Металл, сказал и полным достоинства взглядом уставился мимо домов, сквозь людей в дальние дали.
Смотри, поедешь к брату.
Данунах (вряд ли)
Как он там?
Сиитхулемусделтсца (отбывает наказание, что ему сделается)
Отец чё?
Бухат, чё. Трень-день ссемом (третий день распивает с соседом спиртные напитки)
Третий день! Третий месяц, скажи.
Нуде татак (Может быть)
Ладно, пойдем, Славян.
Э-на, наливай, на, Гусьмладший сверлил взглядом пакеты с алкоголем.
Обойдешься.
Коззёв!
Ща всеку, пообещал Костыль и Гусьмладший удалился в сторону центра, а они двинулись к реке, Вот кусок дегенерата. Подрежет чего-нибудь, продаст, потом покупает сигареты дорогие, водяру. Я понимаю, живут нище, а кто виноват? Самому зимой ботинок нет, а всё заливает.
***
Вышли на берег. Речка, усохшая от старости. Была она когда-то и шире, и глубже; сомы глотали гусей. Потом зачем-то выше по течению соорудили плотинуискусственный тромб в природной артерии. Река обмелела. На это вторжение природа дала соразмерный ответеще выше по течению от плотины человеческой бобры построили свою. Речка поменяла русло, старое русло заболотилось, рыбы не стало. Сотни тысяч лет жили реки по своему, надо же людям всегда лезть туда, где они мало понимают!
Ё-о! резко остановился Костыль. Стаканчики- то забыли.
Ваньке позвони, пусть возьмет.
Хрен ли звонить, вон его тачка под клёном.
Действительно, Немец их уже ждал на берегу, он расслаблено сидел в тени одетый в шорты и желтую футболку с принтом «Барнаулстолица мира».
Ванёк, у тебя машина оборудована? спросил Костя.
Опять стаканчики забыли?
Как обычно.
В бардачке.
Костыль достал из бардачка стаканчики и нож, с сиденьяпакет с овощами, из багажникабрезент, расстелил, выставлял на него бутылки, открывал консервы, резал сыр и колбасу, ломал помидоры и огурцы. Иван с Немцем беседовали.
Ваньк, а Ваньк. Вот меня сегодня никто не спросил, где работаю, сколько получаю, какая квартира, машина.
Ну, допустим, спрашиваю: где работаешь?
А тебе интересно?
Не-а, Немец щелкнул зажигалкой, прикуривая. Но это не потому, что тыне интересен. Понимаешь, деревня. Настоящая, а не та, которую в кино рисуют, где «Клавдя! Дай стакан и гармошку, мне пора на комбайн». Нормальная деревня. Обычные люди. Но только здесь не интересно, сколько у тебя денег, кем работаешь. Вот есть тыВячеслав Ткачев, Славка, свой человек. Тебя здесь любят, всегда примут. Если ты в девушку влюблен, ты считаешь, сколько у нее платьев? Грубое сравнение, но както так.
Может это правильно?
Но не вежливо.
Выпивали. За встречу, потом сразу за дружбу (между первой и второй пуля не должна пролететь), потом отдельно за Славку (хоть эта жаба парагвайская этого и не заслуживает), потом выпили без тоста (к чему церемонии? Мылюди взрослые уже, к сожалению), потом Костя предложил купаться (вона там яма нормальная, глубина с ручками, я те говорю). В итоге побрел к этой яме один, парни в благостном настроении развалились на берегу.
Вань, а ты почему не уедешь?
Зачем? Ясибиряк в седьмом поколении. Мне и тут не плохо.
Тут же ничего не добьешься. Будто себя хоронишь. Жизньв городах!
Я так думаю, Интернет уравнял город и деревню. Столицу и глубинку. Зачем уезжать? Мне размеренный ход жизни нравится, а суету не люблю. Ну, уедут все, а что останется? И так всё полынью заросло.
Но тут ведь тупеешь!
А в Москве прям умнеешь!
Не понимаю, что за радость от глуши.
Шумно, с брызгами вылез на берег Костыль, поправляя прилипшие к паху семейные трусы, и сразу вклинился в разговор:
Да, тут ловить нечего! Движухи нет! Ничего не сделаешь, провинция.
