Партизаны удивленно переглянулись.
Какие такие разведчики? спросил меня подошедший поближе ко мне мужик, пока остальные держали меня на мушке. Нам о вас ничего неизвестно.
Как неизвестно? Неужели наш главный маршал товарищ Ворошилов (он руководил партизанским движением) не передал вам лично радиограмму о нас? Непорядок!
Паренек засмеялся, а партизан насупился в бороду.
Ишь ты, какой разговорчивый, вот только форма на вас фрицевская. Говори: кто ты есть такой?!
Погоди, Федор, подал голос второй партизан. Мы почти сутки как из лагеря вышли. Мало ли что за это время случилось?
Так что будем делать? несколько растерянно поинтересовался у него Николай.
Как что? В плен нас берите! изобразил я возмущение, под новый смех паренька.
Партизаны коротко посовещались, после чего молодой парень остался с Кораблевым, а меня бородачи отконвоировали в лагерь. Когда мы вышли на большую поляну и я увидел шалаши вместо обустроенного лагеря, то сразу вспомнил слова партизана о походе.
«Куда они, интересно, топают?» Но спрашивать не стал. Надо будетрасскажут. Нетзначит, мне не надо знать.
При виде человека в немецкой форме отдыхавшие партизаны, почти все как один, стали оборачиваться в мою сторону, шушукаться, подталкивая друг друга локтями, а затем со всех сторон послышались вопросы и шутки.
Эй, Федор! Там еще много фрицев осталось?! Или этот последний?! Николай! Откуда немца достали?!
Мои конвоиры ничего не отвечали, придав себе важный вид. Не просто так по лесу ходили, вот немца привели, пока вы тут лежали и языками чесали. Они подвели меня к группе из трех человек, сидевших на поваленном дереве. В центреплотный, коренастый мужчина с пышными усами и окладистой, но аккуратно подстриженной бородой, одетый в кожанку, перетянутую портупеей. Сначала он внимательно оглядел меня и только потом спросил партизан, которые меня привели:
Откуда вы этого фрица взяли?
Так это, товарищ командир Мы их в лесу нашли.
Нашли. Они что, грибы? сердито усмехнулся плечистый здоровяк, сидевший по правую сторону от командира, одетый в гражданскую одежду, но на голове у него была офицерская фуражка. На его боку висела деревянная коробка маузера, а из-за поясного ремня торчали две немецкие гранаты. Как докладываете?!
Мой конвоир, мужчина лет сорока, по обличью вылитый крестьянин, недобро зыркнул на него и уже четко, но при этом явно сердитым голосом пояснил:
Производили разведку, согласно приказу командира отряда, и наткнулись на двух человек в немецкой одежке. Один из них раненый, остался там под присмотром Степки, а этого мы с собой привели. Говорит, что разведчики.
Разведчики И что вы тут в лесу делаете? здоровяк, пристально вглядываясь в меня, усмехнулся. Насколько нам известно, отсюда до фрица километров десять-двенадцать будет! Вот и хотелось бы мне знать, что вы тут разведываете?
Об этом можно и потом поговорить! У меня товарищ ранен. Ему помощь нужна! Прямо сейчас!
Человек правильно говорит, неожиданно вступил в разговор третий мужчина с худым, нездоровым лицом. Несмотря на теплую погоду, он сидел в ватнике и курил объемистую трубку, выпуская клубы вонючего дыма. Лицо простое, а вот глаза умные, только усталые. По его гражданскому виду я решил, что он комиссар партизанского отряда.
Николай Иванович! Командир отряда хитро прищурился, кивнул согласно головой и сказал бойцам, которые привели меня: Берите нашего доктора с носилками. Еще Ваню Ступкина и Воронова. Скажите им, я приказал. Принесете раненого сюда.
Когда партизаны ушли, командир спросил меня:
Ну, рассказывай теперь, мил человек, как вы в лесу оказались?
Я разведчик. Наша группа была сброшена в тыл врага со специальным заданием. Моя фамилия Звягинцев. Позывной нашей разведгруппы «Рассвет».
Чем подтвердить можешь? деловито спросил меня здоровяк, все еще продолжая сверлить меня взглядом. Документ или что другое есть?
Если есть рация, то передайте мою фамилию вместе с опознавательным паролем, который я сообщу, а также позывной нашей группы и там вам все подтвердят.
