Вместе с тем, не будучи перенаселенной и имея в немалом количестве свободные неиспользованный земли и ресурсы, Галлия была достаточно хорошо освоена римлянами. Особенно наглядно это можно увидеть на примере развитой и разветвленной дорожной сети, построенной римлянами для обеспечения военно-стратегических задач в регионе: интеграции провинции в состав империи и обеспечение надежной логистики для контроля над ней и обороны ее границ. Великолепные достижения римских строителей, в том числе и дорожников, давно уже не нуждаются в излишних похвалах. Они строили дороги, тщательно планируя и выверяя их направление, успешно проводили трассы через самые сложные участки. Их не останавливали ни леса, ни горы, ни болота, ни сыпучие почвы. Даже такие, казалось бы, непреодолимые преграды, как бездонные горные ущелья и широкие полноводные реки не останавливали римских дорожных инженеров и рабочих, способных своими знаниями, умениями, тяжелым непрестанным трудом вырвать у непокорной природы право удобно и быстро переместиться из пункта А в пункт Б обширных владений Римской империи. Важнейшим магистральным трактом Галлии была, например, дорога, проложенная на север из Арля вдоль реки Роны, далее через Лион вдоль Соны, и затем через Лангр, Туль, Мец и Трир выходила к Рейнскому лимесу и расположенным вдоль него городам Майнцу, Андернаху и Кельну. Вторая, связывавшая север с югом, магистраль пересекала реку Гаронна в городе Ажене и, следуя далее на северо-восток через Лимож, Аожентон, Бурж, Осер и Труа приводила путника в Реймс, откуда, в свою очередь, было легко попасть как на северо-западв Суассон, Амьен и Булонь, так и на востокв Мец и Страсбург. Еще целый ряд не менее значимых дорог шел вдоль течения крупных рек, таких как Сена или Луара, с юго-востока на северо-запад и с востока на запад.
Веками отлаженное поддержание этой системы надежных коммуникаций в рабочем состоянии работала с постоянством идеально настроенного, выверенного и смазанного механизма даже в условиях раздрая варварских вторжений, экономического упадка и внутриполитических неурядиц последних десятилетий существования Западной Римской империи. Даже в это время продолжала исправно работать система государственных почтовых станций, на которых путник, прежде всего путешествующий с официальной целью, мог найти кров и пищу, сменить лошадей. Так, зимой 468469 гг. Сидоний Аполлинарий в качестве галльского легата совершил официальную поездку из Оверни в Рим с миссией к новому императору Флавию Прокопию Антемию (467472), воспользовавшись для этого имперской почтовой службой. «Покинув стены нашего Лиона, я поехал на почтовых (publicis cursus mihi usui fuit), так как я ехал по высочайшему повелению (sacris apicibus)», писал он в письме своему другу Герению, отмечая далее, что нигде на своем пути он не испытывал нехватки свежих лошадей, а заснеженные альпийские перевалы были расчищены и потому удобны для прохода: «На дороге мне встречалось много родных и знакомых; я опаздывал не по недостатку лошадей на станциях, а по изобилию в друзьях. Все меня обнимали и провожали пожеланиями счастливого пути и возвращения. Так я добрался до Альп; я переехал горы легко и скоро, между крутыми скалами ужасающих горных вершин, по дорожке, проложенной по снегу».
Не оставались без внимания и текущего ремонта и многочисленные второстепенные дороги и ответвления, паучьей сетью наброшенные римлянами на бескрайние просторы Галии. Так, в 469 г., практически в то же время, когда Сидоний Аполлинарий путешествовал по одному из главных римских трактов из Лиона в Рим, римский чиновник Эвантий провел масштабные ремонтные работы на дороге, которая вела из Тулузы через Менд и Лион. Таким образом, даже в середине кризисного для Западной Римской империи V в., всего за несколько лет до свержения последнего западноримского императора, покрывавшая Галлию римская дорожная сеть продолжала поддерживаться в добротном функциональном состоянии. И хотя масштабных строительных проектов, подобных прокладке в начале V в. дороги через провансальские Альпы на частные средства безмерно богатого Клавдия Постума Дардана, в серединевторой половине столетия уже не осуществлялось, текущий мелкий и даже капитальный ремонт был вполне обыденным делом.
