И Роман бы здесь остался.
Только мне бы не достался!
Не отдам его, он мой!
Что же сделалось с тобой?
Вряд ли он назад вернется.
Только банши засмеется
и поймает его взгляд,
будет страстью он объят,
позабудет все на свете.
Знаю я легенды эти.
Надо мне его спасти.
Надо мне за ним идти!
Нет, про это ты забудь!
Не пущу тебя в тот путь!
11.
А Султан не наглядится
на красавицу-девицу.
Все в ней нравится ему.
Непонятно, почему
та молчит и не смеется,
и к теплу все время жмется.
Хочет ей помочь Султан,
отогреть девичий стан.
Дарит шубы ей, меха
и блестящие шелка.
Топит печь в ее шатре,
хоть и лето на дворе.
Но она все безучастна,
но волнительно прекрасна.
С ней Султан садится рядом
и ласкает ее взглядом.
Нежно за руку берет,
разговор он с ней ведет:
Расскажи ты мне, девица,
что в душе твоей таится.
Почему ты мерзнешь летом?
Поделись своим секретом.
Мой Султан, но я не знаю.
Я сама не понимаю.
Что-то вдруг со мной случилось
и я сильно изменилась.
Помню, я плясать любила,
хороводы я водила.
Маму с папой уважала,
никого не обижала.
А сейчас мне все равно.
Знаю только лишь одно:
потеплей бы мне одеться,
поскорей бы мне согреться.
А жених, о нем скучаешь?
За него переживаешь?
Почему ты так грустна?
Улыбнулась вдруг она
на секунду, на мгновенье.
И вселила вдохновение
в сердце строгого Султана.
Я скажу, Султан, Вам прямо.
Был жених, теперь уж нет.
Я дала ему ответ.
Ни о чем я не грущу
и согреться лишь хочу.
Ах ты, бедная моя!
Увезу с собой тебя.
Лучших лекарей найду.
Хворь я эту изведу!
Сам горячий чай подносит,
улыбнуться снова просит.
И она ему послушна.
И улыбкой простодушной
осветила темный вечер.
Он обнял ее за плечи.
А она не испугалась
и сильней к нему прижалась.
12.
В мертвый лес пришел Роман.
Здесь растет густой бурьян.
И кусты черны колючи.
И висят над лесом тучи.
Он окутан серой мглой.
Пахнет он сырой землей.
Под ногами грязь скользит.
Но Роман вперед глядит.
Пробираться нелегко.
Видит, где-то далеко
солнца луч на миг мелькнул.
Мне туда, Роман смекнул.
Все темней вокруг и тише.
Он свое дыхание слышит,
сердце, больше ничего.
Звука нет ни одного.
Чернота вокруг сгустилась,
задрожала, заклубилась.
Лезет в рот, глаза и нос.
И Роман к земле прирос.
Будто в вязкой он трясине,
в жуткой липкой паутине.
Понял, черный то туман.
И достал свечу Роман,
и зажег, и пошептал.
Путь огарок указал,
вспыхнул, молнией взметнулся.
И туман тот содрогнулся
и затрясся, расступился.
Рома в путь опять пустился.
Шел на ощупь, спотыкался,
на колючки натыкался.
Вдруг куда-то провалился
и в болоте очутился.
И опять пополз туман.
Хочет выбраться Роман.
Еще глубже он увяз.
И огарок уж не спас.
Не зажечь, фитиль намок.
Закричал, как только мог:
Есть кто рядом? Помогите!
Духи леса, пощадите!
Хоть и знал, что тщетно это,
не получит он ответа.
Но, однако, получил.
Где-то рядом волк завыл.
Удивился очень Рома.
Этот голос слышал дома.
Пригляделся, тот волчок.
Тот, которому помог!
Тащит волк к нему бревно.
Рядом плюхнулось оно.
И его Роман схватил.
Волк его освободил,
развернулся, прочь бежит.
И Роман ему кричит:
Подожди, волчок, постой!
Дай обняться хоть с тобой!
Подбежал волчок, завыл,
за рукав его схватил.
Тянет к выходу он прочь.
Милый, ты сумел помочь!-
обнимает его Рома.
Но вдруг крик сильнее грома
засвистел в его ушах,
напустил на сердце страх.
Волк напрягся, заскулил,
хвост поджал и подскочил.
Взглядом он позвал Романа.
Уходить, дружок, мне рано.
Не держу тебя я здесь.
У меня же дело есть.
Быстро скрылся волк из вида.
Ночь душна и ядовита
лес накрыла пеленой.
Вновь раздался жуткий вой.
Рома сразу догадался,
но ничуть не испугался:
бродит банши одиноко.
Значит, рядом где-то око.
«Надо уши бы заткнуть.
