, и зачищики в одном лице. Как ты могла заметить, архивариусов крайне мало, их способности ценны, но не за пределами этих стен, ведь мало кто из них, подкован физически. Если они будут отвлекаться на иное развитие, помимо умственного, то будут погибать люди, и некому будет их лечить. Даже в ходе обычного обхода квартир с расспросами, бывают потери. Мало ли на какой след нарвёшься. Когда архивариусы не имеют достаточно сил, чтобы себя защитить, то их убивают, а для команды это огромная потеря.
То есть мы отличное пушечное мясо, ты хотел сказать.
Фаррелл ничего не ответил, лишь нахмурился. Ему явно не нравился ход мыслей девушки, но отрицать их он не посмел. Возможно, в ее словах есть доля истины.
Солнце уже начало набирать обороты, проникая во все окна, до которых только могло достать. Носки их ботинок были мокрые, утренняя роса еще не успела опуститься по зелёным стеблям растений, и Чарли подавила порыв дотронуться до травы руками.
Они подошли к деревянному маленькому домику без единого окна, и Фаррелл остановился у самой двери, ничем не отличающейся от остальных. Массивную железную дверь, на которой были заметны подсохшие ручейки смолы, украшал символ организации и железная ручка с обручем.
Чарли не понимала, почему символом стало именно это изображение две мужские руки касаются друг друга кончиками пальцев, над ними изображено человеческое истерзанное тело, а через ладони, которые как будто открывают невидимую завесу, вытекает жидкость в сосуд.
Она помнила, что говорится в учебном пособии, о появлении символа, но не понимала до конца, почему он такой.
Либо у создателя было очень больное и вольное воображение, либо ей самой его недоставало.
В истории значилось, что таким его изобразил главнокомандующий Янг, родоначальник нашей деятельности. Именно он собрал первый отряд, научил всему много лет назад.
Прототипами изобретенного им оружия мы пользуемся до сих пор. С течением времени, очевидно, совершенствуется все, но не все стоит того, чтобы использовать его в качестве отправной точки.
Янг нарисовал символ после охоты на банши. Говорят, что в тот день команда многих потеряла, а сам Янг слегка тронулся умом.
Чарли представляла, как этот маленький, но грозный человек вернулся в лагерь полностью разбитым и подавленным положением дела. Погибли его друзья, те, с кем бок о бок он сражался с чудовищами. В неизвестном ей порыве безумия он сел за стол, взял бумагу, первую попавшуюся, что были разбросаны по всему столу. Вынул перо из чернильницы и уставился перед собой невидящими глазами.
Дождь продолжался всю ночь. Мокрая прядь волос свисала с его головы прямо на чистый лист, оставляя разводы и капли. Янг не обращал на это никакого внимания, он лишь тщательно прислушивался к демонам внутри, взывающим к его разуму. Перо трепыхалось над листом, будто парило само по себе. Раскат грома на секунду осветил комнату, от чего все происходящего приобрело еще более зловещий вид. С каждым новым ударом в небе на бумаге появлялась новые и новые ужасные детали картины, в которую Янг навеки заключил всех своих близких.
То, что осталось от его команды изуродованные тела, жидкости и органы, которые сумели сохранить, были использованы для лечения оставшихся в живых людей.
Так написано в наших учебниках, так говорят наши учителя. Это то, чем мы должны гордиться, и Чарли гордилась тем, что делает. Но для нее, как и для некоторых других учеников, символ имел иное значение.
Большинство учеников попадали сюда из сиротских приютов, с улиц, за редким исключением сюда приезжали дети не утратившие близких родственников. Есть и фанатики, конечно. Убежденные в том, что работа в такой организации это кара божья, способная подарить их душам и душам их детей благословение и покой. Видели бы они, в каких муках умирают их дети, в какой агонии они горят, находясь в зубах и лапах существ, перед тем как обрести желанный покой.
Чарли смотрела на человеческую плоть поверх пальцев мужчины и видела в ней умирающих, никем не любимых детей.
