Хэнк открыл папку с делом и заговорил:
Все вы знаете Сверчка. Много лет вы читали его листовки, некоторые из вас даже переписывали их от руки и передавали другим.
Ропот раздался со всех сторон, но Командор поднял вверх руку, призывая к тишине.
Сегодня разговор не о вас. Сегодня мы говорим о нем. Хэнк махнул рукой в сторону арестованного. Этот человек многие годы живет среди нас, ест нашу еду, укрывается под крышей теплого дома, пользуется всеми нашими благами и одновременно плюет нам в лицо, называя Конфедерацию зверем, уничтожающим личность. Если он имел в виду ту лицемерную личность, которой является он сам, то таких предателей не только можно, но и нужно уничтожать. Им нет места в нашем обществе, среди людей, верных законам и принципам. Им нет места среди нас, готовых отрезать собственную голову ради общего блага страны. Сегодня вы увидите, как этот человекИван Дамировпонесет свое наказание. Не за листовки, не за свободу выражения своего мнения, как он говорил на допросе, а за предательство страны, которая все эти годы оберегала его, давала ему кров и пищу. Командор захлопнул папку и махнул рукой сержанту, стоявшему рядом со Сверчком.
Юноша с силой поднял старика на ноги и повернул его лицом к молчаливой толпе. Достав из кобуры пистолет, сержант приставил его к виску мужчины, и среди тишины раздался гулкий выстрел. Сверчок еще какое-то время простоял на ногах, а затем обрушился вниз, подобно ленте, сложился у ног солдата.
Толпа ухнула.
Конфедерация заботится о нас! громкий лозунг прозвучал со всех сторон, объединивший голоса военных, сотрудников Департамента и жителей города.
Конфедерация заботится о нас! вторили голоса.
Конфедерация заботится о нас!
И мгновение спустя на площади вновь повисла гнетущая тишина. Лишь где-то вдалеке слышалась сирена приближающейся неотложки.
Гейт вбежал в корпус военного училища и остановился. Оправляя форму, стал рассматривать агитационные плакаты на стенах, выкрашенных грязно-синей краской. Медленно он пошел по коридору, стараясь отдышаться и ступать как можно тише, чтобы не мешать идущим в классах занятиям.
Разрешите на пару слов Лали? спросил Гейт, касаясь пальцами кепи, приветствуя вышедшего на стук лейтенанта.
Девушка удивлено выглянула из класса:
Что ты здесь делаешь?
У тебя много еще уроков сегодня?
Два, а что?
Давай сбежим?! Гейт заговорщически улыбнулся.
С ума сошел что ли! Лали покрепче закрыла дверь, чтобы учитель не мог их услышать.
Ребята в колледже рассказывали, что можно пробраться на дамбу через потайную дырку в заборе. Мы скоро пойдем туда. Пошли с нами? Гейт умоляюще посмотрел на девушку, отчего та засмеялась.
Какой ты все-таки дурак. Иди с ними сам, а мне учиться надо!
Но в ответ Гейт скорчил такую забавную гримасу, что девушка вновь невольно рассмеялась.
Ладно. Урок закончится через 10 минут. Встретимся за воротами.
Гейт улыбнулся и также тихо пошел обратно.
Выйдя за ограду колледжа, компания рванула по улице в сторону окраины.
Если нас поймают, нам попадет, сказал полноватый светловолосый парень, запыхавшийся от быстрого бега.
Да, точно влетит! добавил другой, радостно смеясь.
Там можно купаться круглый год. Мне брат рассказывал.
Конечно можно, там же горячая вода вытекает из труб. Главное, в воронку не попасть, а то засосет.
Лали была самой младшей в компании, поэтому просто помалкивала, держась рядом с Гейтом.
Оказавшись на окраине города, они остановились у невысокого забора из колючей проволоки, за которым раньше располагался городской пляж. Но пляж давно закрыли и построили небольшую дамбу для сбора и отстоя воды, чтобы после дождя река не выходила из берегов и не затапливала город. Позже сюда подвели трубы для слива горячей водопроводной воды, отчего даже зимой вода у дамбы не замерзала. Вдалеке у контрольно-пропускного пункта стояли двое военных, следивших за порядком на вверенной им территории.
