Нам завтра попадёт, Любин шёпот протёк в моё ухо.
За что?
Тс-с-с Постель мы замарали.
Почему?
Дурак. Я ведь девушка была. Была, пока тебя не повстречала. Вот, что теперь делать? А вдруг ребёнок будет.
Что делать я притянул Любину голову на плечо, чмокнул в нос, взял в ладонь крупную упругую грудь. Жениться, вот что.
Ага, моя спутница глубоко вздохнула, стала пальчиком нарисовывать круги на моей груди вокруг соска. Жениться. Я тебя совсем не знаю.
Если спать не хочешь, расскажу.
Мы шептались и ласкали друг друга, пока не почувствовали новый позыв страсти. Потом опять уснули.
День пришёл, вьюге по барабану метёт, воет и несёт.
Отвернись, сказала Люба и выскользнула из-под одеяла.
Я, конечно, человек воспитанный, интеллигентный, но. Но она стояла спиной, и я подумал зачем?
Девушка действительно была красива. Это не было пьяной фантазией. Особенно фигура безупречна! Длинные стройные ноги, узкая талия и развитые бёдра с крутыми ягодицами. В личике присутствует определённый шарм если полюбить, то краше и не надо.
Вставай, лежебока, Люба выдернула из-под меня простынь, в красных пятнах, скомкала, хлопнула по голове. Кто-то жениться обещал.
А что, была, не была я мигом, только штаны надену. В конце концов, от добра зачем добро искать девушка что надо, характер, чувствуется, неплохой. Пора жениться, Алексей Владимирович. Семья, дети социальный долг обществу. Вон Даша ради долга гражданского всем пожертвовала. Эх, Даша, Даша.
Попили чайку. Хозяева по-прежнему приветливы, оставляют переждать непогоду, но спиртным не угощают.
Где у вас власти заседают?
По улице пойдёшь, мимо не пройдёшь флаг тама.
Ты со мной? спросил Любу.
Стираться буду, укоризненный ответ.
Администрацию нашёл. Зашёл. Люди работают ненастье дисциплине не указ. Хотя, какая работа отбывают. Я вошёл все глаза на меня. Показал пальцем на дверь с табличкой. Закивали на месте. Постучал, вошёл, показал удостоверение Администрации Главы государства. Сельский Глава закашлялся.
Чем могу служить?
Брак зарегистрировать можете?
То есть?
Пожениться мы хотим.
Когда?
Сию минуту.
Простите, есть определённые правила сроки, прописка. Вы, как я вижу, человек приезжий. А девушка ваша?
А если будет звонок? Оттуда, потыкал пальцем в потолок.
Глава опасливо покосился на палец и потолок, промолчал, пожав плечами. Я достал мобилу. Она спутниковая по барабану все расстояния. Набрал номер, в двух словах объяснил желание. Добавил твёрдо мне надо.
На том конце коротко хохотнули:
Ну, ты Гладышев, что-нибудь да отчебучишь. Наши поздравления. Есть кто рядом?
Я передал трубку местному Главе. Тот взял её кончиками пальцев, косясь с опаской.
Да. да. да
Потом назвал себя и опекаемое им поселение.
За окном надрывается вьюга. Мы молча сидим и смотрим на чёрный аппарат, который должен разразиться трелью и приказать хозяину кабинета объявить нас с Любой мужем и женой. Сидим, молчим, ждём. Мне надоело.
Магазин далеко?
Так это здесь же с обратной стороны.
Нашёл, вошёл, огляделся. Выбор не велик, но для села вполне приличен. Бросил взгляд в кошелёк кредиткой здесь не размашешься. Наличка ещё есть.
Доставочку обеспечите закажу много.
А куда? молодая располневшая продавщица была само обаяние.
Вот если по этой улице пойти туда, с правой стороны последний дом.
Так это Морозовых дом.
Да-да, Морозовых.
Родственник что ль?
Не важно.
Загрузил в пакеты шампанское, коньяк, фрукты и конфеты. Остальное обещали донести. Вышел на крыльцо Глава бежит, простоволосый, в пиджачке, как сидел.
Позвонили, позвонили . от самого губернатора позвонили. Где ваша невеста? Где остановились-то? Сюда подойдёте или мы к вам?
Вы к нам. Алексея Морозова дом знаете?
Деда Мороза? Кто ж его не знает?
Свидетелями стали наши хозяева. Шокировало их не скоропалительность нашего решения, а суета и угодливость сельского Главы. Видать, не простые мы люди, раз он в дом примчался с печатью и книгой записей актов гражданского состояния.