Руками Янга построена дорога из крови и костей. Таких как она просто выжимают в сосуды, не хоронят, как подобает, не вспоминают в молитве за ужином. Используют еще теплое живое тело без остатка, пока оно не превратится в отвратительный бесформенный кусок мяса, а после выжимают и из него оставшиеся соки, для дальнейшего использования. Земле будут преданы лишь ничего не стоящие кости.
Можешь пойти со мной, если хочешь, но предупреждаю, там почти нечем дышать, свет только от свечей, а во главе стола сидит сварливая тетка. Нам всего-то и нужно, что получить разрешение на дальнейшую деятельность и ведение этого дела, чтобы его закрепили, так сказать, за нашей новой командой, ну и поставить в известность где, если что, забирать наши остывшие тела.
Фаррелл, видимо, хотел напугать Чарли, рассказав об этом, но он и не ведал, в какие дебри ушли ее собственные мысли. Узнав, не стал бы и пытаться.
Девушка на своей шкуре хотела это испытать, чтобы иметь представление, с чем придётся сталкиваться теперь постоянно. Фаррелл не всегда будет рядом, а значит нужно использовать этот шанс получить собственный опыт.
Мужчина трижды постучал железным обручем по двери и широко улыбнулся девушке, демонстрируя зубы.
Дверь незамедлительно открылась и сразу же закрылась за ними. Фаррелл не обманул, внутри воздух действительно был спертым и сухим. Дышать было затруднительно.
Пахло пылью, старой кожей и бумагой, а так же плавящимся тёплым воском. Поначалу Чарли мало что могла различить и поэтому схватила парня за руку, двигаясь по инерции. Тот не возражал и цепкими пальцами обхватил ее ладонь.
Когда глаза мало-помалу привыкли к сумраку и мерцающим в такт движениям, свечам, то перед ней возникла небольшая комната, доверху заполненная бумагами и книгами. Вот для чего нужны такие условия, чтобы все важные документы, даже сквозь время не потеряли своего вида.
Чарли даже стало жаль женщину, работающую здесь, не удивительно, что она имеет тяжёлый характер.
В глубине комнаты стоял дубовый стол, за которым сидела сморщенная старая женщина с такими толстыми линзами в оправе очков, что казалось, будто она и без окон может увидеть, что происходит за дверью домика.
Женщина подняла голову на прибывших сотрудников, и ее глаза сквозь линзы, казались раза в три больше, чем вся голова. Чарли едва подавила смешок, но рука Фаррелла крепко сжала ладонь, как бы предупреждая.
Стоит отдать должное Олли. Она заранее договорилась, чтобы все бумаги были уже готовы к приходу Чарли и Фаррелла, так что они успели выйти из мрачного царства этой дивы в годах раньше, чем замертво упали бы от нехватки кислорода.
Через 20 минут они уже катили на старом рабочем пикапе по улицам Баннета. Ехать до злополучной свалки около 1,5 часов. Переодевшись, и собрав с собой в дорогу все необходимое: нужные разрешения, банки с солью и железной стружкой, тонкую серебряную цепь, пару коробок с такими же пулями, пару револьверов и ножей. Через пару минут, скрипя покрышками, машина выехала на главную дорогу.
Мужчина уверенно нажимал на педаль газа, увеличивая скорость, да и в целом, он вел себя как опытный охотник. Это ощущалось в каждом движении его тела, он так естественно покрутил в руках нож и засунул его в задний карман брюк, накрыв футболкой, что у Чарли не оставалось сомнений, ему довольно часто доводилось заниматься подобным. Девушка поймала себя на мысли, что совершенно его не знает, не имеет и представления о его возрасте, но сидит с ним в одной машине, довольно близко, рука к руке.
О нравах сейчас говорить нет смысла, они живут не в том мире, не в том положении, чтобы слушать голос матери о том, что нужно быть осторожнее, садясь в машину к незнакомцу. Под самым милым личиком могут скрываться совсем не миленькие тайны. А тайны Чарли не переваривала.