ИНТЕРЛЮДИЯ ӏ
Ночь. Крохотная кухонька обычного советского общежития погружена в тягостную, давящую тишину и полумрак, разгоняемый слабым светом свечи. Лишь негромкие девичьи всхлипы, да стук глупого мотылька об оконное стекло, не давали этому безмолвию стать абсолютным. Через открытую форточку в небольшое помещение сквозит, пусть и ночной но все равно не по-летнему холодный ветер. Пасмурный в этом году выдался август. Пасмурный и крайне безрадостный, ведь когда в твой любимый город и столь же любимую страну приходит война, счастью в домах людей уже не находится места. Лишь черный беспросветный шлейф скорби тянется за погрязшими в сражениях народами и ни конца ему не видно ни края.
- Ну хватит Нинка тоску наводить - все таки решилась нарушить затянувшееся молчание одна из сидящих за столом женщин. - И так в последнее время жизнь не сахар, люди вокруг гибнут один за одним, а тут еще ты с плохими новостями. Хотя, других ожидать и не стоило - вновь скорбная пауза повисла в помещение. Видимо каждая из, трех сидящих на кухне женщин думала о какой-то своей утрате постигшей ее за последнее время.
- Да ладно Свет. Пусть уж рассказывает, раз уж начала. Все равно нам от этого никуда не деться. А так хоть молодость вспомним, страшные истории перед сном послушаем. Только Нинка, постарайся покороче, нам всем завтра рано вставать - плачущая женщина, утерев слезы постаралась перестать всхлипывать. Только вот у нее это плохо получилось, по этому дальнейшее повествование грозило стать через чур эмоциональным.
- Ох, чувствую будем завтра на работе зеватьне очень довольно высказалась Света, но при этом сама с места не сдвинулась, а лишь отвернулась к окну и стала наблюдать за бесплодными потугами мотылька пробиться сквозь преграду, в ожидание того момента когда Нина наконец-то успокоится. Огонек свечи колыхался под напором неуемного сквозняка, от чего тени на кухне заходились в каком-то непристойном подобие танца. Пугающем и одновременно притягательном своей необычностью.
- Вы же знаете где я была последние месяцы - робко начала, практически полностью успокоившаяся Нина. Хоть этого и не требовалось, ее подруги все же кивнули, отвечая на ее вопрос, после чего она начала свой рассказ - Работы у нас там было много. Солдаты делали доты и подвозили противотанковые ежи, готовясь встречать немецкую заразу. Ну а мы, ленинградцы и местные из Луги, в основном занимались рытьем рвов. Стягивающиеся к тем местам враги даже и не пытались нам мешать, а лишь посмеивались и засыпали нас листовками с пропагандой. Они готовились к масштабному наступлению и видели в наших потугах лишь отчаяние обреченных. Не знаю. Возможно все так и было, но мы все равно не останавливали работы ни на миг - Нина притихла видимо вспомнив что-то очень печальное. Из заплаканных глаз пролилось лишь несколько слезинок, которые она порывисто стряхнула с лица, изборожденной порезами и мозолями, ладонью.
- Когда никогда, но это должно было случиться. Немцы все же пошли в наступление, решив не ждать подхода своих главных сил. И как оказалось, не такими уж и бесполезными оказались наши труды. Мы увидели как потрепанный враг бежит с поля боя, а затем, воодушевленные этой победой взялись за работу с удвоенной силой. Почти две недели немчура нас не беспокоила и кто-то даже начал думать что враг повернет назад. Мы расслабились... И пожалели об этом, когда очередной самолет, вместо листовок, осыпал людей дождем из пуль. Мне в тот день очень повезло оказаться в другой смене. Я отдыхала когда... - Нина вновь начала всхлипывать, не в силах без слез вспоминать произошедшее.
- Там работали обычные люди, в основном не пригодные для строевой службы - старики, женщины и даже дети. Я видела... - говорившая захлебнулась слезами и закашлялась, а затем, лежащий на столе и без того не слишком сухой платок, принял на себя очередной поток рыданий - Я видела. Видела как они падали бездыханные пробитые насквозь тяжелыми пулеметными пулями. Безоружные, беззащитные, лишь с лопатами в руках, они ничего не могли поделать. Крики боли были даже громче чем рев боевого самолета несущего смерть. Я видела... - на этот раз пауза грозила затянуться надолго. Нина рыдала, а искривленные губы еще пытались что-то шептать. Взволнованные женщины повыскакивали со своих мест наперебой говоря что-то утешительное, пытаясь успокоить свою подругу.
