Да, конечно, проходи (я решил проиграть деревенского увальня без буржуйских «вы»). Сейчас чай поставлю, только у меня морковныйбудешь?
Я принес хорошего, грузинского, ответил военный, проходя. Нам в Институте красной профессуры выдают в пайке по две пачки, вот я и принес тебе одну. Небось голодно жить по Наркомпросовскому пайку, у них не так щедро.
_ Да уж, только и сказал я, удаляясь с чайником, я скоро.
Но мужик пошел со мной, похваливая квартиру. Особенно ему понравился водопровод. Ну а я, пытаясь поддерживать разговор хмыканьем и даканьем, лихорадочно вспоминал про Щипачева.
Конечно, любой человек, выросший в СССР знал это:
Как повяжешь галстук,
Береги его:
Он ведь с красным знаменем
Цвета одного.
А под этим знаменем
В бой идут бойцы,
За отчизну бьются
Братья и отцы
И знал эти пронзительные строки:
Любовью дорожить умейте,
С годами дорожить вдвойне.
Любовь не вздохи на скамейке
И не прогулки при луне.
Все будет: слякоть и пороша.
Ведь вместе надо жизнь прожить.
Любовь с хорошей песней схожа,
А песню не легко сложить.
Еще я помнил, что Степан Щипачев в открытом письме осудил Солженицына, назвав его «литературным власовцем». Почему? Потому что в своих публицистских трудах и художественных произведениях Солженицын неоднократно позитивно оценивал деятельность армии Власова, в частности неоднократно подчеркивал, что власовцы в тех же лагерях выглядели как более достойные люди, чем представители СССР. Солженицын и мне был неприятен, как официальный агент влияния ЦРУ, которого мы лишили большей части этого влияния, выпустив за границуфактически изгнав его из Государства. Да и с литературной стороны он, по моему мнению, не представлял собой ничего особенного даже в ранних произведениях. Ну а его тюремные записки больше напоминали воспоминания опущенного, своеобразного прислужника ворам. Варлам Шаламов в своих «Колымских рассказах» гораздо искренней и литературней. А уж Юрий Домбровский со своим: «Факультет ненужных вещей»вершина творчества по этой тематике.
Чайник набрался и уже закипал на самодельной плитке (со светом в этом районе Москвы все было хорошо), когда я вспомнил, как Женя Евтушенко отзывался (мы часто выпивали с Евгением по-сибирскис размахом, пока он не уехал в Москву, да и там встречались порой) о своей встрече с Щипачевым:
«помню слезы Щипачева, светившегося и васильковыми глазами, и воздушным ореолом чистейшей седины, когда на вечере поэзии он слушал божественную Некрасивую девочку не так давно вернувшегося оттуда, куда Макар телят не гонял, Николая Заболоцкого. И знал о поддержке Щипачевым отсидевшего, но еще не реабилитированного Ярослава Смелякова, писавшегои где? за колючей проволокой романтическую Строгую любовь, увидевшую свет в журнале Октябрь всего через два с лишним года после смерти Сталина».
Мне удалось сосредоточиться на плавной речи визитера:
на сторону Красной Армии мне удалось перебежать на станции Бугуруслан в середине апреля 1919 года. Перебежал я в легендарную Чапаевскую дивизию. Там мне довелось видеть Фурманова. Он куда-то ехал на деревенском ходке. Стоявший рядом со мной красноармеец с гордостью сказал: «Это наш комиссар. Студент!» Последнее слово было произнесено с особым подчеркиванием: дескать, «образованный, а вот видишь, вместе с намирабочими и крестьянамипошел против буржуев». Он оказывается воспоминаниями в свою очередь делился, вслух.
Что-то совсем я стал суетливый, надо психику Павлика тренировать, вырабатывать бесстрастное лицо Шереметьевапокерный фейс.
Ой, как здорово. Ты, дядька, видать у самых истоков стоял нашей большевистской страны. Я тоже, вишь как, чуть не помер от кулаков. Дохтур, спасибо, спас.
