В книге «Мудрость Востока. Афоризмы» Л.М.Мартьянова и И.С.Пигулевская пишут: «Не случайно самым ярким и частым эпитетом к понятию «Восток» является «мудрый». Открывая томик Хайяма, Навои, Конфуция или древней японской поэзии, современный вдумчивый читатель сразу ощущает себя как бы учеником, которому следует прислушаться и к словам, их ритму, их звукам и уловить подтекст и строгую последовательность несуетливой, образной восточной фразы». Вот мудрость Омара Хайяма: «Стать жемчужиной всякой ли капле дано?»
Я пишу эти строки в жаркий летний день, и вы можете спросить, с чего вдруг я вспомнила о Чезаре Ломброзо. Признаюсь, и сама не знаю. Однако, читая в его книге о слабостях гениев, о горькой стороне их жизни, не можешь оставаться равнодушным к психопатическому состоянию известных людей. Чего на самом деле мы желаем добиться, рассказывая широкой публике о болезни некоторых гениев? Того что, что бы ни было, эти люди вошли в историю не из-за своего помешательства, либо психопатического состояния. Так почему же жизнь этих одаренных людей так трагически и внезапно изменилась? Шекспир в свойственной ему манере характеризует это так: «У всякого безумия есть своя логика».
Например, в истории болезни известного писателя Мопассана было написано, что месье Мопассан превратился в животное. Он скончался в возрасте 43 лет в психиатрической больнице. Благодаря своим произведениям, Мопассан до сих пор любим, и живет в сердцах читателей. Говорят, психические заболевания передаются по наследству, а гениальность нет. (Мать и братья автора также страдали от психического расстройства.)
Автору симфонических произведений Шуману казалось, что ноты ему диктуют из своих могил Бетховен и Мендельсон, а столы и стулья в его доме разговаривают с ним. Мы до сих пор с интересом слушаем его музыку, несмотря на то, что к концу жизни он сошел с ума. Джонатан Свифт после потери рассудка предлагал отдавать людей аристократам на мясо. Мы же и сегодня читаем произведения, написанные им в здравом уме. Ван Гог был беспробудным пьяницей. В припадках гнева, желая усмирить свою ярость, он даже отрезал себе ухо. Он покончил с собой, когда ему не было и сорока. Однако его картины, дошедшие до нас, не выглядят одноухими. Моцарту всегда казалось, что все хотят его отравить. Но написанные им произведения классической симфонической музыки являются жемчужиной мировой культуры. Жан Жак Руссо принимал то католичество, то протестантство. Его глупые статьи свидетельствовали о его болезни. Он писал письма Богу, а когда не получал ответ, объявлял, что Бога нет.
Английский писатель Гаррингтон воображал, что мысли вылетают у него изо рта в виде пчел и птиц и хватался за веник, чтобы разогнать их. Итальянскому философу Кардано мерещилось, что за ним шпионят все правительства, а мясо, которое ему подавали специально пропитывали воском и серой. Автор известной картины «Святовство майора» Павел Федотова называют родоначальником критического реализма в русском изобразительном искусстве. Его называют Гоголем живописи. Во время правления Николая I на него было совершено покушение. Среди 123 имен было имя и Павла. Большинству из этой группы выносят смертный приговор. А остальных отправляют в ссылку. Павел же отрицает свое участие. Общество отворачивается от него, и моральное одиночество давит на него. Последней работой Павла, который уже удивлял свое окружение странными поступками, стала картина «Игроки», которая своим сюжетом и темными тонами указывала на внутренние переживания и психическое нарушение художника. Николай I даже выделил средства на его лечение. В больнице руки Павла Федотова были в кожанных мешках, затянутых ремнями. Во время болезни он мог пальцами выдергивать из стен гвозди, а когда его связывали, то он проделывал этот трюк зубами. В 37 лет он умер в психиатрической лечебнице. Странно, но почему цифра 37 тот рубеж, который многие гении не смогли перейти? Покинувшие этот мир в 37 лет Пушкин, Байрон, Моцарт, Маяковский, их имена выгравированы на стенах гениальности. А теперь обратимся не к личной биографии гениев, а ко времени их болезни.
