Всё интересное дальшескорее б к концерту.
По итогу не более часа мы там провозились.
Ничего интересного, собственно, и не добыли.
Мы сложили панели, приборы. Затем погрузились
И уехали, будто бы там никогда и не были.
***
"Марсоходы копошились долго,
В час по ложке изучая почву.
Ну а мы в один погожий полдень
Сорок лет их переплюнем, точно!"
Сказал Оскар, и кончилась равнина.
Мы встали, вышли, оглядели кратер.
Огромный котлован, пейзажкартина,
Ударный. Специфический характер:
У наших ног пологий, хоть спускайся
На том конце отвесный, не залезешь.
Оскар пошёл к машине: "Собирайтесь.
Пойдёмте. Вэн, потом ещё успеешь."
***
Объехали кратер и встали у дальнего края.
Опять разгрузились, панели Оскар разложил.
О наших небыстрых раскопках заранее зная,
Он начал осмотр различных систем и правил.
Мы забурились на пять нескончаемых метров,
И дал нам спектрограф анализ на строчку экрана:
Не иссушённый потоками редкого ветра,
Здесь грунт содержал аномальную долю метана.
Ещё до конца непонятно, но, в общем, мы правы,
Да и экспедиция, в целом, уже удалась.
Но надо закончитьу нас не такие здесь нравы.
И снова команда в песчаный круиз собралась.
***
Мы в ровере сели, попили, поели,
Данные тут же послали на базу.
Друг другу, казалось, не так надоели,
И отправляться решили мы сразу.
Но вот как только экипаж наш выехал,
Я выглянул в окошкопросто так
И там увидел тонкий серый вихрь,
А этоочень-очень скверный знак.
Но я тогда не верил в эти сказки,
Сейчас не верю тоже, несмотря.
И я скажу без боли, без опаски:
"Но это всё ведь было не за зря!"
***
Закат загорелся, и небо теперь голубое.
Я смотрел непрерывно и всею душой восхищался.
Сейчас, почему-то, мне помнится вовсе другое:
Как кричал со всей силы, что нужно скорей возвращаться.
Но это неправда, конечно, ведь записи были.
Я вышел из ровера, дальше смотря на закат;
Скотт тоже за мноюв клубах поднимавшейся пыли,
Затем осмотрелся и быстро сел в ровер назад.
Я после этого слышал лишь их разговоры:
Пожалуй, мне кажется, лучше проехать чуть дальше,
Чтобы с собой не тащить сорок метров приборы.
А Вэн прогуляется?
Да, он морально уставший
Столб пыли поднимался за машиной,
Колёса зацеплялись за песок.
Их цель была за следующей вершиной.
Мне злая мысль ударила в висок:
"А вдруг они уедут без меня?
Оставят здесь, барханам на съеденье"
И в подлости себя чуть не виня,
Смотрел на их неспешное движенье.
А ровер поднимался всё на холм,
Качаясь на камнях и мелких кочках.
И скоро должен кончиться подъём
Вдруг трещины вспороли больно почву;
Земля заплакала камнями глубоко
И задрожала вся, согнула спину.
А ровер клюнул носом и упал легко;
Потом за ним открылась горловина.
Они кричали, падая туда.
Затем затихли, оборвался крик
Последний крик ихраз и навсегда.
Вот что они смогли в последний миг.
Земля крошилась и ссыпалась вниз,
Все расширяя чёрную пучину.
Я им кричал: "Ребята, отзовись!
Зачем всё так?! Я лучше с вами сгину!"
Они молчали. Я стоял без сил,
Живой зачем-то, очень бестолково.
Эфир мой зов несчастный разносил,
И я в ответ не получал ни слова.
***
Там они провалились в пузырь, что оставил вулкан.
В тот огромный пузырь, до краёв начиненный метаном.
Он держался неведомо как и до тех пор, пока
Не случилось проехать полтоннам стекла и титана.
А за мной на рассвете приехала группа спасенья.
Я сидел на камнях на последних крупьях кислорода,
Проклиная весь мир и себя за своё невезенье,
Я хотел умереть под лучи внеземного восхода.
Лишь потом я узнал, что открыли мы вольно-невольно,
Что открытие наше послужит всем людям на благо.
И что люди, летевшие здесь умереть добровольно,
Могут взять и вернуться, а большего нам и не надо!
Но когда я смотрю репортажи о взлётах оттуда,
В голове сам собой возникает застывший вопрос:
Неужели наука, прогресс и столь нужное чудо
Стоят судеб и жизней, и тех нескончаемых слёз?
Эпилог
На скамейке сидит человек.
Он не стар, но по виду немолод.
Рядом хлопьями падает снег.
Он сидит, невзирая на холод.
Он мечтал посидеть здесь вот так
Всю последнюю жизньдесять лет.
Ещё рано, стоит полумрак.
Загорается новый рассвет.
Он вернулся из дальних краёв.
Тех, куда убежал навсегда.
Рядом птичка красиво поёт.
Лужи в тоненьких корочках льда.
Он хотел изменить этот мир,
Изменился в итоге он сам.
Тишинадалеко от квартир,
Да и спят все пока ещё там.
Он сидит и ему тяжело,
Не привык до конца он к Земле.
Сколько зим без него тут прошло,
А успел он лишь к самой весне.
Он встаёт и подходит к реке,
Трость стучит по граниту. Там лёд.
Он успел, снег течёт по щеке,
И в душе у него ледоход.