Да, повезло тебе. Пионер-герой, да и твой брат погиб за наше правое дело. Хочу поэму о нем, ну и про тебя написать, про геройского пионера. Как ты думаешь, получится?
Ну откуда же я знаю. Я твоих стихов не слышал
Так я прочту, слушай:
В упор нацелены ружья,
Но головы не клонятся вниз.
Два залпаи долго кружится
Облако вспугнутых птиц.
Сплошные вороньи крылья
Ядрен уральский мороз.
И мертвых рогожей накрыли,
Чтоб мертвым не видеть звезд.
Это про расстрел в «рабочем поселке, занятом белыми», год назад написал.
Здорово, искренне сказал Шереметьев, ему в самом деле понравилась простота и ясность безусловно талантливого Степана, которому предстоит долгая и почетная жизнь. Вы пишите (резко изменил он манеру речи), наша семья будет вам благодарна за память о Феде, Федоре! Невинная жертва он
Вообщем расстались мы с поэтом вполне по-приятельски. Он пожурил меня за притворство, на что я ответил: время такое, сложное но в целом одобрил осторожность. Похвалил за учебу на курсах МГУ, сообщил, что он тоже преподавал у военных, а сейчас учится на литературном отделении Института красной профессуры.
Договорились, что по мере написания будет мне читать отрывки и чтобы я заходил в гости к нему в дом номер 28 на Ленинградском проспекте.
Глава 41
Весёлый бар на Пушечной
Дым заволок
Летят здесь с силой пушечной
Пробки в потолок.
С осточертевшим счёты
Любой покончить рад
Студенты о зачётах
Здесь не говорят.
Глазами и причёсками
Забредит каждый спич.
Полярное, московское
Грусти бич.
Поднимем наши кружки
И выпьем за друзей:
Сам Александр Пушкин
Любил напиток сей.
Пускай, как в дни былые,
Покинет чахлый сквер,
Пусть обойдёт пивные
По всей Москве,
Но лишь за нашим столиком,
Смеясь в лице,
Он выпьет за Сокольники,
Как пил за лицей.
Сентябрь. Шереметьев в теле Павлика Морозова шествует в МГУ, куда после подготовительных курсов и по итогам обучения зачислен сразу на второй курс.
И это он еще старался максимально занижать свои знания. Особенно в иностранных языках и философии. Ну а в марксизме-ленинизме-анонизме он и в прежней жизни плавал, натягивая их на тройку. Хорошо, что тут еще нет обязательной истории КПСС с датами и съездами, да до истмата (исторический материализм) пока не додумались.
А Роман в это время думает о том, что англичане считают, что бремя белого человека:
Без устали работать
Для страждущих людей
Наполовину бесов,
Настолько же детей.
Собственно так и расценивались обществом миссии империалистов в колониальных владениях, Был даже плакат, как американец тащит дикаря в школу, к знаниям.
Роман считал, что это бремяБремя Любого Цивилизованного, образованного человека! И в 2000 году народ в целом оставался невежественным и его приходилось насильно учить быть терпимым, разумным, не предаваться порокам, не гробить себя наркотиками или алкоголем. Ну а уж в этой России для Шереметьева простор и для образовательно-воспитательной деятельности, и для собственной максимальной независимости. Он с предвкушением ждал развития компьютерной техники, поскольку намеревался возглавить создание и Facebook, и YouTube, решив для себя обе проблемы. Ибо миллиардер обычно независим, а видеохостинг и социальная сеть лучше любого правительства сумеют и образовывать, и воспитывать. Если их, естественно, сформировать немного по другой, не только коммерческой, методике.
Через пару месяцев его телу исполнится полных 14 годков. Мужик зрелый по нынешним понятием, вполне самостоятельная личность.
Теперь у него есть официальная Сталинская стипендия, так как Коба полностью отвадил бедную Крупскую от опеки над пионером-героем. Ему самому преданный и явно талантливый парнишка пригодится. Иосиф как многие, выросшие в нищете, был скуп и расчетлив.