Пушкин взял бумагу, помявшуюся от ношения в рукаве, развернул и вперил взгляд в буквы.
В прошлый ваш приезд мы занимались разными делами, Липранди поднял меховой воротник, защищаясь от налетевшей мороси. Я следил за «Союзом благоденствия», вы ловили турка. А ныне, как мне сообщают, работа общая.
Печать и подпись под документом, выданным в сопровождение сотрудника Коллегии Иностранных Дел Ивана Петровича Липранди, свидетельствовали о том, что оный документ выдан лично его сиятельством графом Нессельроде.
Моя агентурная кличка Диего, давясь усами, продолжал Липранди. Вашу я знаю.
Пушкин поскользнулся на замёрзшей луже и едва не упал в снег.
Давно вы узнали о моём поручении?
Задолго до вашего первого визита.
Безумный день, Александр подбросил в руке трость и, перехватив её, как шпагу, поймал на себе заинтересованный взгляд Липранди. С утра я встречаю ещё одного Раевского, будто мне мало моих, а теперь вот узнаю, что мой добрый знакомецагент Диего.
Это всё ничего, Иван Петрович нахмурился. Скажите главноеИнзов жив?
Он знает?
Да, как ни странно. Владимир Феодосеевич видел его, и говорит, что Инзова укусила змея.
Что вы сказали?! длинные пальцы Ивана Петровича сомкнулись на запястьях Француза не хуже каторжных цепей. Змея? Кто придумал эту змею? Басаргин? Охотников?
А я-то, дурак, надеялся, что имена заговорщиков известны мне одному.
Поняв, что скрывать что-либо бессмысленно, Пушкин вздохнул:
Охотников.
Чёрт его дери поморщился Липранди. Рассказывайте всё по порядку.
Плохо дело, Иван Петрович и Пушкин сидели в знакомой уже нам турецкой кофейне. Как же всё отвратительно выходит, а!
Но он выжил.
Если бы, Липранди яростно обрушил чашку на стол. Все эти бравые вояки хорошо умеют саблями рубить, а когда дело доходит до ядатут им подавай представление, и Иван Петрович, выпучив глаза, захрипел, изображая отравленного. Вышло недурно, но почти неотличимо от обыкновенной речи Ивана Петровича. Пушкин хмыкнул.
А что не так с ядом?
Змеиный яд! вслед за чашкой по столу громыхнул стакан. Да ещё и степной гадюки. Где они только её раздобыли зимой? Давно она его укусила?
Вчера.
И сегодня Раевский видел опухоль? А Инзов сказался больным? Поздравляю, Александр. Всё сходится: сперва отёк, потом жар, боли, затруднённое дыхание. Вечером, или, может быть, завтра утром Инзов умрёт.
Глава 4
Встреча в лесунемного информациибессмертный губернаторо снахштурмпробуждение
Зачем нам спать, когда потом
Мы вдоволь выспаться успеем?
Ствол короткого кавалерийского ружья, упёршийся в подбородок Охотникову, давил и мешал говорить. Отойти бы хоть на полшага, но сзадион научился это узнавать, кожей чувствовать, ещё будучи во французском плену, на него был нацелен другой ствол, и стоит отступить, колечко дула коснётся спины чуть пониже левой лопатки.
Ну, перебирая в уме знакомые молдавские слова, сказал Охотников. Ну требуе. Вряу сэ ворбеск ку атаман. Ынтцеледжець? Еу Константин Охотников. Охот-ни-ков.
Кямэ-л пе Бурсук, сказал человек с ружьём кому-то, стоящему за спиной Охотникова. Кред к-а венит де ла Орлов.
Орлов! обрадовался Охотников. Да, десигур.
Эй ну, скептически ответил сзади молодой голос, но тут изъеденная червями дверь сторожки открылась и в проёме встал коренастый мужичок в огромной овечьей шапке.
Здравствуй, сказал он по-русски. Глаза его были почти не видны из-под кустистых чёрно-серых бровей. Как нас нашел.
Добрый день, домнуле атаман, Охотников сверкнул глазами на парня, не думающего убрать ружьё. Я не знал, где вы, но решил попытать счастья здесь.
Атаман покачал головой, оценивая слова Охотникова и произнёс, глядя исподлобья:
Ласэ-л сэ ынтре, Охотников не понял сказанного, но парень перед ним наконец-то отпустил ствол и отошёл в сторону, пропуская пришельца.
