***
Видя, что меня не оторвать от записей, Онже с плотоядным пристрастием берется изучать «журнал знакомств», лежащий у Боба на рабочем столе. От первой до последней страницы издание забито фотографиями и телефонами шлюх. Путаны всех видов, возрастов и расцветок приглашают состоятельных господ и выезжают к ним сами. Если бы проституция в нашей стране действительно была нелегальной, а сутенерство находилось вне закона, ментам не пришлось бы долго искать: бери журнал, обзванивай, узнавай адрес, отправляй опергруппу. И сразу же сотни сюжетов для телепрограммы «криминальная хроника» о том, как доблестная милиция ограждает общество от падения нравов.
Галочки они зарабатывают, а не ограждают, сплевывает на пол вахты Боб. Кто из сутеров доход не приносит или бабло у них крысячит, тех и сливают под фанфары и телевизор!
Мой земеля, гэбэшник Чалый, рассказывал однажды о том как его друг-пэпээсник пытался оформить дорогую покупку в кредит. Не разрешили. Говорят: у вас зарплата маленькая, всего восемь тысяч. Тот даже задохнулся от возмущения: «Охренели вы, маленькая? Я каждую смену по пятерке в карман кладу, а то и десятку!». А рядом Чалый стоит и пристыжено шикает: тише, тише!
У меня один знакомый в милицию верил, пока экспедитора их фирмы не бомбанули, усмехается Боб. Он в мусарню пришел, а там главный опер вместо оперативных мероприятий по глазам стегать его начал. Мол, вы, коммерсы, денег дофига огребаете, значит так вам и надо. Мы тут горбатимся за копейки, покой ваш охраняем, а вы, суки, жируете! А потом из отдела вышел и сел в навороченную ауди. У коммерса челюсть отпала: он хоть и «жирует», а такую машину даже в кредит себе позволить не может.
Так сейчас жизнь такая, заступается за ментов Онже. Не наебешьне проживешь, понимаешь? У мусоров свой хлеб, у нас свой.
Да шакалы они все! сплевывает Боб под ноги. Раньше псами были, типа волков от овец отгоняли. А теперь волки с собаками перееблись на всех уровнях, и овец на два фронта дербанят, друг у друга куски отрывают. Вон, видали, каких-то эмвэдэшных полковников по телику недавно показывали, так у них там дачи как у нефтяных магнатов, по двадцать лимонов баксов каждая стоит!
Мы с Онже обмениваемся понимающими взглядами: таких борзых государственных служащих Матрица утилизирует моментально. Но если не выходить слишком уж далеко за рамки дозволенного, можно долгое время совмещать «охрану закона» с отвязным и демонстративным его нарушением. Матрица отбирает все радости у тех, за чей счет подпитывается, и охотно делится благами с каждым, кто прикладывает усилия к умножению ее могущества. Чем выше положение и чем серьезней ответственность агента, тем больших привилегий он заслуживает. Сержантам милиции дозволено грабить мигрантов, бойцам федеральной охраны устраивать гладиаторские бои в курортных ресторанах, а сыновьям министров безнаказанно сбивать насмерть пенсионерок на пешеходных переходах. И для каждого агента Системы действует целый ряд общих для них послаблений. Можно проходить в закрытые зоны, можно нарушать правила дорожного движения, можно пить водку в общественных местах, можно посылать на хуй законопослушных граждан, можно много чего делать такого, что для обывателя если и не преступно, то как минимум предосудительно. Например, простым смертным курение ганджа грозит немалым тюремным сроком, а человеку при удостоверениилегким наркотическим опьянением.
Сколько мусоров у меня знакомых, ни одного не знаю, чтобы план не курил, охотно комментирует Боб. Что налоговая, что федералы, что ГАИ или там ППСвсе трубят как завод детских игрушек! А тебя если с боксом примутпотянет года на три, как минимум.
Почти сто процентов тяжких и особо тяжких уголовных преступлений совершаются по пьяной лавочке, однако водку можно купить за копейки почти в каждом ларьке. Употребление же наркотиков запрещено Системой для вящего усыпления масс. Всего одна доза наркотика может сбить настройку Матрицы, нарушить здоровый питательный сон индивида-батарейки и вынудить его однажды проснуться прямо в своем электронном гнезде с вопросом о том, что есть Матрица. В то же время, любое табу подразумевает возможность выделять из массы индивидов, которые пренебрегают запретами. Либо государственная Система ограждает себя от этих людей, либо привлекает к себе на службу. Тот, кто сделался активным элементом канализации ресурсов от питательных элементов к скрытым аккумуляторам Пирамиды, может употреблять вещества без оглядки на действующее законодательство. Отныне на его безобидные шалости власть будет смотреть сквозь пальцы.
