Он несколько исказил существующее положение вещей, о чем Суворов тут же напомнил:
Разве около двадцать лет назад вы не были утверждены ханом Средней орды в крепости Святого Петра в присутствии генерал-губернатора Иркустского и Колывановского наместничеств Ивана Варфоломеевича Якоби? Разве вы не обязались с тех пор выполнять указания государя и служить ему верной опорой? Или что-то изменилось с тех пор?
Каюсь я, хоть и был историком, но запамятовал подобный факт. Хорошо, что Суворов запомнил это, еще в Оренбурге разузнав все от Куриса.
Уали хан склонил круглую голову.
Действительно, я был утвержден именной царской грамотой, еще матерью нынешнего русского царя. Я не скрою и вам об этом известно, что точно такое же утверждение я получил от китайского императора. Недавно я даже просил его закрепить ханский трон за моим сыном Габбасом. Знаете, почему?
Поведайте нам, пожалуйста, попросил Суворов.
Потому что ханом я сейчас являюсь только по названию, голос правителя стал тоньше и жалостнее. Да, меня утвердили и царская Россия, и цинский Китай. Но Петербург и Пекин далеко, а непокорные султаны и бии вот здесь, под боком. Они сеют смуту в народе и требуют, чтобы мы с оружием в руках сражались за свою независимость. Вы знаете, что они почти провозгласили своим ханом Ералы, сына Даира? За все это время ваше правительство в Оренбурге ни разу мне не помогло. Оно предпочитает смотреть сквозь пальцы на происходящее в степи. Несколько раз я просил о помощи, но губернатор не выслал войска. Поэтому я и спрашиваю, что я получу от нашего союза, кроме формального утверждения ханом?
Тогда ваши чаяния сбылись, сказал Суворов. И вот мы здесь, войска империи. Кто ваши обидчики, кто сеет смуту и раздоры?
Уали хан ответил не сразу. Затем поднял пухлую руку, по очереди зажал толстые пальцы-сосиски.
Самый главный смутьянэто вышеупомянутый Ералы, сын Даира. Он считает себя полноправным ханом Средней орды. Сей возмутитель благочестия в последнее время поддерживает тесные связи с разбойниками из Младшей орды.
В это мгновение Уали хан замолк и оглянулся на своих сподвижников, сидевших за столом. Я так понял, что не все в его окружении были согласны с такими резкими оценочными суждениями. Поглядев снова на Суворова, хан наверняка решил, что если понадобится, его спасут русские штыки и продолжил:
В Младшем жузе сейчас правит Айшуак хан, он верный сторонник России. Но там есть и другие смутьяны, такие как Шолак, давний соратник Сырымки Датова, помните, который был заодно с Пугачевым? Так, вот, еще там есть некий султан Каратай, он давно мечтает скинуть Айшуака. А стоит за ними всеми Абулгази хан, он ставленник Хивы.
Как это хан? удивленно спросил Суворов. Что же, еще один хан? В какой орде?
Уали хан усиленно закивал, тряся подбородком.
В той же самой, в Младшей орде. Если на Среднюю претендуют Коканд и Бухара, то Младшей хочет управлять Хива. Правда, Абулгази когда-то провозгласили ханом Хивы, но держался он совсем недолго, всего полгода. Сейчас он хочет, используя хивинцев, сам управлять во всей степи.
Хорошо, сказал Суворов. Где его ставка?
Уали хан пожал плечами.
Это мне хорошо известно. Он опирается на роды шекты и алимулы, а сидит в Янгикенте.
Суворов посмотрел на Кушникова, а тот кивнул.
Это небольшой город рядом с Хивинским царством, ваше сиятельство. Обозначен на картах.
Отлично, сказал Суворов. Уважаемый Уали хан, нам нужно ехать дальше. Мы идем на Бухару и Коканд. Если вы отправите с нами войско, то сможете отбить города Туркестана, захваченные когда-то у вашего народа. Это поднимет ваш авторитет в степи и вдобавок мы теперь всегда сможем помочь вам в борьбе с нарушителями порядка.
Лицо хана посветлело, когда он услышал про насчет захвата поселений, но потом тут же нахмурилось.
Мы бы хотели для начала вернуть обратно сам город Туркестан, заявил он, а потом осторожно спросил:А как вы хотите всегда нам теперь помогать? Что это значит?
Это значит, что на севере мы заложили одно укрепление, а южнее поставим второе, ответил Суворов. Мы сами будем защищать их, вы просто сообщайте о крупных скоплениях злоумышленников и смутьянов, чтобы мы были готовы.