Чего тебе надо, казалось (из-за акцента, что ли?), что гайдук Бурсук не знаком с вопросительной интонацией. Каждая фраза звучала лениво, но веско, как приговор. Блики под бровями перебежали вбокгайдук взглядом указывал гостю на стул.
Не мне, а Орлову, Охотников подошёл к стулу, но не сел.
Не помогу, Бурсук встал по другую сторону грубо сколоченного стола. Он был почти одного роста с Охотниковым, но сутулился и оттого казался ниже. Вообще в фигуре атамана было мало воинственногоне слишком крупный, не слишком плечистый, он мог бы сойти за крестьянина, если бы не сабля на боку и пистолеты, заткнутые за вылинявший, местами побуревший кушак. Скажи Орлову: больше не встретимся. Мы на турецкую войну уходим, не будем больше в Бессарабии грабить. Так и передайкто захотел, ушёл в отряды Владимиреску, а кто остался в Кишинёве, я тебе не скажу.
Нет покамест турецкой войны.
Будет, уверенно сказал Бурсук.
Михаил Фёдорович просил передать, Охотников наклонился к атаману через стол, можем заплатить, если вам нужны деньги.
Гайдукине наёмники, возразил Бурсук. Деньги всегда нужны, но я с Сорокой и ещё парой человек ухожу к Владимиреску, а там, фрате, в кабаке не погуляешь. Можешь спросить у моих людей, кто захочет остаться, чтобы вам помочь, носам понимаешь, на то они и пришли сюда, что не хотят видеть над собой власти. Так что нас просьбы Орлова не интересуют, капитан.
Охотников с некоторым удивлением вспомнил, что Бурсук окончил прошлую войну в чине майора и, выходит, теперь может считаться вышестоящим лицом. Только навряд ли ему самому это нужно. А, чёрт их разберёт, разбойников.
Жаль. Если бы вопрос был в цене, полагаю, Орлов бы пошел навстречу вашим желаниям. Сегодня вам бы выплатили первую часть, завтрасколько попросите сверх.
Бурсук равнодушно кивнул.
Завтра нас тут не будет, фрате. Эй, гайдук выглянул из сторожки и быстро заговорил по-молдавски. Жестом он пригласил Охотникова: подойди.
Я пойду, по-русски и почти без акцента сказал сидящий на бревне парень; судя по голосутот, что прежде стоял за спиной Охотникова. Деньги мне не лишние.
Еще один гайдук в потрепанном, но некогда весьма недешевом тулупе коротко сказал «Нет».
Третий, опираясь на ружье, подошел и негромко сказал:
Большая слава мне мыслится, если все получится, как должно. Отчаянное дело. Пойду.
Еще двое громко заспорили между собою. Гайдук в тулупе повернулся к ним и цыкнул; спорщики притихли, и Охотникову ответили отрицательно.
Мешая молдавские и украинские слова, Бурсук обратился к соратнику, которому мыслилась слава. Пока Охотников вертел головой, настраивая музыкальное ухо на звуки почти незнакомой речи, атаман и гайдук Сорока обсудили перспективы налета по наводке Орлова, возможные последствиязадержка отъезда, большая слава и т. п. Завершив недолгое совещание, Бурсук с неожиданной для весьма преклонных лет прытью подскочил к Охотникову и ткнул его в грудь морщинистым и тёмным, как сосновая головешка, пальцем.
Условие, сказал атаман, прижимая Охотникова пальцем к стене. Будем грабить. Кроме денег Орловався добыча, что соберем в доме. Иначе никого не поведу.
Многое я пережил, рассказывал Липранди, придерживая вьющиеся по ветру усы, но змеи меня не кусали. Хотя знавал я людей, которые остались живы после встречи с гадюками.
Выздоровели? с надеждой спросил Пушкин.
Правда, добавил Инзов, их удача в том, что они не дали змее себя укусить.
Простим нашим героям некоторое невежество в вопросах герпетологиияд степной гадюки, хотя и может привести к смерти и уж точно станет причиною длительной болезни, относится к далеко не самым эффективным ядам. Это, кстати, прекрасно знал Юшневский, раздобывший хилую, давно не кормленную змею у бродячего фокусника-цыгана. Расчёт Юшневского был простяд почти гарантировано убьёт старика, но, случись так, что гадюка укусит кого-то из своих, шанс погибнуть будет незначительный. Пушкин не знал о змеях ничего, Липрандипочти ничего, хотя никогда бы этого не признал, вот и шли они теперь к губернаторскому дому, воображая чудовищные картины смерти от укуса змеи, которая, если верить Липранди, могла за минуту-другую уничтожить целую роту.