Один из мальчишек наклонился и отогнул колючую проволоку. Потом приподнял ее так, чтобы можно было пролезть под ней. Проволока уже была разрезана кем-то ранее, но дыра была так ловко спрятана, что случайный прохожий никогда не догадался бы о подготовленном здесь лазе. Аккуратно пробравшись за изгородь, пригибаясь, чтобы не быть замеченными, они добежали до берега реки, где неровные песчаные насыпи скрыли их от посторонних глаз.
Я думал, будет сложнее, а оказалось пару минут забот, гордо сказал один из подростков. Мой брат ходил сюда с друзьями купаться. Круто он придумал, верно?
Верно.
И я хочу искупаться! Я тоже! Ребята посмотрели вниз на темную водную гладь. Ух, и глубоко там, наверное.
Зато, говорят, вода теплая.
Еще бы, водопровод.
Я, пожалуй, искупнусь, самый старший парень снял штаны и рубашку и спрыгнул вниз. Вода издала хлопок, забурлила, а потом выплюнула его наружу. Смельчак улыбался и махал руками, приглашая остальных.
У меня нет купальника, сказала Лали.
Возьми мою майку. Гейт быстро разделся, оставшись в одних трусах, и подошел к краю дамбы. Не так уж высоко, метра три.
Лали встала рядом и посмотрела вниз.
Страшно
Остальные мальчишки уже весело махали им из воды, подзывая к себе.
Чего вы ждете! Прыгайте! Здесь тепло. Не бойтесь, мы никому не расскажем, смеялись они, плескаясь в темной воде и поддразнивая Гейта и Лали.
Давай вместе? Гейт протянул девушке руку, и они встали на краю дамбы.
Раз, два, три
Через секунду они оказались в воде, и их руки расцепились.
Лили смеялась, вытирая глаза от струившейся с густых волос воды, которые сразу стали волнистыми и непослушными. Вода, как теплое парное молоко, обнимала ее со всех сторон, давая ощущение невесомости и свободы.
Накупавшись, они выбрались из воды по металлической лестнице и легли на нагретый солнцем песок. Вечер медленно опускался на окрестности, заливая их оранжевым солнечным светом.
Гейт приподнялся на локтях и посмотрел на лежащую рядом Лали. Не понимая, что с ним и зачем он это делает, юноша наклонился к девушке и легонько коснулся ее губ, почувствовав, как ее дыхание обожгло его нос и щеку. Лали открыла глаза и, удивленно посмотрев на друга, улыбнулась.
Приемник издал щелчок, и среди помех послышались цифры:
38.64.325, 38.64.325 в 10.00.
Хриплый голос повторил комбинацию чисел еще раз, и все стихло.
Тридцать восемьэто сектор кладбища, сказал Гейт и потянулся за картой города.
Не ищи, остановила Лали его руку. Это квадрат, где похоронен мой отец.
Девушка поставила на стол завтрак и пошла собираться. До десяти оставалось не так много времени, если голос имел в виду десять утра, то им уже следовало выходить из дома, чтобы быть на месте вовремя.
Гейт взял китель с аккуратно вшитым с внутренней стороны чипом, так, чтобы было незаметно снаружи.
Оставим чипы где-нибудь там, среди могил. На выходных Департамент тоже пишет наши передвижения, добавил он. Сделаем вид, что ходили на могилу твоего отца.
Хорошо. Знаешь, я даже рада, что мы идем именно туда, это как встреча с другом, которого не видел несколько лет, девушка повязала на голову платок, и они вышли из квартиры.
Город был пуст, лишь изредка по улице проезжала машина или проходил человек. В выходной день все оставались дома с семьей или друзьями. Только патрульные машины и военные изредка прочесывали город, следя за порядком.
Несмотря на утро, солнце пекло, нагревая лежащий на дорогах песок и мелкую гальку. На окраине города было тихо. Мелкая желтая пыль облаками поднималась от их шагов и опускалась вновь в безветрии. Кладбище растянулось вдоль северной части города, среди редкого леса, упирающегося в Рубежвысокий защитный забор, опоясывающий город.
Хорошее место, тенистое, выдохнул Гейт, вытирая потный лоб.
Подойдя к могиле отца, Лали заботливо смахнула сухие прошлогодние листья с каменной плиты и коснулась пальцами выбитых букв и цифр:
Он совсем недолго прожил после отъезда матери. Когда он понял, что она никогда не вернется, что ее больше не пустят в город, все изменилось. Он потерял смысл дальнейшей жизни. Все стало для него пустым.