Дед ушел в дом, и тут же на крыльце показался «головастик». Видимо, не по своей воле покинул помещение.
Как он будет его допрашивать? спросил меня спиллянин, пытаясь дотянуться до окна. То, что оно было зашторено, его не останавливало.
Пытать, наверное, с безразличием ответил я. У Гамаша имелись свои методы, о которых он никогда не распространялся. И методы вполне действенные, приносящие неплохие конечные результаты.
И это поможет? засомневался «головастик».
Если американец выживет, то несомненно, кивнул я. Это из вас, доходяг, хрен чего вытянешь. Люди намного разговорчивее.
Когда Гамаш вновь появился, прошло около получаса. Он сел на ступеньку, закурил.
Ну? я выжидающе смотрел на него, пытаясь по выражению лица понять результат.
Хрень какая-то, произнес дед, сплевывая на траву. А ведь могло бы получиться. Кто его траванул, не знаешь случаем? Доза просто лошадиная.
Ты ничего не попутал? удивленно спросил я. Он пострадал от «Молота». Причем тут яд?
Вот, мне тоже хотелось бы знать, вздохнул Гамаш, прикуривая от окурка следующую папиросу. Травмы у него серьезные, но не смертельные. А вот синтетический нейротоксин сделал свое дело. Парень молодой, здоровый. Долго сопротивлялся этому зелью. Хлипкий сразу бы помер.
И кто мог это сделать? такого поворота событий я не ожидал. С того момента, как мы его подобрали, никто посторонний к пленнику не подходил. Разве что
Водитель мог, озвучил мои мысли «головастик».
Семеныч? приподнял бровь Гамаш. Вряд ли. Ему это не нужно.
Тогда он сам, не сдавался спиллянин.
Может и сам, дед развел руками. И что теперь? Так или иначе, у меня в доме труп, из которого не вытянешь и бита. К тому же, новая проблема появилась. Эх, чувствую, это только начало. Перемены затронут всех.
А иконы ты тоже к переменам убрал? спросил я.
Веру я потерял, тихо проговорил дед, выбрасывая окурок. Известие о твоей гибели было последней каплей. Уж так получилось. Но это не самое страшное, поверь.
Разве так бывает? для меня услышать из уст Гамаша подобные слова было равносильно, что увидеть его смерть. Возможно, он духовно был уже мертв. Как ты мог, дед? Ты ведь всегда верил в Бога.
А он в меня, похоже, нет, Гамаш резко поднялся. Ну все, хватит пустых разговоров. Ты ведь к Леднику идешь? Нужна моя помощь?
Куда же без тебя, развел я руками.
Ладно. Оставляй груз. Заберешь все на старом месте. Не забыл еще, где схрон?
Нет, конечно.
Оставив в доме сумку, я попрощался с дедом. Он никогда не подводил, пронося к Леднику одному ему известными тропами ценное оборудование. И можно было не сомневаться, что найду свое имущество в целости и сохранности в его тайнике. Вот только где-то в глубине души засело мерзкое чувство, что эта встреча с ним была последней.
Глава 7Дыхание Ледника
Мы остановились на опушке леса. Отсюда хорошо был виден старый бетонный забор, протянувшийся на многие километры и опоясывающий охраняемую зону по периметру. Его построили почти сразу после войны, а вот для чего? Будто бы не знали, что Ледник к себе просто так не подпускает. Искривления пространства вокруг него пытались изучать, но тщетно. Одним словом: аномалия. Людей, осмелившихся идти напрямик, потом собирали по всей Евразии. Являлось ли это действием некой защитной системы? Возможно. Тогда зачем было ее создателям оставлять неохраняемый проход?
Вот на месте этого прохода, или как говорили специалисты: участке стабильной метрики, и расположилась небольшая воинская часть. Когда-то здесь был научный городок, но спустя годы ученых потеснили, переместив чуть южнее. Их совсем мало осталось. В последний раз я видел семерых во главе с Максимом Петровичем Иоффе, изобретателем того самого Полога. Государство забыло об этих светлых умах современности, и они вынуждены были искать различные пути для существования. Почему продолжали жить и работать в этой глуши? Видимо, из научного интереса. Зная Максима Петровича, я даже был уверен в этом.
