Егор ЯковлевВойна на уничтожение. Третий рейх и геноцид советского народа
Вступление
7 января 1946 года на Нюрнбергском процессе состоялся допрос обергруппенфюрера СС Эриха фон дем Бах-Зелевского. Этот эсэсовский генерал оказался едва ли не самым везучим палачом среди всех, кто подвизался на службе у Третьего рейха. Несмотря на то что руки его по локоть были в крови, перед международным трибуналом он предстал не как подсудимый, а как свидетель обвинения. Бах-Зелевскийнаместник Генриха Гиммлера в Белоруссии и Центральной России, который методично уничтожал евреев и рьяно сжигал деревни со всем населением, сдался американской армии и сразу же изъявил готовность сотрудничать. Его пощадилив обмен на откровенные показания против элиты нацистской Германии. И среди прочего бывший обергруппенфюрер сообщил о совещании в замке Вевельсбург, состоявшемся незадолго до начала войны против Советского Союза: на этой встрече глава СС сказал своим ближайшим соратникам, что «целью похода на Россию является сокращение числа славян на 30 миллионов человек».
По понятным причинам эти показания вызвали особый интерес у советской стороны. На прямой вопрос прокурора Юрия Покровского, выполнялась ли истребительная установка Гиммлера под прикрытием антипартизанских операций, свидетель ответил утвердительно: «Я считаю, что эти методы действительно привели бы к истреблению 30 миллионов, если бы их продолжали применять». Гитлер и Гиммлер были уже мертвы, и обвинители пытались добиться подтверждения сенсационной информации от главного нациста, сидевшего на нюрнбергской скамье подсудимых, Германа Геринга, бывшего преемника фюрера, руководителя военной экономики и люфтваффе. Тот, однако, не собирался ни в чём признаваться. Защитная тактика рейхсмаршала заключалась в том, чтобы, во-первых, ловить своих противников на противоречиях и раздувать неточности в их речах, во-вторых, валить все очевидные преступления на покойных соратников и, наконец, не признавать ничего, под чем не стояла бы его подпись. С помощью этих уловок Геринг отправил в нокдаун американского прокурора Роберта Джексона, который во время допроса «наци2» допустил ряд ошибок. В частности, Джексон попытался уличить своего визави в поджоге рейхстага в 1933 году: версия обвиненияложная, как полагает большинство современных историков, состояла в том, что это была нацистская провокация с целью возложить ответственность за пожар на коммунистов, разгромить их и установить в стране гитлеровскую диктатуру. Обвинитель от США ссылался на показания генерала Франца Гальдера, который якобы слышал, как в 1942 году, во время завтрака у фюрера, Геринг сказал: «Единственный человек, который действительно знает рейхстаг, это я, потому что я поджёг его!». Это свидетельство ничуть не смутило рейхсмаршала, который спокойно ответил, что подобного разговора не было, и потребовал очной ставки с Гальдером (она так и не состоялась). Дав понять, что американский свидетельлжец, экс-преемник фюрера через несколько секунд намекнул на то, что он ещё и бездарь. На вопрос Джексона, знает ли он, кто такой Гальдер и какой пост занимал этот человек, рейхсмаршал язвительно ответил: «Он был начальником штаба сухопутных войск. Когда началась война, я беспрестанно указывал фюреру, что он должен взять себе такого начальника штаба, который что-то понимает в военных делах». Обвинитель не нашёлся, чем парировать этот выпад. На следующий день газеты вышли с заголовками о моральной победе Геринга.
Британский и советский прокуроры, Дэвид Максвелл-Файф и Роман Руденко, вернули инициативу обвинению и поставили Геринга в тупик убийственными документами о тотальном разграблении советских земель под бдительным контролем обвиняемого. Рейхсмаршал был уличён в планировании захвата восточных территорий и закабалении миллионов людей в фактические рабство (термин «рабство» Геринг отвергал, предпочитая словосочетание «принудительный труд»). Однако вопрос о тридцати миллионах, подлежавших уничтожению в ходе войны на Востоке, повис в воздухе. Когда Руденко завёл разговор на эту тему, нацист, образно говоря, развёл руками: об истреблении славян говорил Гиммлер, а не он. Кроме того, это «был не приказ, это была всего лишь речь». Руденко, к его чести, этим не удовлетворился. Он заговорил о том, что в нацистской Германии имелся единый руководящий центрГитлер и его ближайшее окружение, в том числе правая рука фюрераГеринг. Мог ли Гиммлер самостоятельно давать указание об уничтожении славян, без ведома фюрера или его преемника?
