«Морозова оказалась женщиной грубой, неприветливой. Только когда выпила, язык у нее развязался. Вот тогда-то она покатила бочку на обкомовцев, которые ее курировали, не отпускали за границу. Кстати, приглашениями у нее был завален весь комод. А с иностранными журналистами она общалась строго под присмотром соответственных органов».
Все эти воспоминания довели память Шереметьева до анекдота и он расхохотался.
Иван Грозный убил сына.
Петр Первый убил сына.
Тарас Бульба убил сына.
И только при советской власти Павлик Морозов смог отомстить за всех!
Раздражение, вызванное необходимостью продолжать жить малограмотным немым мальцом под управлением вздорной бабы, вырвалось этим истеричным смехом.
В этот момент он, как никогда, чувствовал себя настоящим аристократом. И кровь всех благородных вскипела в нем.
Но конспирацию нарушил разве только этот истеричный смех.
А потом были сборы и визит в бывшую квартиру Ленина, где до самой смерти проживала Надежда Крупская.
После смерти Ленина она вернулась в кремлевскую квартиру, и работа стала для Надежды Константиновны единственным смыслом жизни. Она сделала очень много для развития женского движения, пионерии, литературы и журналистики. Она весьма критично отзывалась о педагогике Макаренко и считала вредными для детей сказки Чуковского. Но беда её была в том, что умную, талантливую и самодостаточную Крупскую в СССР воспринимали исключительно как «жену Ленина».
В каждом человеке, как в земном шаре, два полюса: южный и северный. Так и в две личности в человеке незаурядном. В чем-то косность, неприятие, в чем-то высокость, участие.
Надеждаприрожденная аристократка, тонко чувствующая, мудрая женщина, которая титаническим трудом совершила немыслимое: 95 % тотальной неграмотности страны буквально за два десятка лет свела к 5 %. Она построила в деревнях и малых городах детские сады, школы; боролась с дремучей крестьянской косностью, суевериями, средневековыми пережитками.
Сталин боялся её, как боялся Ленина и любого интеллигентного человека, потому что в их присутствии он ощущал себя малограмотным сапожникомучеником сапожника, и ужасно боялся что его разоблачать, что мишура и жестокость, вознесшая его на трон, развеяться. Он хамил Крупской, а потом униженно извинялся. Он хамил Бухарину, а потом расстрелял его. За неспешной речью и замедленными движениями он прятал собственное бескультурье и собственную никчемность. А прежде всегопараноидальный страх!
Иосиф Сталин руководил СССР на протяжении 24 лет. За эти годы его команда превратила страну в индустриальную и военную державу. Однако под его руководством страна погрузилась в кровавый террор и миллионы людей стали жертвами массовых репрессий. Даже жена всероссийского старосты Михаила Калинина российская революционерка находилась в заключении с 1938 по 1946 год. Это Сталин называл работой с кадрами, которые много чего решают.
Вернемся к Крупской. И постараемся больше не делать столь длинных исторических отступлений. Надо думать, читатель уже убедился в серьезности и достоверности эпохи. И не надо определять, как автор лично относится к героям этого романа. Я просто вкладываю в определенные абзацы определенные эмоции, поэтому Крупская торетроград и губитель новаторов, тогероиня борьбы за женское счастье.
Теперь дадим волю Роману Шереметьеву. Человеку из двадцать первого века с весьма своеобразными знаниями и навыками!
Они въехали в череду кремлевских зданий, На третьем этаже, где находилась квартира, были две двери на повороте. Однатуалет, а втораятам было написано «Кипяток». Все было Шереметьеву в новинку
Глава 15
Герасимовка в наше время оставляет противоречивое впечатление. Вековая дикость и приметы нового фантасмагорически смешались. Сказочные озера и порожистые реки отравлены химией. Царственные леса одни вырубаются, другие горят на тысячи верст. Топи, тучи комаров, заснешьсъедят живьем. Сказочные озера и порожистые реки отравлены химией. Царственные леса одни вырубаются, другие горят на тысячи верст. Топи, тучи комаров, заснешь съедят живьем.
