С одной стороны, либеральные гуманисты, например философ Карл Ясперс, и бывшие изгнанники нацизма, такие как Томас Манн, доминировали после войны в публичном пространстве и делали заявления, не только признававшие вину Германии, но даже связывавшие с подобным признанием возможность демократического обновления и трансформации. С другой стороны, верно и то, что «неистребимая культура молчания» позволила немцам сохранить чувство достоинства. Соблюдать молчание означало оставаться преданным, верным своему истинному «я». Историк Томас Кюне утверждает, что холокост и военные преступления были настолько токсичными, что связали всех сопричастных в «преступное сообщество».
Тем не менее как бы крепко потрясение из-за катастрофического разгрома, унижение оккупации и страх перед несмываемым пятном вины не связывали некоторых немцев, они же и вставали между ними. Разоблачения продолжились после войны, когда местные жители писали чиновникам союзников доносы на соседейто ли из искреннего чувства справедливости, то ли чтобы втереться в доверие к оккупантам. Немецких изгнанников и беженцев из Восточной Европы заставили остро почувствовать свое положение чужаков. Прибывающие в огромных количествах в страну, растерзанную войной и нищетой, они были, как правило, нежеланными, иногда встречали очень недоброе обращение, и сородичи-немцы обзывали их паразитами, ворами и «иностранцами». Беженцы, многие из которых потеряли даже больше остальных немцев, задавали обескураживающие вопросы. Почему мы лишились всегоне только дома или семьи, но даже родины? «Почему мы» но, подразумевается, не вы«расплачиваемся за Гитлера»? Отчуждением была отмечена и семейная жизнь. Солдаты-мародеры изнасиловали сотни тысяч немецких женщин и девочек практически любого возраста. Поскольку родственники-мужчины во многих случаях пропали или погибли в лагерях для военнопленных, у женщин было мало времени прийти в себя после пережитого, потому что им нужно было в одиночку тянуть домашние обязанности. Даже семьи, которым посчастливилось довольно быстро воссоединиться, обнаружили, что жизнь проще не стала. Возвращение мужей домой могло приветствоваться, а могло и не приветствоваться. Некоторые возвращались и избивали жен или видели, что дети их не узнают. Одни вернулись без рук или ног, слепыми или глухими. Кто-то был нетрудоспособен. Третьи мучились кошмарами, вспоминая, что совершили или повидали.
Отречение и замешательство сопровождались имплицитными вопросами вины. «Снится мне все это, что ли? шептал своему психиатру после войны бывший солдат. К чему все эти жертвы и утраты? Все напрасно».
* * *
Противодействие денацификации в западных зонах Германии со временем усилилось. Те, кто подвергся этому процессу, жаловались на произвольность сроков интернирования, неравные пайки и чувство, что иные, погрязшие в грехах сильнее других, несли меньшее наказание. К 1949 г. многие требовали полного отказа от денацификации, все чаще раздавались голоса за нечто большеевсеобщую амнистию, полное списание преступлений эпохи нацизма. При такой амнистии, надеялись многие, данные о подвергшихся денацификации будут уничтожены.
В мае 1949 г. была принята конституция новой Федеративной Республики ГерманияОсновной закони создан парламент Западной Германии, бундестаг. Впервые с начала оккупации немцы в западных зонах получили определенную власть над собственными законодательными и другими мероприятиями. Страна стала полностью суверенной лишь в 1955 г.; до того Оккупационный статут от сентября 1949 г. оставлял верховную власть за западными странами в вопросах, касающихся экономической жизни, внешней политики, торговли и военной безопасности Западной Германии, а значительное иностранное военное присутствие сохранялось в стране еще несколько десятилетий. Однако, когда текущие правовые и политические вопросы были вновь переданы в руки немцев, поддержка амнистии переросла в заметную политическую силу. Ряд земель Германии рассматривали собственные планы амнистии, надеясь в то же время на широкомасштабное, на федеральном уровне, помилование
Примечания
1
История фрау Н. один из нескольких примеров, рассмотренных в кн.: Inge Schöck, Hexenglaube in der Gegenwart: Empirische Untersuchungen in Südwestdeutschland (Tübingen: Tübinger Vereinigung für Volkskunde, 1978), 17790.
2
Herbert Schäfer, Der Okkulttäter: HexenbannerMagischer HeilerErdentstrahler (Hamburg: Vlg.f. kriminalistische Fachliteratur, 1959), 36.
3
Carlo Caduff, The Pandemic Perhaps: Dramatic Events in a Public Culture of Danger (Berkeley: University of California Press, 2015), 78.
4
Ulrich Beck, «The Anthropological Shock: Chernobyl and the Contours of the Risk Society», Berkeley Journal of Sociology 32 (1987): 15365.
5
Jeffrey K. Olick, In the House of the Hangman: The Agonies of German Defeat (Chicago: University of Chicago Press, 2005), 5864.
