Сергей Николаевич СинякинДжинны пятой стихии
Художественные произведения
Евгений Лукин
ПонеропольПопытка утопии
Законность есть народное стесненье,
Гнуснейшее меж всеми преступленье.
1. Арина
«За пропаганду правды и добраответишь!»
На проседающих ногах Влас Чубарин подобрался поближе к синей эмалированной табличке, укреплённой на одиноко торчащем из асфальта полосатом штыре, и, не веря, перечёл грозное предупреждение. Нет, на чью-либо дурацкую шутку это совсем не походило. Явно заводская работа, в единственном экземпляре такое не изготавливают. Влас взглянул на основание штыря. Увиденное его не обрадовало: складывалось впечатление, что железку с табличкой установили ещё до того, как положили асфальт. Вновь возвёл очумелые глаза к тёмно-синему эмалированному прямоугольнику. Под основной надписью белела другаяпомельче: «Отсутствие закона не освобождает от ответственности».
Резко обернулся, высматривая автобус, из которого его, бесцеремонно растолкав, высадили несколько минут назад, но того уже не было. Успел отъехать.
События вчерашнего вечера обнажались в памяти нехотя, как бы стыдясь самих себя. Родители увеялись на недельку в Пловдив, и одуревший от восхитительного чувства свободы Влас не нашел ничего лучшего, как учинить на опустевшей территории дружескую попойку. Впрочем, начиналось всё довольно прилично, даже интеллигентно. Спорили, правда, яростно, но только о высоком. Да любое государствоот дьявола! упорствовал Влас. Обоснуй! запальчиво требовал Павлик. Мамой клянусь! подсказывал смешливый Сашок. Приведенная Павликом девица скучала и налегала на коньяк.
Да иди ты! отмахнувшись от зубоскала, Влас повернулся к Павлику. Доказать? Запросто! Третье искушение дьяволово! А? Когда дьявол Христу предлагал все царства и славу их Поклонись, говорит, мнеи всё твоё будет! Ну? Что ну? Если предлагал, значит, чьи они, царства? Да, может, он чужое предлагал! Нашёл кому верить! Чужоев смысле Божье? Ну да А почему тогда Христос его не уличил? Сказал бы: «Что ж ты, козёл, чужое мне впариваешь? Это Отцу Моему принадлежит, а не тебе!»
Н-ну Павлик замялся.
Так он Ему какие царства впаривал? пришёл на выручку Сашок. Языческие!
О! воспрял Павлик. Точно Других тогда и не было!
Злорадно осклабившись, Влас вкусил коньяку и снял наручные часы (мешали жестикулировать).
Так Языческие А чем языческое государство отличается от христианского? И, не давая оппоненту вставить хотя бы слово: Наверное, тем же, чем язычник от христианина? Так?
Павлик призадумался. Нутром он чуял грядущий подвох, но в чём этот подвох заключается, пока ещё не уловил.
М-м Ну допустим!
Значит, христианским называется такое государство, которое живёт по Христу Согласен? Та-ак «Не убий!» А у каждой державыармия! «Не укради!» А у каждой державыналожка
Ну, налогиэто скорее вымогательство, чем кража, недовольно заметил Павлик.
Хорошо, пускай вымогательство Дальше! «Не лжесвидетельствуй!» А политика? А пиар? А дипломатия? Врут и не краснеют!.. Что там ещё осталось? «Возлюби ближнего, как самого себя»? Ну покажи мне одну такую страну, чтобы возлюбила Да хотя бы союзников своих! Но так же, как себя! А? Во-от Стало быть, нет на свете христианских государств. Нет и не было! Называются христианскими, а по жизниязыческие То есть от дьявола!
А «не прелюбодействуй»? с нездоровым интересом осведомился Сашок.
Девица очнулась, зрачки её открывшихся глаз расширились. Видимо, пыталась представить прелюбодеяние в межгосударственном масштабе.
Да! Не прелюбодействуй и чти отца с матерью! Вот эти две заповеди, согласен, ни одна страна никогда не нарушит. Потому что не сумеет при всём желании. Отца-матери нет, гениталийтоже
А Президент?
В смыслеотец народа?
