Роман вспомнил, что одно время в кремлевских квартирах жил революционный поэт Демьян Бедный, как его настоящая фамилиябог его знает. Кажется он собрал одну из крупнейших частных библиотек в СССР, которой пользовался Сталин. И где-то наябедничал, что тот оставляет на страницах жирные следы своих толстых пальцев да и страницы разрезает тоже пальцем, хотя есть костяной нож для бумаг. Дошло до Самого, а Джугашвили не терпел критики, был параноидально мстителен
Невольно Шереметьеву вспомнилось из Есенина:
С горы идёт крестьянский комсомол,
И под гармонику наяривая рьяно,
Поют агитки Бедного Демьяна,
Весёлым криком оглашая дол.
Вот так страна!
Какого ж я рожна
Орал в стихах, что я с народом дружен?
Моя поэзия здесь больше не нужна,
Да и, пожалуй, сам я тоже здесь не нужен.
Не волнуйтесь, сказал он опальному Демьяну, благодарите всевышнего, что не расстреляли.
Глава 22
За селом цвели густые травы,
Колосился хлеб в полях жнивья.
За отца жестокою расправой
Угрожала Павлику родня.
И однажды в тихий вечер летний,
В тихий час, когда не дрогнет лист,
Из тайги с братишкой малолетним
Не вернулся Паша-коммунист.
Воробьи, которых я прикармливал на своем декоративном балкончике, вспорхнули заполошенно и ругательно чирикая умотались восвояси. Спугнуло их мое пениегромкое, но фальшивое. Это я примеряю на себе обязательные элементы попаданчества: умение петь, декламировать чужие стихи и говорить на разных языках. Ну, говорить я и без того умею, зря что ли учил эти языки и в институте, и в училище комитета, да и практика немалая. Даже иврит немного знаю, выучил пока в тюрьме Израиля чалился. Потом, правда, обменяли на какого-то моссадовца, задержанного во Владивостоке. Вот с тех пор и поменялась моя профессия в Комитете на пиф-паф (хотя стреляем мы редко, есть множество иных способов умертвить слабое человеческое существо).
Так что с пением не задалось, не оделён мой донор музыкальным слухом, только звонким голосом. Да и как петь, не зная слов. Покажите мне человека, который много песен знает наизусть, если он не наделен умением их петь. Так и язнаю по паре куплетов из наиболее известных. Так же и со стихами. Вот, у наших из двадцать первого века писателей, что не попаданец, так сразу обретает в новом теле и ловкость пальцев, и умение бренчать на рояле, и замечательный баритон, а вдобавок его мозг каким-то образом знает множество песенных стихов, порой даже и на французском. У меня таких возможностей не проявилось. Я даже корову обиходить не умею, хотя мой донор наверное умел.
Гитара, правда, былависела постоянно на стенке, отличная «Ямаха»акустика. Каждый вечер давал себе слово выучить основные аккорды, но научился лишь настраивать с весьма профессиональным видом.
Но знаний в моей голове по всякому больше, чем у рядового члена нынешнего общества. А главноея худо-бедно знаю амплитуду будущего. Знаю, что к примеру через восемь лет наше государство могут втянуть в войну с Германией. И знаю так же, что этой воны можно избежать. Но не уступками, как будет делать сталинское правительство, не оттягиванием неизбежного конфликта.
1933 год. Чем памятен он советским людям? Это былпоследний, завершающий год первой пятилетки и первый год второй пятилетки. Для молодежи тех лет 1933 год запомнился как год пятнадцатилетнего юбилея комсомола.
Меня тоже приняли и даже повесили комсомольский значок на лацкан куртки. Оказывается, первые значки комсомольцев представляли из себя красное знамя на древке, на знамени располагалась звезда и буквы РКСМ или КИМ. Выпускалось их немного, выдавали не всем членам организации РКСМ. Значки делались несколькими предприятиями и могли отличаться друг от друга.
Цена вступления в организациювыученный наизусть устав и «Задачи союзов молодежи». Возрастной цензот 14 до 28 лет, когда член комсомола покидал организацию ввиду достижения «совершеннолетия».
Повторюсь, значки выдавались особенно отличившимся гражданам СССР:
за достижения в труде;
в обороне страны;
на военном поприще;
в науке.
