Так можно было схватить штраф за срезку или в новую аварию вляпаться.
Ну я же не совсем идиот, концентрацию умею держать До конца заезда минут двадцать оставалось, утомиться не должен был. Видите? Я показал ему стоп-кадры прохождения того же самого поворота на нескольких идущих подряд кругах. Я держал одну и ту же траекторию с точностью до десяти сантиметров. Без тормозов и права на повторную ошибку. И кое-что я успел сделать до пейс-кара
Кое-что? Ты явно себя недооцениваешь
Инженер отошёл к окну, взял из кипы бумаг на подоконнике несколько листочков и вернулся за стол.
На какой передаче ты входил туда на тренировках, в квалификации и на первых кругах гонки? А я скажу тебе: поначалу на второй, потом наловчился на третьей! А после инцидента?
На четвёртой
Да, на четвёртой! Мало того, повернувшись ко мне, Игорь потыкал пальцем в принесённую стопку бумаг, один раз даже попытался на пятой, но в последний момент решил переключиться дальше вниз. Ты показал лучший круг, на семь десятых опередив Атоева и на секундуфиннов: минута четырнадцать и три!.. На, изучай, он пододвинул ко мне листы, это телеметрия с твоего болида, в конце можешь сравнить свои данные с результатами Хуовинена и Кари. Максимальная скорость на прямой на семь километров в час выше, чем у победителя Знаешь, мне всерьёз показалось, будто в тебя Шумахер вселилсяс Феттелем и Хэмилтоном в придачу
Только Хэмилтона нам тут и не хватало, пробормотал я, изучая распечатки.
На упоминании Шумахера я не смог сдержать усмешки. Знал бы Игорь, как близок он был к истине
Ну не суть. Важно, что ты смог раскрыться и показать себя с лучшей стороны. И я намерен в дальнейшем это использовать. Сможешь повторить всё то же самое, но начиная со старта и контролируя повороты?
А как же. Мне попросить механиков отключить тормоза?
Нет. Меня и руководство команды устроят живой ты и минута шестнадцать на быстром круге. Быстреехорошо. Медленнеетоже нормально. Но если, не дай бог, вновь какая-то неисправность, не геройствуй и по возможности доползай до пит-лейна. Конечно, неклассифицированный финиш не более приятная вещь, чем сход, но тогда хоть гонка может пройти до конца без сэйфти-кара. Уважаешь себяуважай и соперников. Ты меня понял, Миш?
Да. Я постараюсь.
* * *
Воскресенье, 17 мая 2015, Ахвенисто
Солнцена небе. Зрителиза ограждением. Асфальтпод шинами. Яна старте.
Не обращая внимания на механика, который возится с левым передним колесом, настраиваюсь на гонку. Игорь уже ушёл, дав мне последние указания перед началом заезда.
Пятый стартовый рядэто, конечно, далеко не поул, придётся проехать лишнюю пару десятков метров, но я попробую не разочаровать инженера. В конце концов, он один из тех немногих людей, которые в меня верят.
С отцом мы вчера толком больше не разговаривали, ограничившись ритуальной фразой «Спокойной ночи». Всё это очень напоминало мне ситуацию с моими «прежними» родителями после их отказа помочь мне, Шумилову, стать гонщиком. Однако в новой жизни я рассчитывал на то, что конфликт разрешится благоприятным для нас всех образом.
С мамой диалог вышел более обстоятельный.
Сначала, правда, она сделала то, что меня всегда так бесило в родной реальности: крепко обняла меня и шёпотом принялась повторять, как же она за меня испугалась, смотря трансляцию. Хорошо, что не дошла тогда до истерики (всё-таки опасный эпизод длился секунд пятнадцать, не более), иначе я бы не выдержал её «знаков внимания», даже памятуя о необходимости продолжать играть роль прежнего Жумакина.
Вскоре инстинкты подугасли, и мы смогли адекватно поговорить. Я заверил её в том, что произошедшеепростая случайность и со мной всё хорошо (почти правда: голова от таблеток практически перестала болеть), и посетовал на отца, который этого не понимает и в своей грёбаной заботе о безопасности способен разрушить мою зарождающуюся блистательную карьеру. Мама ответила, что это нормальное желание, но она попробует найти какой-нибудь компромисс, который в семье устроил бы всех.