Наличие в позднеримской Галлии животворной кровеносной системы дорог, проложенных строителями в военно-стратегических, политических и торговых целях, в значительной мере поспособствовало продвижению франков вглубь провинции, облегчая как стремительные броски военных отрядов, так и мерную поступь мирных переселенцев, пускавшихся в путь со всем их нехитрым домашним скарбом. Дороги, по которым некогда маршировали римские легионы, несли теперь новых путников, исправно исполняя свою главную функцию независимо от того, чьи подошвы вздымали теперь на них придорожную пыль или месили грязь, обходя стороной образовавшиеся после дождей или схода снега лужи.
Не менее важным фактором успеха франков была сохранявшаяся связь с их родинойФранкией за Рейном. Другие варварские племенаостготы и вестготы, свевы и вандалы, бургунды и лангобардыв разное время проделавшие путь в многие сотни и даже тысячи километров в пределы земель бывшей Римской империи, оказывались полностью отрезанными от мест первоначального обитания. Франки же, в отличие от других своих германских сородичей, не отрезали живительную пуповину, связывавшую их с родиной, не слишком удалились и потому не оторвались от ее благотворного влияния.
Франкское переселение в Галлию не было одномоментным единовременным походом, как у некоторых других германских племен. Их массовое вселение в римские владения растянулось на столетия. И все новые и новые волны мигрантов продолжали подпитывать разлившееся по просторам бывшей римской провинции варварское море в течение нескольких веков как до, так задолго до, так и много позже падения великого Рима в 476 г. Установление военно-политического доминирования франкских вождей в регионе, создание Фанкского королевства было не столько предпосылкой расселения франков в Галлии, сколько закономерным следствием критически выросшей в регионе массы германских переселенцев, способных заявить о своих правах на собственное государство и отстоять их в борьбе с противником. В значительной степени это отличало франкскую колонизацию Галлии от истории миграций других германских племен, которые появлялись в римских пределах, прежде всего как армия вторжения, войско захватчиков и оккупантов, и лишь во вторую очередькак новые поселенцы, вынужденные налаживать те или иные отношения с местным населением.
Таким образом, появление франков в Галлии было растянуто во времени, галло-римские жители постепенно привыкали к их присутствию, свыкались с новыми соседями, через неизбежные многочисленные мелкие конфликты и стычки вырабатывали общие механизмы их решений, приходили к устраивавшим всех договоренностям. Это способствовало медленному и болезненному, но все же в итоге плодотворному и благотворному налаживанию добрососедских отношений между франками и галло-римлянами, которые оказались способны долгое время, не смешиваясь между собой, мирно сосуществовать в пределах одного региона.
Пожалуй, лучше всего отношения между местными галло-римлянами и мигрантами описал знаменитый французский историк ХІХ в. Нума Дени Фюстель де Куланж (18301889): «Ни один хронист не говорит, что галло-римляне находились в состоянии угнетения, а германцы являлись господами. Когда мы стараемся, читая Григория Турского и Фортуната, мысленно представить себе описываемое общество, мы действительно ясно видим, что в стране живут рядом две расы, но совершенно не наблюдаем, чтобы одна из них состояла в подчинении у другой. Когда хронисты рассказывают нам о каком-либо лице, они отмечают обыкновенно его галльское или германское происхождение; но они никогда не говорят, что франки были тогда выше галлов. Говорить о зависимости галло-римлян и господствующем положении германцев значит говорить о том, о чем люди того времени не имели ни малейшего понятия. Правда, короли, которым все жители страны должны были повиноваться, принадлежали к германской расе, но все германцы вообще не могли требовать от галло-римлян покорности. Сами же короли, как мы видели, управляли Галлией не в качестве франкских вождей: по отношению к галлам они являлись носителями должностей и полномочий римского характера.