Да Морфеус сам, видал, как смолит? уставившись в журнал, Онже ковыряет в носу по Фрейду. Вот если б мы по вене задвигалисьтогда бы, наверно, нас осадили. А так им плевать, по ходу. Шабят себе пацаны и шабят, главное чтобы дела делались, понимаешь?
Главное, чтобы Матрица процветала. Чтоб наливались кровью мясистые щупальца и поступали соки в укрытый где-то жирный мозговой центр. Чтобы ширилась и полнела распластанная по человечеству склизкая левиафанская туша. О! Так ведь общество уже сравнивали с Левиафаном, и был это не кто иной, как Томас Гоббс. Интересно, чем раскумаривались древние социологи, прежде чем сесть за написание очередных научных трактатов?
Ты че там все строчишь? оттопыривает нижнюю губу Боб. Я конвульсивно стискиваю ручку зубами. Даже не представляю, в какую категорию можно определить эти разрозненные заметки. Что-то, однако, подсказывает мне, что они могут послужить материалом для прозы!
Провожал свою косую я до самой до реки, подержал ее за жопудолго пахло от руки! реагирует Боб на мое неосторожное слово. Онже покатывается со смеху, Боб купается в лучах собственного остроумия.
Ладно, мы поехали. Онже решительно поднимается со стула и, не спрашивая разрешения у Боба, засовывает в карман штанов журнал интимных знакомств.
С сожалением я прячу ежесекундник. Мне совсем не хочется мотаться по пыльным подмосковным дорогам. Честно говоря, и наш автосервис наводит на меня жуткую скуку: мне в нем тесно. Я вкусил запретный плод несбыточной грезы, вгрызся зубами в сочное яблоко, почувствовал масштаб и невообразимые прежде возможности. Стоит лишь взятьсяи можно перепахивать целые поля перспектив. Внутренним оком я вижу, как они расстилаются перед нашими с Онже ногами, равняя и утрамбовывая прежде непроходимую местность от наших стоп и до линии горизонта. Там, над горизонтом, багровеет предзакатное солнце Матрицы: огромное, кровавое, жаркое. Конечно, у всего есть пределы. Но горизонты имеют одно чудесное свойство: отдаляться по мере приближения к ним.
Блядь, надо от мата избавляться нахуй, в глубокой задумчивости желает Боб на прощание то ли нам, то ли себе самому. Просветлев ликом, вдруг обращается к нам. А что, пацаны, у вас гандж совсем что ли закончился?
***
Оказываясь за пределами вахты, Боб перевоплощается из гарлемского негра в негра, переехавшего на Манхэттен. Сидя на мягком кожаном диване его тачкичистой, вылизанной, пахнущей непередаваемым духом свежей дорогой иномарки, я чувствую себя Директором Мира в окружении личной прислугиводителя и телохранителя.
Брателла, жизни добавь! требует Онже. Боб накручивает децибел. Мощная акустическая система нещадно молотит воздух салона ритмами гангста-рэпа. Мозг мой пульсирует в ритме фифти-сент.
Сквозь лазурную тонировку стерильно надраенных стекол рублево-успенский мир нестерпимо похож на Тридесятое королевство. Пронзая бледные тучи острыми шипами лучей, светило посверкивает на шпилях дворцов и башенках замков, полных славных рыцарей и кровожадных людоедов, радикулитных монархов и златовласых принцесс. Мощеная желтыми кирпичами поверхность шоссейной дороги уводит меня все дальше и вглубь в Страну Сказок. Туда, где по мановению доброй феи, моей крестной Матрицы, исполнятся все мои, даже самые нескромные грезы. Я снимаю на камеру телефона все, что видит с заднего сиденья будущий Царь Горы. Мне надо успеть вобрать в свою жизнь максимум ярких впечатлений и выжать из нее, наконец, в мусорное корыто все скисшие воспоминания об ушедшем прошедшем.
Слышьте, это что за крендель там встал? выворачивая назад голову, ерзает на сидении Боб. Он уже два поворота сделал за нами!