Насколько нормально верить в свою избранность? Есть ли для этого хоть какие-то основания? В данном вопросе у меня не было ориентира, что как раз и порождало неуверенность.
Теперь я всерьёз задумался о том, чтобы, если не выйдет завоевать хоть одну победу, оставить гонки.
Ведь зачем нужна «Формула-4»? Для того, чтобы получить билет в более высокие серии, причём на «Ф-3» мог рассчитывать один чемпион, а несколько других «топ-пилотов»на что-то типа «Формулы-Рено». Остальным вряд ли светило и такое.
Поэтому, если не сейчас, то, считай, никогда.
К тому же, всё настойчивее требовала лечения гематома
Тут я понял, что тяжесть в голове не та, какая бывает спросонья, а глубинная, неприятная, давящая на сам мозг. Как обычно. Ненавижу.
На миг расхотелось жить, но я взял себя в руки и, коротко застонав, кое-как сел на кровати.
Утро доброе. Что, тяжко? поинтересовался делавший зарядку Лёха Корнеев, с которым я на этот раз делил номер.
Вместо ответа я зевнул и стал одеваться.
Давай скорее, завтрак пропустим, сказал Лёха, доделал последнее упражнение и шмыгнул за дверь.
Надо думать, поспешил вниз, в столовую.
Я глянул в окно, сквозь которое в комнату вливалось сонное прибалтийское утро, потом на циферблат будильника.
И правда, надо бы поторопиться. Меньше чем через час автобус команды выезжал к трассе. И опаздывать было как-то не комильфо.
А потому я встал и, пошатываясь со сна, направился в ванную.
Надеюсь, душ мне поможет прийти в себя и отбросить сомнения, которые могли сегодня здорово помешать в оставшихся гонках этапа.
Когда я спустился в столовую, та уже была наполовину пуста. Один за другим механики, инженеры и сами юные гонщики поднимались из-за стола и, оставляя подносы на специальном столике в углу, выходили наружу, где ждал автобус.
Чтобы сильно не задерживаться, я взял себе пару лёгких блюд и чай и устроился на свободном месте. Запихать в себя еду было делом пяти минут, и я поскорее приступил к трапезе.
Не помешаю?
Я оторвал взгляд от тарелки и увидел Лайму, которая с полным подносом собиралась присесть напротив. Пожал плечами, возвращаясь к еде:
Нет. Всё равно мне через пару минут уходить. Гонки-то ждать не станут
Тоже верно, сказала журналистка. Но вот выглядишь ты не очень. Кошмары, что ли, мучили?
Да так, ерунда всякая Я просто не до конца проснулся. Вот и всё.
Ну да, ну да, заметила она и принялась уплетать свой завтрак, почти не уступая мне в этом по скорости. Как настрой на заключительную часть этапа?
Ответить вежливо или честно? огрызнулся я и отпил чая.
И так, и эдак, не растерялась Лайма; именно так я перевёл для себя её «both ways».
Хорошо. Если вежливо, то я работаю над этим. Аппетит приходит во время едыследовательно, и в борьбу я втянусь по-настоящему после старта. А честно не знаю. Я привык стремиться лишь вперёд, вверх хочу и требую от себя больше, чем имею. Жалко, если я упёрся в некий потолок, который уже никак не пробью.
И таким потолком ты считаешь
Кари, кого же ещё. Я прожевал, проглотил еду и хлебнул из стакана вновь. Как вы думаете, у меня есть шансы выиграть чемпионат?
Дай-ка подумать Лайма достала смартфон и что-то в нём посмотрела. Турнирную таблицу, не иначе. Чисто математические. В реале этого будет добиться очень сложно. Поэтому ты так волнуешься?
Я понял, что в чём-то проговорился, но отступать было поздно.
Не знаю. Вроде, с одной стороны, и уверен, что очков тридцать сегодня заработаю а с другоймне-то они как помогут? Разрыв и вправду большойчересчур, чтоб его можно было отыграть в два приёма
Всё зависит от тебя, пожала плечами Лайма. Я не могу вместо тебя сесть за руль и доехать до финиша.
Я и не прошу об этом. Не могу решить, стоит ли надеятьсяили же надо просто довести сезон до конца, без особой оглядки на результаты
Вот и проверишь. Журналистка взглянула в мою пустую тарелку и добавила:Думаю, тебе пора идти. Вряд ли пойдёт на пользу задерживаться в столовой.
Я запомню, бросил я через плечо, направляясь с опустевшим подносом в руках к столику для грязной посуды.
Странная эта Лайма. Иногда не определить, хочет она подбодрить или подразнить собеседника. И сколько того и другого вложила она в свою интонацию.
Однако я хоть предпочёл бы её видеть. Красоты у неё никто не отнимал. А характер я с ней всего второй день знаком, первое впечатление играет. Я и сам по большому счёту не подарок. Как раз потренируюсь мысленно со всем мириться.
А гонки как пойдут, в общем. Для меня главное не сплоховать. А остальное приложится.
В этом, по крайней мере, Лайма точно права.
* * *
Три часа спустя, Аудру
Здесь, как и в Аластаро, не было светофоров, и все сигналы подавали маршалы.
Стартжёлтый флаг впереди из-за ограждения и такие же сбоку на случай аварий. Но всё обошлось, и четырнадцать болидов, включая мой, разом сорвались с размеченной на асфальте решётки.
Ахмед, как я и ожидал, погнал на первом месте со всей возможной скоростью, чтоб быстро создать комфортный отрыв. Нюлунду повезло меньшекак с реакцией, так и с траекторией: он находился на «грязной» стороне, дальше от входа в поворот, и вдобавок не смог сразу газануть как надо, так что после короткой борьбы я его прошёл и, выехав на первую прямую, пустился вдогонку за британцем на белом «Татуусе».
Краем глаза я отмечал в зеркалах движение тех, кто стартовал дальше. Кари, которому досталась четвёртая позиция на гриде, так же легко обогнал соотечественника и поехал уже следом за мной, своим основным соперником. Матвеев кое-как не пустил Атоева дальше, но по натиску вице-лидера общего зачёта было ясно, что это ненадолго.
Что происходило во второй половине пелотона, разглядеть не удалось. По факту, меня это и не интересовало. Виртуально я сейчас шёл на двадцать пять очков, что заставляло до последнего не снимать ногу с педали газа. Отдавать позицию противнику было бы верхом глупости.
Когда прямая перешла в шикану, у меня в очередной раз возникло ощущение, будто конфигурация трека отличалась от изображённой на схемах. В связке я повернул сначала налево, потом направо, хотя карта автодрома в памяти указывала на то, что надо наоборот.
Вообще главной особенностью Аудру, на мой взгляд, была невозможность точно определить, сколько же всё-таки тут поворотов. Один затяжной или два последовательных? Дуга большого радиуса кривизны или прямая? Вряд ли это знали даже архитекторы. Но оттого и водить было интереснее.
Ахмед задал невероятно высокий темп, и я изо всех сил старался не отставать. Но после первого круга разрыв между нами составлял целую секунду, после второгополторы. Шикану я не решался сильно спрямлять: риск был слишком велик. Кари держался в нескольких десятых позади; его тоже, вероятно, удивила скорость гостевого пилота, который в мае даже из ста семи процентов в квале едва выходил. Атоев обогнал-таки Матвеева и теперь вовсю катил за нами. Ему, понятное дело, не меньше нашего хотелось побороться за кубки.
Голова у меня, как всегда, начинала побаливать от напряжения. Но внимание моё целиком было сосредоточено на гонке, и я продолжал видеть впереди корму белого болида. Хуже было бы, если б тот уехал из поля зрения. Тогда бы оставалось лишь развести про себя руками и переключиться на оборону, мысленно кляня «Койранен» за их подозрительно быстрые машины. А так ещё ничего не было потеряно.
Однако кругу к пятому я понял, что быстрее не выйдет. Гонщики более-менее разогрели шины, поэтому потолок скорости был у всех примерно одинаковый. И на первый план становилось умение раскрыть этот потенциал. И притом сберечь резину для заключительной гонки.
Прошло восемь кругов, и отставание, похоже, стабилизировалось: навскидку я проигрывал около двух с половиной секунд. Позади, но пока вне дистанции атаки ехали Кари и Атоев, который как-то сумел опередить Нюлунда. Тому вчера, несомненно, очень повезло, но фортуна, как известно, улыбается редко. А значит, всё решали талант и приложенные усилия. У кого что имелось
В предпредпоследнем, условно двенадцатом, повороте одиннадцатого кругая ошибся и обоими колёсами заехал на поребрик. Потерял три-четыре десятые, но Нико с Володей воспользовались этим и подобрались совсем близко.