Мы выстрелили в сторону противника и стали лихорадочно перезаряжать оружие. И в этот самый момент за нашей спиной загремели пушечные выстрелы. Видимо, наш бриг встретил противника и вступил с ним в бой.
Я решил, что нам надо сначала разобраться с теми, кого мы разыскивали, после чего вернуться к баркасу и посмотреть, что там происходит. Выбравшись на большую поляну, мы увидели несколько человек, лежавших на земле в лужах крови, а еще с десяток контрабандистов стояли, подняв руки вверх, и на ломаном немецком языке молили о пощаде. Разоружив их, я приказал трем морским пехотинцам охранять пленных, а сам с сержантом и полутора десятком солдат помчался в сторону берега. К тому времени пушечная пальба уже прекратилась.
Не сговариваясь, мы переглянулись со Смитом.
Сэр, сказал он, нахмурившись, это значит, что наши или победили, или потерпели поражение.
Сейчас мы все узнаем, раздраженно ответил я. Мне хорошо было известно, что коммодор Брисбэйнхрабрый офицер, и вряд ли он спустит флаг даже перед сильным противником. Получается, что или наш бриг победил, и захватил корабль противника, или Об этом мне даже не хотелось думать.
Неожиданно в кустах впереди раздался треск веток. Потом мелькнуло что-то красное.
Это кто-то из наших, шепнул мне сержант, жестом показав остальным морским пехотинцам, чтобы они не вздумали стрелять.
Сэр! воскликнул один из тех солдат, кого мы оставили у брошенного на берегу баркаса. Там такое было!
Том, перестань жевать сопли! гаркнул сержант. Четко доложичто там у вас произошло?!
Сэр, немного успокоившись, произнес стрелок, на наш бриг напал русский корабль. По оснастке и вооружению он очень похож на люгеры, которые раньше строились на королевских верфях.
И что, наши не смогли отбить атаку столь слабого противника? недоверчиво спросил я. Ведь на люгерах обычно стоит не более дюжины пушек.
Русские загнали наш бриг на мель, а потом подошли к нему с кормы и расстреляли его продольными залпами. Наши сопротивлялись недолго, а потом спустили флаг.
Я выругался. Что же теперь делать? Спрятаться на острове, подобно удиравшим от нас контрабандистам, и ждать, когда русские начнут охотиться за нами, как за дикими зверями? Ждать выручки? Только кто о нас узнает, ведь русские же не сообщат адмиралу обо всем произошедшем?
Да и чем мы будем питаться на этом проклятом острове? А если русские не станут нас искать, то, вполне вероятно, приятели контрабандистов приплывут сюда, разыскивая своих пропавших товарищей, и тогда нам придется совсем плохо.
Сэр, шепнул мне на ухо сержант Смит, что делать-то будем? Может быть, лучше сдаться, и вместе с нашими ребятами ждать окончания войны? Думаю, что она когда-нибудь кончится.
Ты прав, дружище, вздохнул я. Мы сделали все, что могли. И не наша вина в том, что мы очутились на этом чертовом острове безо всякой надежды на спасение. Если на берегу высадятся русские, то я прикажу всем вам сложить оружие. Обстоятельства оказались сильнее нас
15 (27) апреля 1801 года.
Санкт-Петербург. Михайловский замок.
Патрикеев Василий Васильевич,
журналист и историк
Ну что, Василий Васильевич, наших славных моряков можно поздравить с первой викторией, улыбаясь сообщил мне император. Мне с утра уже доложили, что люгер «Великий князь» сжег британский бриг и пленил его команду.
Все было именно так, ваше величество, подтвердил я. Подполковник Баринов по радиостанции передал мне известие о морском бое у острова Нарген. Наши моряки действовали умело и дерзко. Они атаковали 12-пушечный бриг и заставили его спустить флаг. Противник потерял убитыми три десятка человек. Остальные сложили оружие и спустили флаг. С нашей стороны потерь нет.
Надо будет попросить адмирала Ушаковакак я слышал, он уже добрался до Ревелясоставить список отличившихся. Я всех щедро награжу. Кстати, как я слышал, в том бою принял участие и господин Сапожников.
Да, не выдержал Дмитрий Викторович, напросился в боевой поход. Только, государь, не стоит забывать, что он как-никак старший мичман Черноморского флота.
