Ландау светился от счастья, когда узнал, что его друг Лифшиц тоже научился тонкостям адюльтера, которые он ему «преподавал».
Физик-ловелас радостно делился со своей женой:
У Женьки и Лели очень культурный бракбез ревности и предрассудков. Это я научил Женьку, как надо правильно жить. Он оказался способным учеником, только не по физике. Женька очень оценил мою теорию и с помощью Лели осуществил и экспериментально подтвердил мои теоретические выводы! В этой любовной троице только любовник и введен в заблуждение, а муж в большом выигрыше. Леля знакомит Женьку с усовершенствованиями, достигнутыми большим опытом ее шефа в делах любви. Все держится в большом секрете от шефа!
И твой Женька наверняка считает, что натянул нос любовнику своей жены?
Да так и есть. Здесь в дураках сам любовник. Когда тебя не было в Москве, после ухода Рапопорта Леля рассказывала много интересного! Все интимные подробности.
Кажется, его жена умно заметила:
Дау, это не любовь, это просто мерзкий секс.
Если бы я мог, я бы издал закон: мужчина, оставляющий на своей возлюбленной какой-нибудь предмет туалета, подлежит расстрелу, говорил физик.
Ландаужене:
Все двенадцать лет ты олицетворяла для меня всех женщин мира! А сейчас пришло время, я очень хочу изучать на деле, как устроены другие женщины. Помни, не в ущерб тебе, не в ущерб нашей любви.
«Заглянув в комнату Гарика, Дау сказал: На звонок в дверь не выходи, я открою сам. Это был сигнал стоп, красный свет.
В нашем брачном Пакте о ненападении был пункт полной свободы личной жизни, полной свободы интимной жизни человека.
Хорошо, сказала я, подумав, что приедет Женька с девицами в машине. В этом случае Дау всегда подавал сигнал стоп». (Из книги К. Ландау-Дробанцевой «Академик Ландау. Как мы жили».)
В разговоре Конкордии с сыном звучит фраза:
Сынуля, наш папка очень умный. Да, сынуля, наш папка очень талантлив.
И цитата из ее воспоминаний: «В этот страшный год, роковой для нас, сын стал понимать человеческую ценность своего отца».
Дау хвалился:
Я встречал очень хорошеньких официанток, но они с большим презрением отвергали меня. Я провел статистику: самый большой процент хорошеньких девушек среди официанток, но, увы, им я не симпатичен совсем. Женька обещал помочь, я с ним договорился так: если он меня познакомит с красивой особой, независимо, освою я ее или нет, он получает премию в 500 рублей.
И что, он согласился? спросила жена.
О, он заработал уже 1500 рублей!
Как-то Лев Давидович вернулся домой расстроенный. Жена участливо спрашивает:
Дау, что с тобой?
Я обхамил девушку. Представь, очень миловидная девушка. Фасон платья много обещал, и так культурно прижималась, а полез за пазухуи вдруг: там ничегошеньки нет. Не то что малость, а совсем ноль. И я от нее, как от лягушки, удрал, даже не попрощавшись. Ай-яй
Или вот забавное рассуждение, свидетельствующее о веселых нравах, царивших среди советских академиков. Однажды Дау спрашивает свою ненаглядную:
Кора, в какие дни ты возишь продукты на дачу?
Узнав, что та ездит на дачу по вторникам и пятницам, он предложил выделить два других дня в неделю для встреч своего друга Женьки с новой любовницей.
Понимаешь, Кора, убеждал Ландау, Женька меня очень просит выделить ему одну комнату на даче. Он будет ездить со своей Зинкой два раза в неделю, любовь в машине стала для них опасной. Он мне рассказывал: как-то в лесу к его машине подошел милиционер и попросил предъявить права. К счастью, Женька был уже в трусах и в брюках.
Как? попыталась возмутиться женщина. А не слишком ли жирно для их семьи? Зигуш с его женой Лелейу нас в квартире, а теперьЖенька и его любовница Горобецна нашей даче?
Дорогая, ну почему не сделать добро хорошему человеку? На даче у нас шесть комнат, а живут там постоянно только три человека. Кому может помешать приезд Женьки и с Зиночкой на несколько часов? К тому же я поговорил с твоей мамой, и она не возражает.