Лицо хана вытянулось, когда он услышал об укреплениях. Его советники встревоженно загудели.
Вы получите туркестанские города, не забывайте об этом, громко напомнил Александр Васильевич. А укрепления в степи будут защищать ваши владения. Это непременное условие вашего сотрудничества с Россией.
Снаружи послышался шум: неистовые крики, топот копыт и звон сабель.
Что такоэ? грозно закричал Багратион. Напасть задумалы?
Хан выглядел встревоженным не меньше нашего. Его сановники вскочили с мест и загалдели наперебой. Наши тоже вскочили и выхватили сабли. Суворов остался спокоен, только в глазах посверкивали веселые огоньки.
Вбежал ханский телохранитель, кажется, из тех, что сверлили меня взглядами на входе. Крикнул чего-то на казахском языке, но переводчику было недосуг переводить, да и так было ясно, что произошло нечто непредвиденное.
Тревога, Александр Васильевич! закричал кто-то из казаков снаружи. Враг напал!
Кто это такой умный оказался, ночью внезапно напал? удивился Суворов. Табакерку подарю храбрецу!
Хан отчаянно затряс головой и замахал руками и тоже закричал чего-то на своем языке, но и так было понятно, что он отрицает свое участие во внезапной атаке. Ладно, сейчас не до него, потом разберемся.
Мы выбежали из шатра. В лагере кочевников царил беспорядок. Кричащие люди бегали в темноте с факелами, ржали кони и где-то со стороны степи звенели сабли.
Уходим в наш лагерь! закричал Денисов. Прикройте Александра Васильевича!
Нет! закричал Суворов. Я хочу знать, что происходит!
Откуда-то из темноты прилетели стрелы и вонзились в небольшие походные юрты кочевников. Одна стрела ранила коня в грудь и животное с жалобным ржанием взвилось на дыбы.
Здэсь опасно, вашэ сиятэлство, сказал Багратион хладнокровно, хотя одна стрела пролетела рядом с ним. Уходитэ, мы разбэрэмся.
Милорадович вскочил на коня, достал из кобуры один пистолет, затем второй и крикнул:
Солдаты! Казаки! Кто готов проложить дорогу для командующего, езжай за мной!
И поскакал через бурлящий лагерь кочевников вниз с холма к линии наших войск. Денисов и адъютанты усадили Суворова на коня и тоже потянулись следом за ним, нырнув в темноту. Я никак не мог найти своего Смирного и задержался.
Эй, мэдик, нэ отставай! крикнул Багратион, сидя на гарцующем жеребце. Хочэш, садысь ко мнэ?
Я увидел своего коня вдали между палатками и крикнул в ответ:
Нет, спасибо, вон мой конь.
Снова просвистели стрелы. Они летели откуда-то с противоположной стороны от нашего лагеря. Видимо, неизвестный враг напал со степи, тайно, под покровом ночи. Я надеялся, что Южная армия не подверглась коварной атаке, хотя бы потому, что не слышал выстрелов со стороны нашего лагеря.
Я подбежал к Смирному и обнаружил, что он привязан к арбе возле юрты и какой-то смуглый юнец уже старается отвязать коня в общей суматохе.
Ты что делаешь? возмутился я и схватил его за плечо.
К моему удивлению, воришка ничуть не испугался, а злобно оскалился и выставил перед собой длинный нож. Я остановился в смятении, поскольку верный штуцер оставил в лагере, а с собой не взял даже и зубочистки для самообороны. Юнец торжествующе осклабился, но Смирный, как обычно, взбрыкнул и ударил его в бок задними ногами. Удар получился отличный, воришка отлетел в сторону, покатился по земле и влетел в чью-то юрту, сломав хлипкую стенку.
Молодец, Смирный! похвалил я, осторожно подходя к своему злобному скакуну. В кои-то веки твой вредный нрав пришелся кстати.
Взобравшись на коня, я обнаружил, что остался один в лагере казахов. Битва докатилась уже до ханского шатра и вокруг воцарился настоящий хаос.
Насколько я понял, на хана напали другие казахи, потому что я видел вокруг одних и тех же сражающихся людей. Видимо, это и есть те самые мятежники, о которых хан столько рассказывал.
Атакующие двигались плотной конной массой и рубили всех подряд. Они вылетали из темноты десятками человек, визжали непонятные боевые кличи и тут же нападали на ханских людей. Ханский шатер вскоре пал, а я все никак не мог пробиться сквозь толпу людей. Некоторые бежали прочь, а другие продолжали сражаться. На некоторое время я потерял направление и не мог понять, куда мне идти.