Местные газеты рассказывают, что счастливая жизнь, за которую боролся Павлик Морозов, наступила, а в автобусе, в котором мы возвращались из Герасимовки в районный центр, из за освободившегося места подрались двое парней, лилась кровь. На остановке жены их били друг друга, грязно матерились, в бешенстве угрожали отомстить всей семье.
Они въехали в череду кремлевских зданий, На третьем этаже, где находилась квартира, были две двери на повороте. Однатуалет, а втораятам было написано «Кипяток». Все было мне в новинку. Да и волновался я слегка: шутка лилегендарное время и легендарная женщина. Поэтому я шел по паркету (ковровых дорожек в те времена не стелили) в своих новых ботинках балморалах (их позже переименуют в оксфорды) и собирал внутреннюю энергию, чтоб не оплошать. Надежда Константиновна сейчас была предположительно моложе меня, к тому же она не знала будущего, не имела такой багаж знаний, как я. Увы, не помню ни возраст, ни даты смертипомню лишь, что умерла она на другой день после своего дня рождения и что Сталин прислал ей торт.
Одно я знал точноона должна испытать ко мне лично приязнь, так как только она на данном этапе могла избавить меня от сопливых родственников и дать возможность жить в комфорте. Ну а о том, чтоб как-то смягчить революционные потери среди интеллигенции, аристократов, я как-нибудь позабочусь потом, заняв место в элите.
Надежда Константиновна в свою очередь ждала Павлика с нетерпение. Ей на склоне лет не хватало простого семейного счастья, которого её лишили политическая борьба и болезнь. Она тепло общалась с дочерью Инессы Армандлюбовницы Ленина, а её внука она считала своим.
Теперь робко тлела надежда на то, что Павлик Морозов, в котором она приняла участие, окажется милым мальчиком. И она сможет реализовать свои скрытые материнские инстинкты. Она и сама не понимала этого щемящего ожидания встречи.
В любом случае она ожидала увидеть деревенского паренька, а увидела «лондонского денди» в модной одежде и дорогой обуви. Паренек выглядел старше, вел себя свободно и расковано. Он подошел почти вплотную к Крупской в кресле рядом с чайным столиком, протянул крепкую ладошку с аккуратно остриженными ногтями и Надежде Константиновне, давшей руку ответно, на миг показалось, что он склонится и поцелует, как целовали когда-то молодые кадеты юной Наденьке, барышне с Бестужевских курсов в Санкт-Петербурге.
Но юноша только осторожно пожал ей руку, отступил, сел плотно на соседний стул, достал её подарокблокнот и красивый карандашик и что-то написал, подвинул блокнот по столешнице:
«У вас распухли суставы на пальцах, с изумлением прочитала Надежда неровные печатные буквы вполне грамотного сообщения. Я вас научу нашей таежной практике по лечению».
Он уверено взял её ладонь и начал очень ловко массировать суставы. Когда он сильно нажал в ямку между большим пальцем и указательным, было слегка больно, но потом тепло пошло по всей руке. А он уже притоптывал каждый суставчик, ловко перебирал пальчики, а завершил болезненным и приятным нажимом в какую-то точку на запястье.
«Меня охотники научили. А ихкитайцы. Древний массаж, цигун называется».
Старушка одинока, подумал я про себя. И у бедняги артрит. То-то она просила помощницу трогать / держать её за пальцы. Надо бы стать её учеником, потомприближенным секретарем. Ну а дальше фортуна и до Дзержинского доведет. Именно в его конторе я вижу оптимальное для меня место. И про него и всю систему у меня наибольшие знания. Спасибо курсу истории наших органов в Школе КГБ.
А мальчик-то не прост, подумала Крупская. Ты посмотри, и впрямь помогло. Надо мальчика приблизить. Вот мамаша его не произвела впечатления, закостеневшая такая, грубая. Сморкается в какую-то тряпицу и кашляет. А он, даже если учесть, что одежду подобрала Верочка, держится с достоинством. И пишет уже грамотно