«Избавить дачу от Женьки я не смогла. Мне по злобности только удалось его субботу перенести на понедельник. В понедельник и четверг Евгений Михайлович Лившиц исполнял свой любовный танец у нас на даче в Мозжинке не один год», признавалась честно К. Ландау-Дробанцева. Кстати, заметьте: эти «невинные» страсти происходили в военные годы, когда вся советская страна воевала с немецкими захватчиками
А вот еще развеселая «научная» картинка тех страшных для страны военных лет. «Как-то вечером в конце войны к нам зашел Алиханьян, сели ужинать. Дау вскочил, сказав: Артюша, я больше не могу переносить твоего кислого вида! Хочу видеть тебя счастливым! У тебя есть все для счастья! Столько девушек мечтает о твоем внимании. Нита сейчас уже живет в Москве. Ты ей звонил?.
Ну что ты такое говоришь, Дау. А вдруг к телефону подойдет Митя?
Митя сидит за роялем и телефонных звонков не слышит Митя слишком переполнен музыкой, а вдруг она скучает?
Дау подошел к телефону, под диктовку Артюши набрал номер: Ниточка, приветствую вас в Москве. Говорит Дау. Сейчас у меня сидит Артюша и очень скучает. Если вы свободны, приезжайте к нам ужинать. Коpa очень хочет с вами познакомиться. Ваш шофер знает, где наш институт. Квартира два. Мы вас ждем.
Минут через 20 к нам приехала Нина Васильевна Шостакович, жена знаменитого композитора: золотоволосая с золотистыми глазами. Ужин прошел очень весело. Алиханьянсиял! Вся наша квартира наполнилась звонким смехом Ниточки (так ее называли все)
Нитафизик. Она кончала физфак в Ленинграде, была влюблена в своего жениха, который еще мальчиком стал знаменитым композитором. Вскоре они поженились.
Артюша встречался с разными девицами, но своей первой любви был пылко предан все годы, вероятно, поэтому он не женился.
Дау, но Нита этого стоит. Как смеется! Тряхнет головой, отбросив золото волос, и зазвенел хрусталь с серебром колокольчиков. Она бесконечно обаятельна.
На следующий день Алиханьян просто ворвался к нам: Кора, Дау, Ниточка согласилась сегодня поужинать в ресторане, если будете вы и Дау! Нас угостят замечательным шашлыком по-карски. Я уже все заказал!».
В те военные годы заедать шашни замечательными шашлыками по-карски могла только избранная публика. Очень избранная и очень веселая Ведь ей нужны были силы, чтобы принимать щедрые подарки от правительства уже после окончания войны, когда страна была в разрухе, а многомиллионный народ голодал.
«Да, еще Берия подарил братьям физикам Абуше и Артюше Алиханьянам вагон имущества, вывезенного из Германии, и они приняли эти подарки. Их принципы не были такими строгими, как у Ландау. Тогда многие физики принимали щедрые подарки», вскользь подметила все та же Кора.
После войны Ландау стал академиком. После назначения он сказал жене:
Коруша, ты совсем не радуешься, что я пролез в академики?
Зайка, милый, у меня так болят ноги, ответила она вслух, а про себя подумала: «Вот, вот, только этого мне сейчас и не хватало. Красивые девушки так падки на академиков, а я? Я уже не Юнона!» Я все время твердила себе: я не имею права ревновать, особенно сейчас, когда заболела, разжирела! А Даунька все тот же: легок, изящен, беспредельно жизнерадостен. Он имеет полное право любоваться красотой молодых, здоровых женщин. А как он может восхищаться и любить прекрасное молодое женское телоэто я знаю!» (по воспоминаниям Коры Ландау-Дробанцевой, написавшей книгу «Академик Ландау. Как мы жили»).
А вот как весело некоторые делали открытия. Об этом тоже вспоминает (за что ей отдельное «спасибо» от всех потомков нашей страны) Кора:
« Даунька, мне в Сочи Коля рассказывал, что когда приближался двадцатипятилетний юбилей Института химической физики, они собирались торжественно отметить эту дату. Он поехал в Ленинград поднять архив и привезти соответствующий материал. Коля в архиве нашел работу студента Харитонова. По его словам, эта работа была о цепных реакциях. Н.Н. эту работу Харитонова присвоил себе, а студента перевели в другую лабораторию, повысив в должности. Дау, а за что ты исключил из своих учеников Вовку Левича?