- Ну ладно, не плачь. Все будет хорошо. Все еще наладится. Вот увидишь, мы еще дадим по сусалам этим поганым немцам. Все образуется. Все скоро образуется. Только не плачь. Тебе сейчас нельзя волноваться. Подумай о ребенке. Кстати, какой срок? - простые уговоры не помогали, поэтому Света решила попробовать отвлечь Нину вопросами и это оказалось верным шагом. Девушка не смогла не ответить на прямо заданный вопрос, поэтому ей пришлось вынырнуть из потока горестных воспоминаний, и погрузиться в подсчеты.
- Два с половиной месяца - все-таки выдала она результат.
- А твой-то знает об этой радости. Говорила Володьке или вы еще не встречались с тех пор? - подкинула очередной отвлекающий вопрос Светлана, хотя и так знала ответ.
- Нет. Как ушел, чуть больше двух месяцев назад по призыву, так больше и не виделись. Но о ребенке он знает, я говорила ему об этом в письме. Он ответил что очень рад и возможно скоро приедет ненадолго в Ленинград. И все было бы хорошо... Только вот время для радости не очень подходящее - мысли о грядущем волновали сейчас всех. А будущая мать волновалась о нем вдвойне, за себя и за еще не рожденного ребенка.
- Что-то вы и впрямь не вовремя сподобились. Ему тридцать пять, тебе тридцать три. Вот и спрашивается, чего же раньше-то ждали? - высказала свое мнение Света. Лида же в свою очередь грустно опустила голову, глядя на колышущийся огонек свечи.
- А знаете девоньки - тихо и задумчиво начала она - Возможно сейчас как раз и самое время. Когда вокруг лишь смерть, хоть изредка должна появляться и новая жизнь. Пока мужики защищают нашу страну, мы должны обеспечивать им надежный тыл и воспитывать достойное пополнение, как бы грустно это не звучало. Так что не ругай ее, ведь сама скоро отправишь своего Владика на фронт, еще год остался. Или ты надеешься, что война к этому времени уже закончится? Мне почему-то кажется что она не будет короткой и это лишь начало, а главный печали ждут нас впереди. И возможно, то что происходит сейчас просто...
- А ну прекращай на нас беды кликать!потребовала у подруги Света - Тут и без этого страшно, а ты... Ладно. Давайте лучше пойдем спать, а то боюсь, если послушаем еще полчаса эти страшилки, то уже не уснем.
- Согласна. Нам всем нужно выспаться, а особенно тебе Нинка. Первый день на новой работе и будет нехорошо если ты пойдешь на нее сонной - согласилась с предложением Лида. - Только до расскажи нам, что там было после обстрела - вновь вернувшиеся воспоминания принесли с собой и боль. Еще не до конца высохшее лицо грозило опять стать мокрым от слез.
- Ну зачем? - обреченно спросила Светлана - Ведь только-только успокоили...
- Ничего, все хорошо - оборвала грозящий пролиться поток упреков Нина - Не волнуйтесь за меня, я расскажу. Хотя, если честно там и нечего говорить - сделав несколько глубоких вдохов и немного успокоившись она продолжила - После обстрела, всех выживших и раненных рабочих начали эвакуировать, а наши солдаты попытались отбить атаку пехоты и танков. Насколько я знаю, ничего у них не вышло и через день немецкая армия прорвала оборону Луги. Наши войска отступили, ну а мы, работники, вернулись обратно в Ленинград - не обнадеживающее известие было решено отметить минутой молчания, дабы почтить память всех павших в этом жестоком бою. Увы. Тишина была нарушена, но ни кто из женщин не был этому виной. Тихое шипение привлекло внимание и три пары глаз посмотрели на догоревшую почти до основания свечу, рядом с которою лежал глупый мотылек, все-таки нашедший встречи с огнем!
***
Маленькая комната полнится жаром от пылавших недавно страстей. В спальне нет ни единого источника света и лишь громкое усталое дыхание говорит о том что кто-то здесь все-таки есть. Миг и вот мрак стремительно отступает, вырисовывая контуры новой картины. Двое. Он и она. Лежат на кровати, крепко обнявшись, словно боясь потерять друг друга. Два человека. Два любящих человека, разделенных на долгий срок беспощадной волей войны. Они наслаждаются близостью и наверное мечтают о том что бы этот миг длился вечно, но увы суровая реальность ломала крылья и куда более возвышенным душевным порывам чем эта. Их радость от воссоединения не имела границ и они на время забыли о пришедших в их дом невзгодах. Понятно, что подобное "любовное" беспамятство долго длиться не могло и каждый из них мыслями то и дело возвращается к своим насущным проблемам.