ЧЕЛОВЕК приспосабливается к любым условиям жизни, в том числе и к огромному весу. Когда ты полный, нет ощущения, что на тебе висит что-то лишнее. Если не смотреть в зеркало, то чувствуешь себя нормально, пока дело не касается движения. Даже простая домашняя работа превращается в испытание.
Когда не было денег, бабушка перешивала мою старую одежду. Иногда она просто сшивала вместе по двое брюк. Конечно, это выглядело ужасно. Лето превращалось в кошмар. Ощущение, что ты в вечной паровой бане. Ты, как улитка, оставляешь за собой след на всем, к чему прикасаешься. Люди воспринимают тебя как нежелательную персону, от которой одни проблемы. Сколько же я перебил ваз и чашек, задевая кормой в гостях посуду Любая ступенька, любой выход за пределы своего кокона, в котором я жил, запершись от людей, вызывали приступ паники.
В 20 лет я чувствовал себя 70-летним инвалидом. Организм работал на износ. И судьба моя была, в общем-то, незавидна.
У меня был друг по компьютерным увлечениям. Он был старше меня, его вес превышал 160 килограммов. Тогда я этого не понимал, но он стал отражением меня в будущем. Талантливый схемотехник, создатель компьютеров. В общем, такие люди рождаются не часто. В 2000 году мы вместе мечтали, создавали, творили. Но с 2003 года наши пути разошлись. Я начал свой путь к самосовершенствованию, а оннет. Мое похудение воспринималось как предательство.
В последний раз я видел его в 2010 году. Без жены, без детей, в съемной, заваленной хламом квартире. Он готовился к операции на позвоночнике. Работать уже не мог из-за зрения и сахарного диабета. Мы с общими знакомыми пытались помочь разобраться с его проблемами и нищетой. В 2013 году он умер, не дожив до 50. В одиночестве и куче мусора.
Переосмысление истин
С наступлением 18 лет закончилась моя пенсия по потере кормильца. Один из двух источников дохода нашей маленькой семьи прервался. По просьбе бабушки я подал на инвалидность. Прошел комиссию и в целом набрал на первую группу. Пенсия была маленькая, и я понимал, что подтверждать ее нужно каждый год, а это не выход, ведь я не чувствовал себя инвалидом. У меня были руки и ноги. Ну а весэто просто вес! Начались поиски работы.
Вскоре мне посчастливилось найти вакансию продавца компакт-дисков. Новому поколению не понять, но тогда это был единственный способ передачи информации. Нужда выгнала меня из дома, я ощутил всю прелесть обладания огромным весом. Поездки в общественном транспорте оказались настоящей пыткой! Каждый раз я чувствовал себя, словно по дороге в школу.
ДУМАЮ, каждый, кто борется с весом, ощущал холодок людского презрительного взгляда. И ведь ладно, если бы рядом с тобой громко шептались сплошь фитоняшки и Тарзаны. Но на моем фоне каждый считал своим долгом подчеркнуть, что у него-то все прекрасно (даже если в нем самом больше 100 килограммов).
Как-то произошел один случай, надолго замуровавший меня в квартире. Я ехал в питерском метро, рядом сидели папаша лет 30 и его сын лет 10. Он за что-то отчитывал ребенка. И окончанием его фразы было: «станешь таким же жирным уродом, как он!» Мужчина ткнул в меня пальцем, зло зыркнул, а я Полные люди не умеют ни драться, ни быстро бегать. Только разговаривать. О чем можно было говорить здесь? Просто еще один самоутвердившийся человек оборвал ниточку, связывающую меня с реальным миром.
Полные люди всегда воспринимались как помеха. Они сопят, потеют, кряхтят. Медленно двигаются. Как правило, одеты не по сезону. Они словно реликты, выползшие в современный мир, который старается их забыть и стереть из памяти. Здесь нужно сказать, что общество наше развивается. И сейчас полный человек, живущий нормальной жизнью, не просто не редкость, а скорее данность времени. Полнотабольше не пожизненное клеймо, а излечимый недуг. И сами полные люди не обрекают себя на самоотречение в пещере под одобрительные возгласы окружающих, а начинают борьбу с собой и обязательно выигрывают!