Роман Андреевич ставил вопросы остро и в целом верно. Однако в распоряжении советского обвинителя было не так много показаний или документов, подтверждающих план истребления. Это позволило Герингу постоянно твердить одно и то же: «Нет. Не знаю. Мне ничего не известно о таком указании или распоряжении».
Тогда, в Нюрнберге, рейхсмаршалу удалось уйти от этой опасной для него темы. Накопленных доказательств с лихвой хватило, чтобы приговорить Геринга к петле как военного преступника, но геноцид советского народамассовое уничтожение, умышленное заблаговременноне был расследован до конца. Печально, что обвинение не задалось вопросом, почему в речи Гиммлера фигурировали именно тридцать миллионов славян. Почему не десять, не пятьдесят, не семьдесят? Это соображение уже в 1946 году могло бы привести следователей к бывшему министру сельского хозяйства и продовольствия Герберту Бакке, подчинённому Геринга и другу Гиммлера, который пролил бы свет на предвоенное планирование массового истребления. Увы, этого не произошло.
Впрочем, осуждать за это Руденко и других советских прокуроров, конечно, не стоит: процесс над нацистами готовился в авральном режиме, а преступления их были столь многочисленны, что на многое просто не хватало сил и времени. Но факт остаётся фактом: в Нюрнберге замысел уничтожения народов Советского Союза (за исключением еврейского) окончательно вскрыт и описан не был.
А между тем главный подсудимый на процессе отчаянно лгал, пытаясь спасти свою жизнь. На самом деле он прекрасно знал, откуда взялась установка Гиммлера. Ему был хорошо известен источник цифры в тридцать миллионов. Он сам называл еёобозначая масштабы истребленияминистру иностранных дел Италии графу Галеаццо Чиано в ноябре 1941 года. Он был одним из вдохновителей и творцов чудовищной истребительной политики.
О том, как она зрела и чем обернулась, написана данная книга.
* * *
Агрессию Германии против Советского Союза можно рассматривать под разными углами. Несомненно, она была идеологической войной, схваткой между двумя противоположными социальными системами, нацизмом и коммунизмом. Но вместе с тем эта война на уничтожение была последнейво всяком случае на данный моменткрупной колониальной войной, что часто уходит от сознания наших современников. Атакуя противника на Востоке, нацисты видели себя белыми господами, которых история бросила в сражение против дикарей, возглавляемых жестокими еврейскими вождями. Это может вызвать недоумение: дикари не воюют на танках ИС и Т-34, у них нет «Катюш» и пистолетов-пулемётов ШпагинаППШ, они не берут европейские столицы и не водружают свои знамёна (есть ли у дикарей вообще знамёна?) над зданием вражеского парламента. Но всё это послезнание, совершенно непредставимое для Гитлера и его окружения до начала похода на Восток. Тогда, в июне 1941 года, коренной житель СССР представлялся берлинским бонзам кем-то вроде индейца или аборигена Австралии, который лишь по недоразумению владеет землёй, что «велика и обильна». Они были уверены, что человек культуры и цивилизации, человек из «расы господ», как называла германцев нацистская терминология, сможет легко забрать эту землю себе, вышвырнув с неё туземцев. Гитлер и Гиммлер не случайно были адептами расовой теории: она помогала представить жителей Востока нелюдями, уничтожать которых не преступление.
В этой книге я предлагаю взгляд на события той войны, который многим покажется неожиданным, но далее будет представлена целая россыпь доказательств в его пользу. Я рассматриваю эту Vernichtungskrieg не как уникальное событие, а как частный случай поселенческого колониализмапопытки захвата территории с целью заселения её колонизаторами исоответственноочищения от коренного народа. Эта стратегия применялась и ранее: она была успешно воплощена в жизнь при покорении европейцами Тасмании, Австралии и Северной Америки. Гитлер не только знал об этом; он взирал на эти события как на истории успеха. Его новация заключалась только в том, что он решил применить старые приёмы к землям и народам Европы и при максимальном участии своего тоталитарного государства.