Старший мичман? император удивленно пожал плечами. Это что еще у вас за чин такой? Думаю, что господин Сапожников заслужил куда более высокое звание. Пусть он будет лейтенантом флота Российского. Как вы считаете, Василий Васильевич, господин Сапожников будет доволен этой наградой?
Думаю, что да, государь, я усмехнулся, представив сияющее как новенький медный пятак лицо бывшего водолаза. Все военные люди рады, когда их верная служба оценивается начальством надлежащим образом.
А что вы намерены делать с пленными британцами? спросил Павел. Ведь формально мы не находимся с Британией в состоянии войны.
Прежде всего, государь, надо их тщательно допросить. Подполковник Баринов умеет развязывать языки у пленных, при этих словах император поморщился, хотел было что-то сказать мне, но потом передумал. И когда мы узнаем все о ближайших намерениях адмирала Нельсона, мы отправим их куда подальше. Хотя
Тут мне в голову пришла интересная мысль. А что, если оставить пленных англичан в Ревеле? Пусть они станут своего рода приманкой для британской агентуры, которая наверняка попытается связаться со своими соотечественниками. Вот тут-то мы их всех и повяжем. Правда, об этом я ничего Павлу говорить не сталзная его рыцарское отношение к противнику, он наверняка воспротивится нашим планам.
Император, склонив голову, вопросительно посмотрел на меня, но, увидев, что я продолжаю думать о чем-то своем, «о девичьем», перевел нашу беседу на другую тему.
Скажите, Василий Васильевич, что вы думаете о нашем возможном союзе с Бонапартом? Быть может, мы все же не станем спешить и посмотрим, как в Европе будут далее развиваться события?
Спешить, государь, действительно не стоит, все надо тщательно обдумать и взвесить. Мы толковали об этом с графом Ростопчиным. На наш взгляд, тут самое главноесделать все, чтобы наши союзники не сели нам на голову. Знаете, часто союз между государствами превращается в союз всадника и лошади. Так вот, при всем моем уважении к сему благородному животному, я все же не хотел бы становиться лошадью.
Это вы хорошо сказали, кивнул мне Павел. Я уже имел несчастье побывать под седлом. Стыдно говорить об этом, но именно все так оно и было совсем недавно. У меня больше нет никакого желания повторять эту ошибку.
Я почувствовал, что наш разговор принял не совсем приятное для императора направление. И мне захотелось отвлечь Павла от тяжелых мыслей.
Ваше императорское величество, тут ко мне зачастили разного рода просители. Я, конечно, понимаю, что люди пытаются таким способом разрешить какие-то свои проблемы, но зачастую просьбы и ходатайства оказываются просто неприличные. Иные сулят мне златые горы, юные девицы откровенно предлагают мне самих себя. Порой мне хочется обругать таких просителей и дать им на прощание хорошего пинка. Но сделать это воспитание мне не позволяет. Государь, может быть, вы позволите мне завести секретаря, толкового и умного. Пусть он принимает всех просителей и решает, допускать их ко мне или нет?
Павел, внимательно слушавший меня, кивнул.
Хорошо, Василий Васильевич. Я понимаю вас, в вашем мире такого, наверное, нет. Я подумаю над вашим предложением. Думаю, что вы согласитесь с предложенной мною кандидатурой. Не далее как завтра я вам ее сообщу
15 (27) апреля 1801 года.
Эстляндская губерния. Ревель.
Чарльз Джон Кэри,
9-й виконт Фолклендский
ОНил, я взглянул на сидевшего напротив меня ирландца. Тот мгновенно принял почтительную позу, изобразив внимание на своем плутоватом лице. Он мне нравился, хотя в нем было нечто такое, что порой меня настораживало и заставляло более тщательно к нему приглядываться. Ты, наверное, слышал, что русские пираты совершенно наглым образом захватили английский корабль?
Полагаю, усмехнулся тот, что этот корабль неспроста оказался неподалеку от Ревеля.
Ну, допустим, недовольно ответил я. Мне не совсем понравилась усмешка, появившаяся на лице ирландца. Нет, хотя у меня к нему претензий и не было, но ирландцытот еще народ. Есть у русских хорошая пословица: «Сколько волка ни корми, а он все равно в лес глядит». Ну, недолюбливают эти пэдди нас, и ничего с этим не поделаешь. Впрочем, это не ваше дело, что он там делал и почему там оказался. Нам интересно другоесегодня ближе к вечеру пленных моряков проведут по городу в «Розенкранц», где их будут держать под стражей.