Создатель образа «Сверхъестественного человека» философ сам у себя спрашивающий: «Почему Фридрих Ницше такой умный?», окончил свои дни в Веймарской психиатрической клинике. (Его отец тоже к концу жизни сошел с ума.) Его врач в истории болезни отмечал, что Ницше то называл себя Фридрихом Вильгельмом IV, то говорил, что его сюда привела его жена, Козима Вагнер, (супруга композитора Вагнера), то прыгал как козлик. В произведении «Esse Homo. Как становятся самим собой» Ницше мы становимся свидетелями, с каким восхищением он относится к Козиме Вагнер: «Те многие случаи высокой культуры, которое я встречал в Германии, были все французского происхождения, прежде всего госпожа Козима Вагнер, самый ценный голос в вопросах вкуса, какой я когда- либо слышал» В своем больном воображении он считал, что прибыл в больницу по совету Козимы. По-видимому, эта дама занимала в сердце Ницше особое место. Крепкая дружба между мужем Козимы композитором Вагнером и Ницше играла в этом не последнюю роль. Он говорит о друге: «Я называю Вагнера великим благодетелем моей жизни наши имена всегда будут соединяться вместе»
В этом произведении Ницше так рассматривает проблемы, связанные с его психическим расстройством: «Немцы неспособны к непониманию величия: доказательствоШуман. Я сочинил намеренно, из злобы к этим слащавым саксонцам контрувертюру к Манфреду, о которой Ганс фон Бюлов сказал, что ничего подобного еще не видел на нотной бумаге, что это как бы насилие над Евтерпой Когда я бросаю взгляд на своего Заратустру я полчаса хожу по комнате взад и вперед, неспособный совладать с невыносимым приступом рыданий» Далее он отмечает: «Я ужасно боюсь, чтобы меня не объявили когда-нибудь святым, вы угадаете, почему я наперед выпускаю эту книгу: она должна помешать, чтобы в отношении меня не было допущено насилия я не хочу быть святым, скорее шутом может быть я и есть шут». Ницше обладал пугающим диагнозом «ядерная мозаичная шизофрения». Он рассылал записки, в которых объявлял о своем скором господстве на земле. Под конец жизни он писал: «Я мертвый, потому что я глупый», «Я глупый, потому что я мертвый».
Французский философ Мишель Фуко пишет про критическое состояние великих людей: «Трагическое сознание безумия не дремлет, подспутное его присутствие по-прежнему ощущается под оболочкой критического сознания во всех его формах философских и научных, моральных и медицинских. Именно его пробудили к жизни последние речи Ницше, последние видения Ван Гога. По-видимому, именно его начал предощущать Фрейд в самом конце своего пути: миф о борьбе либидо и инстинкта смерти символизирует у него именно эти великие терзания».
Но мысли Евсея Вайнера о помешательстве вызывают как удивление, так и сожаление. Потому что это может дать толчок людям со слабой психикой и с суицидальными наклонностями. Он пишет: «Некий сумасшедший говорил, что открыл метод познания всех или большей частью метафизических тайн. Чтобы узнать все, достаточно прыгнуть с крыши. Исправить что-нибудь после этого уже не удастся, и дьявол, причастный скорее всего к тайнам, в момент «старта» откроет самоубийце устройство мироздания. Те секунды, которые будет длиться полет новоявленного посвященного станут самыми страшными в его жизни. Позицию можно критиковать, но определенная логика в ней есть».
Классик новой японской литературы Акутагава Рюноске долгие годы страдал от нервного расстройства. Он всегда боялся, что его творческая энергия иссякнет. В итоге, выпив снотворное, покончил с собой (Говорят, что его мать страдала от того же расстройства.) Однажды он написал: «Из всего присущего Богам наибольшее мое сочувствие вызывает то, что они не могут покончить жизнь самоубийством». Эрнест Хемингуэй, также не выдержав психологические потрясения, застрелился. Произведения, которые он написал в здоровый период жизни, и сегодня читают и очень любят миллионы людей по всему миру. Участь художника М.Врубеля, уделившего особое внимание портретам Сатаны в своих картинах, намного трагичнее. Наряду с помешательством, он еще и потерял способность видеть. Видный представитель русской литературы абсурда Даниил Хармс провел последние годы жизни в больнице для умалишенных и умер от голода. К концу жизни Лев Толстой отказывался от написанных им же произведений. И говорят, даже у Эйнштейна к концу жизни помутился разум. Его сын также страдал от шизофрении. В этих разрывающих сердце историях фактор наследственности играет главную роль. Стендаль, как свидетель подобных событий, в одной из своих статей заметил, что часть автобиографии великих людей должны писать их врачи. Да сохранитБог наш разум.