6
«Массовое производство трупов» фраза Ханны Арендт. См.: «The Concentration Camps», Partisan Review 15 (1948): 745.
7
Robert Jay Lifton, «On Death and Death Symbolism: The Hiroshima Disaster», The American Scholar 34:2 (Spring 1965): 259.
8
Karl Jaspers, «Is Science Evil? Answering the Attack on Modern Knowledge and Technology», Commentary, March 1, 1950.
9
Richard Bessel, Germany 1945: From War to Peace (New York: Harper-Collins, 2009), 178.
10
Clemens Escher, «Deutschland, Deutschland, Du mein Alles!» Die Deutschen auf der Suche nach einer neuen Hymne, 19491952 (Leiden: Schöningh, 2017), 2728; Peter Limbach, «Trizonesien-Lied sorgte 1949 für Aufregung», Kölner Stadt Anzeiger, November 5, 2004. Доступно онлайн: https://www.ksta.de/trizonesien-lied-sorgte-1949-fuer-aufregung-14563906, April 3, 2018.
11
Olick, In the House of the Hangman, 6594.
12
R. M. Douglas, Orderly and Humane: The Expulsion of the Germans After the Second World War (New Haven: Yale University Press, 2012), 1.
13
Will-Erich Peuckert, Hochwies: Sagen, Schwänke, und Märchen (Göttingen: Schwartz, 1959), vii.
14
Thomas A. Kohut, A German Generation: An Experiential History of the Twentieth Century (New Haven: Yale University Press, 2012), 182.
15
Нем.: «служба безопасности», «охранный отряд». Прим. пер.
16
«Bericht aus Akten der Geschäftsführenden Reichsregierung Dönitz von Ende März 1945», в кн.: Heinz Boberach, ed., Meldungen aus dem Reich, 19381945, Band 17 (Herrsching: Manfred Pawlak, 1984), 6738.
17
Michael Geyer, «There Is a Land Where Everything Is Pure: Its Name Is Death: Some Observations on Catastrophic Nationalism», in Greg Eghigian and Matthew Paul Berg, eds., Sacrifice and National Belonging in Twentieth-Century Germany (College Station, TX: Texas A&M University Press, 2002), 125; см. также: Sven Keller, Volksgemeinschaft am Ende: Gesellschaft und Gewalt, 194445 (Munich: Oldenbourg Vlg., 2013); Michael Patrick McConnell, «Home to the Reich: The Nazi Occupation of Europe's Influence on Life Inside Germany, 19411945» (PhD dissertation, University of Tennessee, Knoxville, 2015).
18
Thomas Brodie, «German Society at War, 193945», Contemporary European History 27:3 (2018): 505.
19
H. Kretz, «Folgen der Sterilisation: Zur Frage der Entschädigung Zwangssterilisierter nach dem Bundesentschädigungsgesetz», Medizinische Klinik: Die Wochenschrift f. Klinik u. Praxis, 62. Jhg., II. Halbjahr 1967, 1301.
20
Franziska Becker, Gewalt und Gedächtnis: Erinnerungen an die nationalsozialistische Verfolgung einer jüdischen Landgemeinde (Göttingen: Schmerse, 1994); Frank Bajohr, «Arisierung» in Hamburg: Die Verdrängung der jüdischen Unternehmer, 19331945 (Hamburg: Christians, 1997), 33138.
21
Сложное слово, составленное из понятий «судьба, жребий» и «сообщество, товарищество, единство». Прим. пер.
22
Neil Gregor, «A Schicksalsgemeinschaft? Allied Bombing, Civilian Morale, and Social Dissolution in Nuremberg, 194245», The Historical Journal 43:4 (2000); and Haunted City: Nuremberg and the Nazi Past (New Haven: Yale University Press, 2008).
23
Robert Gellately, Backing Hitler: Consent and Coercion in Nazi Germany (Oxford, UK: Oxford University Press, 2001).
24
Alexander Mitscherlich and Fred Mielke, Doctors of Infamy: The Story of the Nazi Medical Crimes (New York: Henry Schuman, 1949), 151.
25
Leo P. Crespi, «The Influence of Military Government Sponsorship in German Opinion Polling», International Journal of Opinion and Attitude Research 4:2 (Summer 1950): 175.
26
Steven Shapin, A Social History of Truth: Civility and Science in Seventeenth-Century England (Chicago: University of Chicago Press, 1994), 841; Mary Douglas, Rules and Meanings (Harmondsworth: Penguin, 1973).
27
Peter Geschiere, Witchcraft, Intimacy, and Trust: Africa in Comparison (Chicago: University of Chicago Press, 2013), 3233.
28
Alice Weinreb, Modern Hungers: Food and Power in Twentieth-Century Germany (New York: Oxford University Press, 2017), 99.