Мне, как пионеру-герою, значок выдали сразу вместе с удостоверением (бумагой с печатью и даже без фото). Теперь у меня из документов:
Справка фельдшера о том, что я благополучно умер.
Справка Домкома за подписью Каменева о том, что я проживаю в коммуне по ул. Большой Гнездниковский пер., 10.
Справка комиссара о том, что мне вручен пистолет Маузер за 341 с правом носить «понаруже».
Удостоверения члена ВЛКСМ при МУРе.
Кроме того Крупская поручила Каменеву и тот озаботился получением паспорта для меня и, даже, прописал его. Паспорт подтверждал мою личность: Павел Трофимович Морозов. Дата рождения14 ноября 1918.
Место рождениясело Герасимовка, Туринский уезд, Тобольская губерния, РСФСР. Объяснял мой социумиз крестьян, не военнообязанный, учащийся.
Национальность мне вписали приличнуюрусский.
Графа «национальность» выглядела по сравнению с графой «социальное положение» относительно невинно и довольно бессмысленно, тем более что заполнялась она со слов владельца паспорта. Но если участь, что этнические депортации, захлестнувшие в следующие несколько лет СССР, планировались Сталиным уже тогда, ясно, что единственный ее смыслрепрессивный.
Но всего этого было недостаточно для закрепления образа Павлика Морозовапарня с чистыми, трудовыми руками, трезвой комсомольской головой и пламенным сердцем пионера-героя.
Так что я выступил с инициативой о создании при МУРе, который, кстати, располагался по соседству с моим домом, команду «бригадмильцев», в смысле ЮДМ из числа старших пионеров и комсомольцев.
Заявление в комсомол я тоже подал в комсомольское бюро при уголоврозыске, моими поручителями выступили Крупская и чекист Крылов, оба партийные с приличным стажем.
Я тогда, придя за патронами, вызвал интерес у многих сотрудниковмногие читали про мой подвиг и чудесное выживание. На меня обратил внимания сам Вуль Леонид Давидович. Тот самый, который вырос в еврейской мещанской семье и работал конторщиком на сахарном заводе. В семнадцатом вступил в РСДРП(б) и с первого дня посвятил себя работе в карательных органах. В 1933 году станет начальником УРКМ полномочного представительства ОГПУНКВД по Москве, а в 1937 будет арестован вместе с супругой на дому. Но пока он еще начальник МУРа и идею с общественными помощниками милиции сразу понял и принял.
С порядком в эти года в Москве было плохо, особенно досаждали банды и мелкая шпана, шарахающаяся по вечернему городу. И если с бандами МУРовцы расправлялись вполне успешно, то шпана была вне сферы их интересов, а обычная милиция не справлялась из-за малочисленности и неподготовленности сотрудников.
Вуль отправил меня к секретарю ячейки ВЛКСМ Виктору Колесову. Тому, что «За мужество, проявленное в борьбе с гитлеровскими захватчиками, секретарь комсомольской организации МУРа Виктор Колесов посмертно будет награжден орденом Красного Знамени». Сержант милиции Виктор Колесов являлся оперуполномоченным городского угрозыска. В сентябре сорок первого вожак молодых московских сотрудников-оперативников возглавил партизанский отряд, состоявший из добровольцев-сыщиков и действовавший на Истринском направлении в столичной области. Прикрывая пулеметом отход подчинённых, он в разгоревшейся у села Ново-Павловское Осташевского района Подмосковья яростной схватке с превосходящими силами противника пожертвовал своей жизнью ради спасения боевых товарищей.
Да уж, историю МУРа, как и историю КГБ я учил добросовестно. И с людьми из прошлого встречаюсь так, будто давно их знал и уважал.
А вот историю комсомола, увы толком не знал.
Известно мне было лишь то, что три молодых человека, три евреяШацкин, Цетлин, Рывкин основали комсомол. В первые годы его существования были его руководителями, сменили друг друга на посту первого секретаря ЦК РКСМ. Все трое в период «большого террора» в 1937 году были казнены. Я это в какой-то антисемитской заметке прочитал, запомнилось. Вообще, как выяснилось, у меня в голове уйма информации, порой совершенно не нужной.