Люба приняла всё, как должное, и бровью не повела.
Наутро Глава прислал свою Ниву, и конвоируемые бульдозером мы двинулись в Лебяжье. Впрочем, пурга начала утихать ещё с вечера. Ночью даже вызвездило, и тряпнул мороз. Утром ещё задувало немного, а потом брызнуло солнце.
Мы сидели на заднем сиденье и без конца целовались. Даже ночью моя молодая жена не была такой суперактивной. Обида кольнула сердце: она рада, что едет домой, едет не одна, с мужем москвичом, красавцем, богачом, перед которым стелятся сельские Главы. И за сутки супружества ни одного слова о любви. Впрочем, и я не проронил. Обстряпали свадьбу, как коммерческую сделку. Вот мама обидится. Поймёт ли? Не поймёт и не простит ей кроме Даши никто не нужен. Эх, Даша, Даша.
Новые родственники встретили меня без энтузиазма, прямо скажем, настороженно. Угостили, конечно. А когда теща стелила нам постель, так горестно вздыхала, что мне ложиться расхотелось. Утром, когда заскрипели на кухне половицы, Люба сбежала от меня в одной сорочке. Я не спал.
Ну, рассказывай, дочь, приказал густой бас.
Вскоре из кухонки послышались всхлипы. Лежать, слушать, терпеть всё это не осталось сил.
Доброе утро! моя приветливая улыбка растопила бы и снежной бабе сердце.
Родственники угрюмо молчали. Люба, подперев спиной печь, закусив нижнюю губу, чтобы не расплакаться, отвернулась к входной двери. Тесть сидел за столом, опустив могучие плечи и бороду. Тёща промокала глаза кончиком платка в углу под образами. Волчонком смотрел тринадцатилетний шурин.
Тесть, после тягостной паузы:
Ты это, вот что, мил человек, сбирай манатки и дуй отседова не распознали мы в тебе родственника. Любка сглупила да одумалась. Так что, звиняй и прощевай.
Что тут ответишь? Чёрт, как мне с бабами-то не везёт! Только стыд да головная боль от всех этих любовей.
Оделся трясущимися руками, шагнул к двери. Стоп. Что же я делаю? Обернулся. Ах, кержаки сибирские, мать вашу. Лёшку Гладышева, советника Президента, в шею, как паршивого щенка пинком?
А ты что стоишь? рявкнул на жену. Гонят, значит поехали.
Люба подняла на меня заплаканные глаза. В них боль, страх, растерянность и любовь. Да любовь страсть, верность, обожание, благодарность. Так смотрит любящая женщина на своего мужчину. Так смотрела на меня Даша в дни нашего счастья.
Пауза. Тишина. Ходики на стене, как Кремлёвские куранты.
Тебя за косу тащить?
И Люба сорвалась с места, кинулась в спальню, рискуя растерять на бегу груди. Чемодан хлопнулся на кровать, бельё полетело в него. Люба одевалась второпях боялась, что уйду и не дождусь.
Первой очнулась тёща.
Отец ты что? Ну, поженились тебя не спросились и пусть живут. Не пущу.
Она забаррикадировала собой дверь в спальню. Потом решила, что дочь ей так не удержать, бросилась ко мне.
Ты прости нас, мил человек, не слушай старого хрыча. Не горячись, раздевайся, она расстегнула куртку и вдруг уткнулась носом в мой свитер и заплакала.
Я обнял её за плечи. Тесть встал и вышел, за ним щурячок взгляд его не подобрел.
Понемногу страсти улеглись. Стали разговоры разговаривать, будто заново знакомиться.
Так что, дочка, звиняй не предупредила. Я к тому, что не готовы мы свадьбу тебе справлять.
Уяснив, о чём он, сунул руку в портмоне и выложил на стол всё, что имел. Для села это были большие деньги, очень большие. Все смотрели, как завороженные. Но Люба подошла и ополовинила их:
Для застолья и этого хватит.
Началась суета предсвадебная, родня понабежала. Столы крыли через две комнаты.
Люба, уловив минутку:
Давай останемся: в Новосибирск сгоняем, купим кольца, платье свадебное мне, костюм тебе куда ты так спешишь?
Давай уедим, ведь я на службе а кольца, платья по дороге купим.
Ты сказал платья?
Ага.
Ты много получаешь?
Достаточно.
Сколько будешь выделять мне на наряды?
Как любить будешь.
Люба чуть не соблазнила меня в переполненной избе.