Иван разозлился:
Провинция! Утешительные выдумки! Очень удобно! А зачем что-то делать, если тут провинция? А в Америке, что тоже сидят в Лос-Анджелесе три сестры и мечтают: «В Нью-Йорк, в Нью-Йорк, в Нью-Йорк»? Поди, нет. Скажешь, у них там свой Голливуд. Но когда-то пришли переселенцы, сами себе сотворили Голливуд, не ныли. Скажешь, там золото. Так Сибирь побогаче будет. Если твоя родинапровинция и глушь, ну разозлись ты по-хорошему! Ну, подними ее, приукрась. Если в доме твоем грязища, ты же не убегаешь, порядок наводишь. А вы убегаете! Провинция! Да вы эту провинцию с собой под ногтями носите. Бесит меня: уехалдостижение. Разносит пиццу, зато в столице! Бесит даже не то, что такой уехавший собой гордится, а что здесь его вдруг зауважали. За что? Долбанный Ломоносов в Москву за знаниями пешком шел, а вы за каким? Говоришь, себя реализовать. Может и так. А тебя не злит, что в такой огромной стране себя реализовать можно только в одной точке. Например, музыкант в Новосибирске, его слушает полгорода, онпевец местного разлива. Полмиллиона слушают, но местный. А певец в Москве, которого слушает пятьдесят человек родственниковзвезда! С какого перепугу?! Это ж несправедливо! Почему все это терпят? Ну, вы соберитесь, сибиряки! Ну, сделайте так, чтобы можно было отсюда вас услышать. Организуйте, я не знаю, фестиваль всемирный в Тюмени. Деньги? А где им быть-то, как не в Тюмени! Или пригласите профессоров из Оксфорда в Томском университете поработать. Хоть месяц в году. Поднимите престиж ВУЗа! Чтоб москвичам было за счастье иметь томский диплом. Костян, убей комара себе на ляжке.
Зачем? Он уже присосался. Здоровый какой, аж лохматый! А еслиф поставить ведро крови рядом, будут комары кусать? Рядом же еда.
Будут. Принципиально. Люди, кстати, такие же
***
Пикник продолжался. Костыль виртуозно травил анекдоты. Славику так и не удалось гордо рассказать о своей столичной жизни, да и перестал он гордитьсямелочи всё, пустяки.
Зашел разговор о рыбалке. Хорошо бы на рыбалку. Завтра бы поутру двинуть на Карпово озеро. А чё завтра? Еслиф чё, можно и седни. Поехали а? Немец, с тебя удочки числом шесть и одёжу какую-нибудь. Палатку! Бухло и хавку собираем! Конечно, надо с ночевьем. Славян! Ты когда на рыбалке последний раз был? Червей копать? Деревня! Хоть и Москва. Купить надо. Что на работу? Не пойду. Правда, последнее китайское предупреждение. А у меня донорская справка с прошлого года еще действительна. Я еврей и хитрей! Ванька, ехай собирайся, мы тута подожжем.
Через час они пьяные и счастливые мчались на Карпово озеро, где давно нет карпов, которое недалеко от села Лебяжье, где давно нет лебедей. Вспоминали, смеясь, свои вылазки на это озеро, начиная с малых лет.
А помнишь на великах ездили? Немец как хренакнется и по глине с горки на заднице
А помнишь, когда у Тоши мопед сломался, пер его на себе
целый мешок карасей
Это еще когда мы на андрюхином «Восходе» втроем!..
А ты Славентий, когда первый раз портвейн попробовал, все кусты заблевал.
Ты вспомни, как ты водку начинал пить. Мы тебя к воде подтащили за руки-ноги взяли и ка-ак!
стометровый бредень попросили у дядь Володи кстати как он там в Германии, чё рассказывает?
и Таньке Рыжей тогда говорю: поехали с нами отдыхать. Она такая: а вас сколько. Четверо. Она, грит, это, типа, тяжело мне будет
Приехали. Иван остановил автомобиль на берегу. Выходим, разбираем багажник.
Красотища, а Славк?
Не говори.
Смотри вдаль. Пристально смотри. Небо как будто падает в воду.
Удочки числом три, а чё не шесть? А еслиф клёв?
Окунутся, что ли?
Давай-давай. Это тебе не в бассейне. Ныряй, Славян, смывай Москву!
Славка разделся, медленно вошел в воду. Потом резко щучкой вперед, и в размашку, азартно колотя по озеру, проплыл до середины. Булькнулся тюленем до дна, погладил вязкий ил, расслабился и медленно поднимался к поверхности. Легко и невесомо; наверное, как в материнской утробе.
Когда он наплавался вдоволь, вылез, и пришлёпал к своим, с другой стороны подошли двое мужчин. Одинмолодой, худой и угловатый, нос на кадык стремиться. Второйпожилой, с блестящей головой, пушок над ушами, бородарваная марля.
На рыбалку приехали, констатировал молодой. Здеся так-то частная собственность.
Твоя, что ль? лениво поинтересовался Костыль.
Моя, не моя, а удочки можете не раскладывать.
Каво ты гонишь тут? Я всю жизнь тут рыбачу!
Погоди, Костян. Ребят, объясните по уму, примирительно проговорил Немец. У нас друг приехал, мы, действительно, раньше здесь часто бывали.