Нет, во втором смысле
И как могла столь глубокая, отчасти даже богословская полемика перейти после третьей бутылки в безобразную, бессмысленную драку?
Очнулся Влас под креслом. Подбородок саднило. Пышущий лоб овевало прохладой из окна, наполовину вывернутого из стены. Пол был покрыт скрипучим стеклянным крошевом, в которое обратились фужеры, тарелки, щегольские очки Павлика и наручные часы самого Власа. Голый стол пребывал в стоячем положении, но чувствовалось, что на ноги его подняли относительно недавно. По тёмной полированной столешнице пролегала ослепительная царапина.
И никого. Надо полагать, опомнились, ужаснулись содеянномуи бежали.
Но что такое был их ужас по сравнению с ужасом самого Власа, не в пример безбатюшным государствам панически чтившего отца и мать! Представив на секунду возвращение родителей из Пловдива, грешный отпрыск опять впал в беспамятство и выпал из него уже в тёмном гулком переулке, ведущем прямиком к сусловскому автовокзалу.
Дальнейшее восстановить не удалось.
Наверное, купил билет до Баклужино.
* * *
Влас Чубарин замычал и, открыв глаза, вновь увидел всё ту же устрашающую табличку. Не могло быть в Баклужино таких табличек! Такие таблички могли быть только в Страшное слово вертелось в мозгу, но Влас не решался произнести его даже про себя.
Нетвёрдым шагом он вышел из-под огромного навеса, обрешёченного с изнанки чудовищными металлическими балками на столь же чудовищных болтах, и запрокинул страдальчески сморщенное лицо. По краю козырька выстроились богатырские объёмные буквы. То самое слово, которое он не осмеливался выговорить.
ПОНЕРОПОЛЬ.
Обмяки торопливо заковылял в сторону кассы.
Сусловскими принимаете? сиплым преступным голосом осведомился он.
Да хоть тугриками, последовал равнодушный ответ.
А когда следующий на Баклужино?
Юная кассирша вскинула голову и уставилась на Власа.
Привет! сказала она. Ты откуда такой?
Тот внутренне напрягся, с мукой припоминая, не было ли в последнее время какого-нибудь международного конфликта. Наверное, не было, раз автобусы ходят
Да вот из Суслова
Второгодник с нежностью вымолвила она. Ты географию в школе учил вообще? Отсюда в Баклужинотолько через Лыцк, а они границу ещё год назад закрыли. Это тебе обратно надо. Постучала по клавишам, бросила взгляд на монитор. Есть места на шестичасовой. Берёшь?
Влас поспешно сунул руку в кармани обомлел, не обнаружив там бумажника.
Я подумаю ещё более сипло выдавил он и, отойдя на пяток шагов, проверил всё, что можно было проверить. Нету.
Украден. Ясное дело, украден. В Понерополеда чтоб не украли? Поскуливая чуть ли не вслухот отчаяния и от головной боли, Влас шаткой поступью пустился в обратный путь, к полосатому штырю с синей эмалированной табличкой. Обогнул бетонную опоруи не поверил глазам: бумажник преспокойно лежал на асфальте, никем пока не присвоенный. Правда, в нескольких метрах от него стояли двое местных и с презрительным видом поглядывали на оброненную вещь.
Ускорив шаг, насколько это было в его силах, Влас достиг едва не утраченной собственности, но нагнулся над нею слишком резков голову вступило, перед глазами заклубилась мгла, так что пальцы бедолага смыкал уже на ощупь. Превозмогая дурноту, медленно выпрямился. Мгла потихоньку рассеялась, снова явив злорадные физии обоих аборигенов. Одинсухощавый, пожилой, в мятых летних брюках и рубашке навыпуск. Правая кисть у него отсутствоваларучонка завершалась лаконичным глянцевым скруглением. Второйпомоложе, покрепче: покатый лоб, плавно переходящий в затылок, ухватистые лапы (полный комплект), тенниска набита мускулами, как мешок картошкой. Возможно, отец и сын.
Оба, не скрывая ехидства, смотрели на Власа и, казалось, что-то предвкушали.
Это моё пояснил он на всякий случай.
Твоё-твоё ласково покивал пожилой.
Тот, что помоложе, гнусно ухмыльнулся.