Неожиданно про меня вспомнил отец. Вернее, его новая жена (по отцу у меня есть младший брат). Я никогда не углублялся в отношения родителей. Знаю только, что родился я в семье студентов, как и большинство детей моего поколения, исключительно потому, что первый аборт грозил бесплодием. Новая пассия отца попыталась донести до меня основы питания. Она была первым человеком, который не стал талдычить: «Сядь на диету» и «Хватит жрать».
В СТРЕМЛЕНИИ помочь многие люди ведут себя неправильно. Находится множество причин, чтобы объявить, что, мол, сам нажрал, сам во всем виноват, вот и расхлебывай! Конечно, похудев, я рассуждал так же. Я был с крыльями за спиной. И налево и направо сеял прописные истины, наподобие: «Не жри и похудеешь», «Хватит ныть», «Займись спортом». В 2005 году даже начал писать первую книгу. Она получилась такая же, как у современных блогеров: куча собранной информации из интернета и много поучительных, но абсолютно бессмысленных диетических истин. Однако, как только я продвинулся в спорте и начал изучать физиологию, диетологию, нутрициологию и еще множество смежных дисциплин, то понял, что вес у меня снова растет. Советы «мудрых» диетологов не работают. Я осознал, что все не так просто, как кажется. С годами к этому прибавился возрастной фактор.
Когда мы со Златой худели на калориях в 2627 лет, мы на неделе ели 12001400 калорий, а потом с пятницы по воскресенье наедались самыми «растижопными» плюшками до состояния инсулиновой полукомы, иногда полируя это сладкими напитками, и при этом худели.
С каждым годом количество еды уменьшалось вместе с эффективностью. И если в 40 лет сделаю так, как в 26, то скидывать вес придется месяц. Притом совершенно не теми диетами, которые работали на юном метаболизме.
Возраст заставил сделать третье жизненное наблюдение: никто из людей не хочет быть толстым. Ни у кого нет желания болеть, выбирать одежду, которая не нравится, жить с людьми только потому, что их терпят. Каждый хочет быть красивым и счастливым! Набрать вес можно по миллиону причин, не зависящих от человека. Беременность, гормональное лечение, психологическая защита, смерть близких, развод. Все это, так или иначе, приводит к стрессупервой причине набора лишнего веса.
Жена отца стала первым человеком, протянувшим мне реальную руку помощи. Я приезжал к ним два раза в неделю и питался, как и они. На тот момент их семья придерживалась принципов сыроедения. Я долго присматривался к новому рациону. Искренне не понимал, каким образом можно есть сырую гречку с морковкой и при этом не мучиться от голода.
Отец не терял надежды сделать из меня художника, и я усердно пытался делать вид, что рисую, но увы. Если кому-то медведь наступает на ухо, то в моем случае, видимо, бегемот отдавил мне руки. Так что я получал только опыт нового питания, хоть и относился к этому довольно скептически.
Однажды мне просто дали денег с условием, что я потрачу их на правильные продукты. Переступив через себя, я выполнил этот договор. Во мне все бушевало и протестовало! Миллион раз «доброжелатели» говорили мне: «Сядь на диету!», «Не ешь дрянь!», «Ты толстый!», «Займись спортом!». Я был словно подушечка для иголок, истыканная булавками «добрых» пожеланий. И тут что-то заставило меня открыться новому опыту. Попробовать наконец не обвинять всех вокруг, а что-то сделать самостоятельно.
У отца и его жены были старые механические весы. Они, конечно, не могли взвесить меня, так как заканчивались на 130 килограммах. Поэтому стрелка шла по второму кругу и застревала где-то в районе 60 килограммов. Около месяца я четко держал сыроедческий план питания. Извращался с продуктами, заправлял гречку сметаной (не совсем сыроедение, согласен) и регулярно взвешивался. Дней через 30 я привычно встал на весы. Это превратилось в какой-то мазохистский ритуал. Я будто отвергал возможность похудения. Но каждый раз в потаенных уголках души ждал, что вес сдвинется. И вот стрелка не дотянула до своего предела в 200 килограммов.
Мне кажется, что если бы я выиграл миллион, то не испытал бы такого счастья и эмоций, как в тот момент! Моя скорлупа из брони отговорок и теорий, почему я никогда не похудею, треснула в нескольких местах.
Искры пламени надежды и уверенности в себе начали разжигать огромный костер. В тот момент я переродился и стал тем, кто я есть сейчас. За очень короткое время пересмотрел все теории, отвергающие саму попытку изменений, и с энтузиазмом принялся жить.