Мы поболтали ещё о всякой мимолётной чепухе, мама сказала, что будет болеть за меня, несмотря ни на что, и я отправился к себе в номер.
Утром нас разбудили гоночные инженеры, и после завтрака тот же автобус опять повёз всех на трассу. На этот раз родители поехали со мной по специальному пропуску обаи теперь расположились за внутренним барьером примерно на уровне стартового поля.
Когда механик собрал инструменты и ушёл, я отыскал родителей взглядом и помахал им из кокпита. Они ответили мне тем же, и в сердце как будто всколыхнулось некое пламя, которое я так настойчиво пытался погасить, будучи Шумиловым.
Ведь нельзя любить тех, кто так или иначе может нанести вред.
Нельзя верить тем, кто порой бывает глух к твоим доводам.
Нельзя полагаться на тех, кто в состоянии оперировать твоими же интересами по своему усмотрению.
Могут обидеть.
Обмануть.
Предать.
Да, понимаю, мои слова можно вывернуть так, чтобы представить говорящего их уродом и извергом, но именно эти несложные принципы помогали мизантропу Шумилову жить и сохранять адекватность.
Что ж, посмотрим, кто победит: я-прежнийили тот, кого мне волею судьбы довелось изображать.
Ну ещё и кто победит в заезде, разумеется.
Кто-то из маршалов поднял и показал участникам большую жёлтую табличку с надписью «1 min.».
Минута до старта. Полчаса ездыи перерыв перед третьей гонкой
Я выбросил из головы посторонние мысли, устроился поудобнее, сжал руками руль, поставил ноги на педали и сосредоточился.
Неслышно тикали в мозгу секунды. Я ждал мгновения, когда можно будет тронуться с места.
Сознание опустело. Это хорошо. Превращусь ненадолго в робота-автопилотаа там уж как карта ляжет. В смыслекак поведёт себя болид, потому что я точно сделаю всё от меня зависящее.
Итак, ждём-с.
Немного погодя маршал выкинул зелёный флаг. Гонщики начали движение, отправляясь на прогревочный круг.
Я двигался в тесном потоке машин, так же, как и другие, вилял туда-сюда на прямых, разогревая резину. Но внутренне я уже был в будущем, устремившись на три минуты тому вперёд, когда будет дан старт самой гонки и я смогу показать всё, чему научился в бесконечных виртуальных заездах своего прошлого и здешнего будущего.
Попутно я в очередной раз обозревал трассу, просчитывая идеальную тактику вождения.
Прямая. Связка из двух поворотов, перетекающих на спуске один в другой. Небольшой изгиб с располагающимся справа многолюдным пит-лейном. Пара длинных дуг на подъёме, затеммост, быстрый поворот и прямая. Серия коротких зигзагов, маленький уклон, последний, десятый по счёту, крутой поворот и, наконец, самая длиннаягде-то под полкилометрадуга, поднимающаяся к старт-финишу. Всего 2840 метров, как я прочитал вчера в Интернете для освежения памяти.
Не самая сложная трасса, но поработать придётся. Пройду, как уровень в симуляторе со стопроцентным эффектом погружения. На максимальной сложности. Мне не привыкать.
И снованапряжённое стояние на стартовой решётке. Даже гомон зрителей на пит-лейне подутих. Сейчас пейс-кар проедет круг и подкатит к нам сзади
Я весь подобрался, когда на линейке светофоров над линией старта зажёгся первый красный огонёк. Два, три, четыре, пятьпогасли!
Я тут же включил первую передачу, ювелирно надавил на газ, выжав дроссель ровно на три четверти, и успел вырваться из небольшой пробки, образовавшейся сзади от заглохшего на втором стартовом месте Нико Кари.
Вот что бывает, если педаль недожать. А пережатьпотеряешь управление. Нужно соблюсти точный баланси врубать полный газ, как только переключился на вторую скорость.
Впереди маячили пять машин. Уверенно выехал с поула Алексантери Хуовинен, за ним, обогнав зазевавшегося Атоева, мчался к первому повороту Нерсес Исаакян. Следом шли бок о бок пакистано-британец Энаам Ахмед и Эрикссон. Меня пока никто атаковать не собирался: борьба продолжалась в нескольких метрах за кормой моего болида.
В дугу я вошёл на чётком шестом месте, проигрывая около секунды шведу, который всё же не стал рисковать и пропустил на повороте своего соперника.