Все так, мил человек, вот только выступили мы неожиданно, в спешке, ну и наш радист вчера не доглядел, замочил батареи. Подсевшие они теперь. Так что наша радиостанция только на прием сейчас работает, виноватым тоном неожиданно сообщил мне командир отряда.
Мать вашу! зло выругался я. Мы от своей рации только вчера избавились. Знать бы
Чего сейчас об этом говорить только начал говорить комиссар, как закашлялся и замолчал.
Этот Мошкин у меня под суд пойдет, если что не так получится!! вдруг неожиданно взорвался начальник разведки. Под трибунал его, сукина сына, подведу!
Остынь, Тимофей! строго сказал командир отряда. Мы уже говорили об этом. Нам сначала надо дело сделать, а уже потом судьбу радиста будем решать!
Я хмыкнул.
Значит, буду с вами. Вот еще, я достал из внутреннего кармана карту. Держите. Взял с немецкого полковника. Теперь следующее После чего я коротко изложил партизанским командирам всю полученную от фрицев информацию. Меня внимательно выслушали, а затем, развернув карту и все трое склонившись над ней, принялись ее изучать. Спустя какое-то время командир поднял голову и крикнул:
Сашка!
К нам подошел стоявший недалеко молодой партизан.
Накормите человека. И пусть отдохнет.
Уже вечерело, когда меня растолкали и привели к командиру отряда.
Мы тут карту твою внимательно посмотрели, да и данные, что ты нам дал, сравнили. Все соответствует, поэтому решили, что тебе можно доверять. Поэтому хочу суть задачи, перед нами поставленной, тебе объяснить. Мы в этом лесу не просто так оказались. Командование дало нам приказ пройти быстрым маршем и ударить в спину фашистам
Погодите! С какой такой радости вы будете бить регулярные немецкие части? Или вам жить надоело?
В этот момент к нам подошел комиссар. Услышав мои вопросы, он улыбнулся:
Николай Иванович, ты же ему главное не рассказал. Так вот, Звягинцев, уже сутки идут, как Красная Армия перешла в наступление. На наш левый берег был высажен десант, который должен захватить мост. Закрепиться на берегу наши бойцы сумели, вот только развить наступление дальше не получилось, и поэтому нам приказали срочно выдвинуться, чтобы ударить фашистам в спину.
Стоп. Стоп! Там же регулярные части. Артиллерия, самоходки А вас от силы семь десятков будет! И вы воевать собрались? Или вы идете на объединение с другими отрядами, чтобы потом вместе ударить?
Партизанские командиры переглянулись.
Нет. Мы предложили дождаться подхода отряда «Непобедимый» из Сосновского леса, но как только командование узнало, что те смогут подойти лишь через сутки, нам было приказано немедленно выступать.
То есть вы одни будете прорывать немецкую оборону?! Я не смог сдержать своего удивления. Одни?!
Почему одни? И ты пойдешь с нами, кисло усмехнувшись, сказал комиссар, после чего сразу закашлялся.
«Отсиделся в лесу, называется. Молодец. Какой я молодец» со злым сарказмом подумал я.
А Кораблев? Как с ним?
Возьмем с собой. У нас в отряде есть сестра и врач. Присмотрят.
Говорить им, что они идут на верную смерть, было бесполезно, так как они и так об этом знали. Плохо было другоеони собирались положить меня вместе с собой в одну братскую могилу.
«Дезертировать, что ли? Все равно они там все полягут. А если нет? Снова влип!»
Прокрутил в голове сложившуюся ситуацию, спросил:
Как думаете действовать?
Командир невесело ухмыльнулся, показывая большие, желтые от никотина, зубы:
Ты, мил человек, не торопись. На место придем, а там видно будет.
Спасибо, что сразу не расстреляли, сердито пошутил я.
В ответ раздался дружный смех партизанских командиров, а спустя час отряд снялся с места и двинулся через лес. Партизаны шли молча, без обычных шуток, только изредка тихо переговаривались.
За несколько часов, проведенных в лагере, из разговоров между партизанами мне стало известно, что фашисты заметили переправу наших войск, сумели подтянуть резервы и не дали расширить захваченный плацдарм. Сейчас там шел жестокий бой.