– Кровавый Хаос! – выругался служитель закона и отцепил от своего широкого ремня маленькую флягу. – Я велел тебе не касаться его.
Наклонив флягу, он побрызгал искрящейся серебристой жидкостью на палец Чжао-цзи. Том успел заметить, что палец мгновенно почернел.
– Холодно, – прошептал Чжао-цзи.
– Все будет в порядке, парень.
Сидя на земле, Кривил поднял голову, уставился на мальчишек. Его рот беззвучно открывался, как у вытащенной из воды рыбы. Он еще раз прокашлялся и спросил:
– Том… Зачем? Зачем вы… вытащили меня? Смутившись, Том поглядел на надзирателя, тот покачал головой.
– Отпустите меня… – Кривил повернулся к мембране. – Назад в…
Том услышал, как Чжао-цзи застонал. Сначала он решил, что приятель стонет от боли в пальце, но потом понял, в чем дело.
Он увидел под изодранной мокрой рубашкой Кривила толстое щупальце. Оно росло прямо из спины юноши, было частью его плоти и тянуло его назад в голубую жидкость, соединяло его Судьба знает с чем. Под мышками Кривила располагался ряд жаберных отверстий, которые судорожно открывались и закрывались, словно от недостатка воздуха.
– Возвращайся назад, Дилвенней, – разрешил надзиратель.
Том и Чжао-цзи с ужасом наблюдали, как дрожащий Кривил ползет по полу. Потом он проник сквозь мембрану и вновь погрузился в объятия холодной жидкости.
В его глазах вспыхнула радость. Отталкиваясь руками, словно плавниками, он медленно поплыл прочь, пока не затерялся среди двигавшихся в синеве смутных теней.
* * *
– Ему повезло, – пробормотал Чжао-цзи.
Том замер. В узком туннеле свечение, исходящее от флюоресцирующих грибов, казалось необычайно ярким.
– Как ты можешь так говорить?
– Они могли казнить его. Это высшая мера наказания за воровство.
– Ого, – Том двинулся дальше. – Я об этом не подумал.
«И все случилось по моей вине», – подумал он.
– Хотя… – Чжао-цзи держал поврежденный палец на уровне груди. Серебристые капельки вспыхивали, перекатываясь по поверхности пальца и исцеляя его. – Ему дали четыре стандартных года.
«Это из-за меня, – хотел сказать Том. – Это я упомянул имя Кривила при разговоре с Петио».
– Когда его освободят, ему будет почти двадцать, – сказал Чжао-цзи.
«Я просто трус», – подумал Том.
– Я… – У него сдавило горло. – Ты видел надзирателя? Заметил, какой у него взгляд?
– Он ведь сам – бывший заключенный. – Чжао-цзи закашлялся. – Должно быть, покидать эту синюю жидкость хуже, чем находиться внутри нее.
Дальше мальчики пошли молча. Только звуки шагов раздавались в петляющем туннеле: влажное эхо, отскакивающее от растрескавшихся стен.
– Наверное, мы сможем снова прийти сюда в следующий Шиэд, – сказал Том, хотя даже мысль об этом ужасала его.
Чжао-цзи остановился.
– Не сможем, – баюкая поврежденную руку, он смотрел мимо Тома, в пустой туннель. – Меня здесь уже не будет.
– Что ты имеешь в виду?
Чжао-цзи, не проронив ни слова, пошел дальше.
– Дело в твоей семье… – Том должен был понять это раньше, но, к сожалению, понял только сейчас: у большинства мальчиков не было семей, либо все их родственники уже умерли, либо были навсегда потеряны. – Ты уезжаешь с ними.
«Мама, – вспомнил он. – Где ты сейчас?»
– Я… – Чжао-цзи снова остановился и поднял вверх руку. Он носил браслет мастера Пиня, дающий разрешение на путешествие, на запястье. – Ты вовсе не обязан навещать нас.
Собственный браслет Том прятал за поясом.
– Но мастер Пинь… Он пригласил меня.
– Мы будем на шесть страт выше, в Сантуарио Герберов. Через пятнадцать дней. Туда мы отправимся отсюда.
«Шесть страт!» – поразился Том.
– Но…
– Браслет – пропуск, – напомнил Чжао-цзи, – он позволит тебе подняться к нам. – Взгляд его темных глаз стал непроницаемым. – Но ты не должен делать это, Том.
«Шесть страт», – подумал Том растерянно.
* * *
Новое задание ошеломило его.