Да случайно не взглянуть
ей в глаза», подумал он.
И в тот миг был ослеплен
белой вспышкой из тумана.
Налетела на Романа
вдруг сверкающая тень.
И споткнулся он об пень,
и на землю повалился.
Яркий свет над ним разлился.
Он не понял, что такое.
И никто уже не воет,
а в лицо ему смеется.
И сияет, словно солнце,
неземной красой небесной
восхитительно прелестна
незнакомая девица.
Подняла она ресницы.
Взглядом с ней он повстречался.
«Банши», поздно догадался.
И глаза ее как омут.
И душа и сердце стонут
у Романа и кричат:
«Только этот нужен взгляд!
Он манящий и прекрасный.
Все равно, что он опасный.
Утонуть бы в нем, забыться.
В нем не жалко раствориться».
Лишь об этом помнит Рома.
Все не мило, что знакомо.
Лишь она одна нужна.
Так желанна, так нежна.
Шелком белым ниспадают
ее косы. Обжигают
поцелуем сладким губы.
И неистово и грубо
сжат в объятиях тонкий стан.
В голове его дурман.
А вокруг густой туман.
Околдован был Роман.
В томном сладостном забвении
он кружился в упоении,
погружаясь в мрак и тьму.
И забыл он, почему
и зачем здесь оказался.
Чарам полностью отдался.
Вдруг ушей его достиг
сквозь завесу громкий крик:
Рома, Рома, обернись!
От нее ты оторвись!
Это банши! Я Марьяна!
Огляделся он. Тумана
облака вокруг сгустились.
Словно змеи косы вились,
его тело оплетая,
из объятий не пуская.
И кричала все Марьяна,
и звала она Романа.
Огонек во тьме мелькнул,
банши светом отпугнул.
Рома, я это, Марьяна, -
за плечо трясет Романа.
Он очнулся, удивлен.
Ты был банши ослеплен.
Ты? Но как?! Зачем ты здесь?
Я виновная и есть
в том, что с Соней приключилось.
Ведь сама в тебя влюбилась.
И я страшно ревновала.
И ее заколдовала.
Ты?! Но как же ты могла?!
Ведь мне другом ты была!
Ты прости, я виновата.
И раскаянием объята!
Маме я все рассказала.
И она меня ругала,
и из дома я сбежала,
хоть она и не пускала.
Я могу тебе помочь!
Одному не превозмочь
банши чар, не избежать.
И тебе пора бежать
вон туда, где свет, там око.
Задержу ее немного.
Рома вестью огорошен.
И судьбе уж вызов брошен!
И Марьяну ему жаль!
А у той в глазах печаль,
но и твердость, и напор.
Наш не к месту разговор,
не ко времени. Беги!
И себя ты сбереги.
Только так она сказала,
тьма лесная задрожала,
жутким криком разразилась.
Банши снова появилась.
Налетела злобной тучей.
С силой кинулась могучей
на Марьяну. Повалила
и руками обхватила
ее горло. Воет, душит.
И болят от крика уши.
И уж банши не прекрасна,
а пугающе ужасна.
Красным светом глаз горит.
Злобной пастью рот раскрыт.
И с клыков течет слюна.
И Марьяну бьет она.
И клубком они сцепились
и сплелись, и покатились.
Что же делать мне? Бежать
иль Марьяну выручать? -
заметался тут Роман.
С оком ждет меня Султан,
все ж до ока доберусь.
За Марьяной я вернусь!
Солнца луч во тьме мелькнул.
Он в ту сторону шагнул.
На поляну Рома вышел.
Так и есть, как он и слышал.
Островочек здесь живой,
мхом поросший и травой.
Где же око? Он искал.
Лишь один цветок стоял
на поляне той пустой,
неказистый и простой.
Стебелечек и бутон
вниз головкой наклонен.
Подошел Роман к нему.
Говорит: Я не пойму,
где же око? Встрепенулся
тут цветок и разогнулся.
И бутон его раскрылся.
Глаз в бутоне появился,
покрутился, поморгал.
Не меня ли ты искал?
От цветка идут слова.
Шелестит его листва.
Рома ахнул: Ты ли это
око, что дает ответы?!
Я! Но только не срывай!
С корешочком откопай.
Рома выкопал цветок
и пустился со всех ног.
В срок явиться он спешил.
И свечи он не гасил.
Та дорогу освещала,
тьму лесную разгоняла.
Свет забрезжил впереди.
Лес остался позади.
А его уже там ждут.
Взяли под руки, ведут
под охраной. И к Султану
путь лежит теперь Романа.
13.
Ну а что ж с Марьяной сталось?
Долго с банши та сражалась.
Сил уж нет. Кричит она:
Смерть твоя мне не нужна!