А среди трофейного имущества раций разве не было?
Почему же, были, даже две. Специалисты из батальона связи вместе с переводчиком сейчас пытаются в них разобраться. Но, к сожалению, они стационарные.
Странно, должны же у артиллеристов иметься переносные аппараты для корректировщиков.
Совершенно верно, просто корректировщики вместе со своими рациями вовремя уехали в полк, и еще одну радиостанцию забрал офицер, поехавший в штаб дивизии.
Товарищ капитан, но телефон и пара километров провода найдутся?
Это я могу обещать.
Тогда предлагаю следующий план: нашу рацию вместе со связистом мы оставляем на переднем крае южнее Андреаполя, и радист будет поддерживать связь с гаубичным полком. Еще дадим ему полевой телефон, а сами поползем вот в этот лесок в тылу у немцев. При пересечении переднего края немецкой обороны провод будем маскировать, а дальше в маскировке необходимости нет. Если какой-нибудь патруль и заметит провод в темноте, то решит, что он ведет к своему посту. Потом отходим в лес примерно на километр, выбираем высокое дерево, с которого видно село, и начинаем корректировку.
Выполнить этот план будет нелегко, но другого выхода действительно нет. Что касается командира группы, то, как я понял, вы претендуете на это место. Конечно, нужно бы вам отказать, но ваша ночная операция была проведена весьма успешно, а штаб представляет собой очень важную цель, ради которой можно рискнуть. Так что
Закончить комполка не успел, потому что в дверь негромко постучали:
Разрешите, товарищ капитан.
Судя по петлицам младшего лейтенанта НКВД, это явился наш особист Танин, которого я так опасался.
Разрешаю.
Проходи, а то мы уже заканчиваем пирушку, радостно приветствовал вошедшего комбат. Похоже, Иванов был на «ты» со всеми, кроме командира. Тебе штрафную за опоздание.
Сергей еще раз разлил всем из спиртового чайника, но мне, к счастью, на донышко. Дождавшись, пока оперуполномоченный полка выпьет, комбат, даже не дав ему закусить, тут же спросил:
Есть какие-нибудь новости?
Да нет, меня вызывали в армейский отдел для инструктажа по перебежчикам.
Странно, удивился комполка. После того как от нас забрали литовцев, в нашем полку такой проблемы больше не было. Дезертирства, правда, случались. Хотя в бою точно не скажешьпогиб боец, в плен попал раненным или на самом деле сбежал подальше в тыл, но вот именно дезертирства не припомню.
У нас не было, а вот на некоторых участках фронта такие случаи происходили: начитается несознательный боец вражеских листовок и по глупости поверит тому, что там пишут. А потом ночью перебегает к врагу и сам, представьте, сам сдается в плен. В нашей дивизии народ, конечно, сознательный, да и река здесь. Но вот кое-где, к сожалению, такое происходит все чаще.
Вот значит, как бывает. Козлов помолчал немного и медленно начал рассказывать: Мы-то в окружении только один раз и были, да и то сразу вышли. А вот некоторые части по три раза попадали и выходили с боями. Я беседовал с некоторыми из таких товарищей. Они рассказывали, что когда у окруженцев заканчиваются боеприпасы, продовольствие, медикаменты, а линия фронта далеко, то многие бойцы, слабые духом, от отчаяния бросали оружие и сдавались немцам. Их можно понять, хотя и не простить. А вот как можно сдаться без окружения, я вообще не понимаю. Хотя в Империалистическую было намного хуже. Тогда у Германии еще не имелось механизированных частей, не было стремительных прорывов танков и быстрых окружений. И все-таки миллионы наших солдат тогда сдавались в плен.
Мне некоторые фронтовики рассказывали, как бороться с перебежчиками, опять не удержался я от демонстрации послезнания.
Услышав про интересующую его тему, особист первый раз внимательно посмотрел на меня, и этот внимательный взгляд мне не понравился.