Военные же поселились здесь основательно. По периметру объекта установили вышки с пулеметами. Отстроили новые казармы и склады, и хотели даже площадку под аэродром расчистить. Но не успелипроект перестали финансировать. И все пошло своим чередом.
Продолжая держаться подальше от открытых мест, мы прошли еще около трех километров, пока из-за макушек деревьев не показалась мачта КПП. Здесь пришлось притормозить.
Я не боялся за «головастика», так как ему попасть на ту сторону было гораздо проще, чем мне. Возможно, в некоторой степени болезненно и тяжко для здоровья, так как депортируют у нас до сих пор с применением физического наказания. Все зависит от настроения дежурного. А уж там как повезет. Естественно, все наиболее ценные вещи, за исключением субмара, конфискуют. Составят протокол, соберут некое подобие комиссии, чтобы выяснить причины нахождения на Земле чужака. Дальше все согласно уставу.
Человеку пройти через КПП было гораздо сложнее и дороже. Пускали только «своих», успевших зарекомендовать себя, как ответственных поставщиков полезного товара. Иногда делали исключение для новичков, но в сопровождении надежного проводника. Однако пронести что-либо оттуда начинающему «кроту» было практически невозможно.
На этот раз я верил в волшебную силу корочек, лежавших у меня в кармане. Правда, не до такой степени, чтобы переть напролом, не задумываясь о последствиях. Да и об обязанностях «охотников» имел весьма смутные представления. Как-то раньше особо не приходилось с ними иметь дело. Зря не интересовался этой организацией. Ой, как зря.
«Головастик» шел впереди, приняв свой естественный облик. Я топал сзади, непринужденно размахивая кейсом, при этом пытаясь держаться уверенно, насколько позволяла ситуация. Как в одно мгновение превратить чемоданчик в грозное оружие, понял еще до приезда в Горбунки, когда искал, чем бы побрить голову. Признаюсь, неожиданно выскочивший тогда из боковой стенки рифленый ствол едва не сделал меня евнухом. Было больно и обидно.
Подойдя к массивным металлическим воротам, мы остановились в ожидании радушного приема. Но к нам выходить, похоже, никто не торопился. Только объектив камеры, расположенной над воротами, изучал нас черным стеклянным зрачком. Наверняка уже просканировали до самых костей на предмет оружия и прочих интересных предметов. Хорошо, хоть они не способны различить мои настоящие черты лица. Не того уровня оборудование.
Спустя минут пять к нам вышли двое вооруженных автоматами солдат. Оружие они держали наготове. Следом появился молодой сержант.
Документы, потребовал он, нервно шмыгая носом.
Я протянул ему удостоверение, другой рукой удерживая «головастика» за предплечье.
Вилкас Гинтаутас? хмыкнул сержант, разглядывая корочки. «Охотник»?
В удостоверении все указано, как можно строже произнес я. Могу увидеть дежурного офицера?
Только после проверки. Следуйте за мной.
Я не тронулся с места.
Вы меня не поняли? вытаращил глаза сержант. Идите за мной, или вас потащат силой.
Это вы, видимо, не поняли, в свою очередь огрызнулся я. И имел на это полное право. Может, не заметили объект, который я сопровождаю. Этот чужак с высшим приоритетом. Если оставлю его без присмотраполетят головы. И ваши в первую очередь.
Сержант выругался, злобно сверкнул на меня глазами и, оставив бойцам наставление, вроде: «дернутсястрелять на поражение», быстро исчез в дверях.
Не прошло и минуты, как вместо него появился лейтенант. Я внутренне содрогнулся, увидев знакомое лицо. Ну, надо же, сынишка прапорщика Мамедова собственной персоной. На отца похож, как две капли воды. Моложе, правда. Раньше с ним мне не доводилось общаться. Так только, издали видел. Наверняка весь в отца. Как говориться, яблоко от яблоньки Эх, только бы сдержаться.
Я поймал себя на том, что непроизвольно сжал кулаки. Вернее кулак, и ту руку, которой держал «головастика». Спиллянин стоически хрюкал, терпя боль, но сказать что-либо боялся.
Младший лейтенант Мамедов, козырнул тот. Простите за задержку, товарищ комиссар. Виновные будут наказаны.