Несколько смелых бойцов берут компактное оружиепистолеты, к примеру, а если есть, то и автоматы, прячут под одеждой или закрывают котелком. Они идут к немецким позициям, размахивая листовкой-пропуском и крича «нихт шассен, битте бред» и прочую ерунду. Немцы сейчас, в начале войны, еще непуганые и думают, что большевики вот-вот побегут сдаваться в плен. Поэтому они радуются и принимают всё за чистую монету. Наши бойцы спокойно подходят к передовому посту, еще и спрашивают, где проход в минном заграждении, а потом открывают огонь и спокойно отходят. На самом деле я читал, что такие случаи были в 1943 году. Но тогда в 1941-м этот трюк тем более должен был прокатить. Несколько таких акций на разных участках фронта, и немцы сами начнут стрелять в перебежчиков. Может быть, стоит протолкнуть эту идею наверх, как вы думаете?
Здорово, восхитился особист. Наверно, это была частная инициатива на местах, потому что я об этом ничего не слышал. Пойдемте, товарищ старший лейтенант, поможете составить мне рапорт с вашим предложением.
Мы прошли в соседний подвал, где располагался особый отдел полка. Лейтенант знаком предложил мне садиться и немного помолчал, не зная, как начать разговор. Я решил ему помочь, благо что свою легенду для такого случая заранее придумал.
А что, если сынок какого-нибудь высокого начальника не захотел отсиживаться в тылу и решил сбежать на фронт. Не все же берут пример с товарища Сталина, который отправил своего сына на войну простым лейтенантом.
Старшим лейтенантом, машинально поправил энкавэдэшник. Наверно, его специально инструктировали, на случай, если Яков выйдет из окружения.
Минуты две мы сидели молча. Я ждал следующего хода Танина, а он все продолжал размышлять.
Ищут вас, товарищ Соколов, наконец, решился особист. Нас специально вызывали для инструктажа в особый отдел армии, так как информация сугубо секретная.
Интересно, и под какой же фамилией меня ищут, усмехнулся я.
Вы правы, фамилию нам не назвали.
Тогда откуда вы знаете, кто именно вам нужен. Может, я такой не единственный?
Наверняка не единственный. Но в данном случае ориентировка точно была на вас. Сказали, что появится человек недалеко от Андреаполя, возможно в старинных доспехах, и станет нам помогать. Про вашу кольчугу мне уже доложили, о том, как броневик подбили, тоже. А трофейные гаубицы и пленные офицеры нашему полку не каждый день достаются. Выходит, это вы!
Всё верно, протянул я удивленно. Хотя ума не приложу, как о моем появлении узнали. Ну ладно, теперь ваш долг сообщить обо мне куда положено и увезти меня куда следует.
Мой долг воевать с фашистами и помогать всем, кто с ними воюет, возразил Танин. А вы воюете превосходно, так что ваше место здесь.
Ну, это не нам решать. Эх, если бы наверняка знать, зачем меня ищут. Если для того, чтобы Генштаб прислушался к моему мнению, то я смогу принести пользу всему фронту. А если для того, чтобы запрятать меня подальше, то лучше остаться здесь. Вот что, товарищ уполномоченный, предлагаю такой вариант: этой ночью мне нужно провести очень важную операцию по уничтожению штаба вражеской дивизии, а утром вы уже сообщите обо мне наверх. А отсрочку объясните тем, что искали мою кольчугу, чтобы точно удостовериться в моей личности. Кстати, она лежит в моем блиндаже.
Поколебавшись, Танин признал доводы разумными и операцию срывать не захотел:
Хорошо, так и сделаем. А рапорт с вашим предложением по предотвращению предательства я действительно сейчас напишу.
Вернувшись в штаб, я продолжил обсуждение моего плана:
Теперь надо найти кого-нибудь из местных жителей, хорошо знающих этот лесок.
Петров, обратился командир к адъютанту, вызовите бойцов Весельчаковых.
Адъютант выскочил, а капитан снова повернулся ко мне.
Знатоки леса сейчас придут. Разведчиков сколько попросите?
Хватит и двоих. Если нас обнаружат, то и десять человек не помогут. Главное, чтобы ходили бесшумно. Нам не «языка» надо брать, а просто пройти незаметно туда и обратно. Хм, я прямо как хоббит Бильбо. Хотя достаточно, если мы только дойдем туда и уничтожим штаб.
Товарищ капитан, по вашему приказанию бойцы Весельчаковы прибыли, доложил адъютант.
Заметив мое удивление, в который уже раз за сегодняшний день, командир пояснил: