В конце оранжереи стоял несгораемый стальной шкаф с множеством ячеек, в которых помещались ящики. Один ящик был выдвинут, как будто кто-то что-то брал из него только что. Чижик заглянула внутрьничего особенного она не обнаружила: старые тетради, исписанные мелким почерком.
«Интересно, что они там записывают?» подумала Чижик и осторожно вытянула коробку. В ней она обнаружила плотный ряд карточек, на карточках были номера. Чижик перевернула карточку с номером «2-Л. Т.» и прочла: «Тигровая лилия. Lilium Tigrinum. Долголетие. Эксперименты продолжаются».
Чижик прошла вдоль рядов и нашла указанное растениеименно как отмечалось на карточке, во втором ряду. Она и раньше видела тигровую лилиютакие росли у бабушки с дедушкой в садике рядом с их старым домом. Но эта лилия и выглядела, и пахла особенно: хотелось нюхать ее бесконечно. Побродив еще по теплице, Чижик стала лучше понимать смысл всех этих цифр: значит, цифра была номером ряда, а буквыаббревиацией названия цветка. Чижик только недавно выучила слово «аббревиация» и с удовольствием повторяла его.
Ей ужасно захотелось найти карточку с подсолнухом! На табличке значился номер «14-ПО.КР-ПАМЯТЬ». Карточка с таким номером оказалась где-то в середине стопки, под индексом «Северная Америка, индейское поселение, эксперимент продолжается». Чижик прочитала все, что было на карточке, и разочарованно положила ее обратно в коробку. Потом она открыла одну из тетрадей и, с трудом разбирая почерк, прочла, что там написано. Нет, ученые записи с упоминанием удобрений, которыми нужно сопровождать уход за «культурой», ей ничего не сказали. Единственно, что ей понравилось, это что семечки данного подсолнуха употреблялись индейскими шаманами. Она положила горсть семечек в карман куртки и вышла из теплицы.
Поскольку в теплице был очень яркий свет, она даже не заметила, что снаружи наступил вечер. Как быстро здесь летело время! Чижик испугалась, что ей влетит от родителей, ведь она сказала, что только на пять минут выйдет во двор, чтобы отдать Ленке точилку для карандашей.
Она на цыпочках вошла в коридор и уже собиралась незаметно проскользнуть в свою комнату, как папа ее окликнул:
Где тебя носит?
Мы ужинать из-за тебя не садимся! воскликнула мама.
Ужинать! Понимаешь? взвыл папа, который был голоден после работы и мог, по его словам, слопать «лошадь».
Чижик была не очень голодна, она задумчиво съела тарелку жареной картошки с двумя котлетами и соленым огурцом и попросила разрешения встать из-за стола.
А сладкое? В холодильнике есть тортик!
Не хочу!
Уж не больна ли ты? разволновалась мама.
Чижик сказала, что никогда в жизни не чувствовала себя лучше, и пошла в комнату делать уроки.
Постарайся не отвлекаться на разную ерунду! Быстренько сделайи спать! услышала она мамино напутствие.
Чижик только усмехнулась. Маме легко было говорить! Мама ходила на работу, там она расставляла книжки или беседовала с читателями, а вечером возвращалась с работы и могла сколько угодно стрекотать швейной машинкой, или гладить белье, или даже просто ничего не делать.
Когда будешь решать уравнения, будь внимательна! прокричал папа.
И опять Чижик только хмыкнула: взрослые горазды давать советы.
Посидев три минуты и рассматривая окна напротив, где ребята, наверное, уже закончили уроки и смотрели какой-нибудь фильм, Чижик открыла учебник. Им как назло задали очень много. И вдруг она вспомнила про замечательные подсолнухи. Не потеряла ли она семечки, когда перелезала через ограду на обратном пути? Она взяла из шкафа курткусемечки были на месте! Чижик высыпала их из кармана на стол и съела пару штук, а остальные положила в коробку, где держала другие ценные вещи: химический карандаш, лакмусовую бумажку, овальный камень халцедона и раковину рапана, в которой, если приложить к ней ухо, шумело море.
Тебе помочь? услышала она папин голос и подняла голову.
Ей казалось, что прошло пять минут, а оказалось, что прошел уже целый час.
А дальше Чижик сделала что-то такое, во что сама потом долго не могла поверить. Она вдруг сказала:
Я хочу все сделать сама!
Теперь только Чижик взглядывала на задачу, как в голове у нее само складывалось решение. Быстро справившись с ОЧЕНЬ СЛОЖНЫМИ ЗАДАЧАМИ по арифметике, Чижик принялась за биологию. Запоминать написанное было легко, текст в учебнике сам отпечатывался в голове. Все это было очень странно. Наверное, Чижик могла бы запомнить весь учебник и еще один такой же, но было очень поздно. Укладываясь спать, Чижик поклялась себе, что обязательно пойдет в удивительную теплицу и разберется там со всеми этими аббревиа Тут сон одолел ее, и она как была с открытым ртом, так и заснула.
Глава 4. Историческая во всех отношениях
В понедельник учитель истории Карл Петрович торжественно объявил, что с рабовладельческим строем они покончили. Пятый «В» класс радостно прокричал «ура». Потом прозвучало еще одно «ура» и еще одно. В классе все помнили прошлогодний поход на демонстрацию седьмого ноября. Карл Петрович тогда сказал, что надо кричать «ура» много раз, потому что в этот день покончили с капиталистическим строем. «Ура!» первым закричал он, когда класс проходил мимо трибун, и подал знак, чтобы все остальные тоже кричали. И еще добавил, что надо кричать с энтузиазмом. Вот теперь ребята кричали «ура» с энтузиазмом. Особенно старалась Чижик, которая сидела на первой парте. У Карла Петровича, когда он сердился, багровел нос.
Встать! Почему ты кричишь, Соколова? рявкнул он на Чижика.
Так покончили же с рабовладельческим строем!
Это не повод кричать!
Более всего Чижика и ее друзей изумляла в учителях непоследовательность. Раньше Карлу Петровичу нравилось «ура», а тут ему их «ура» разонравилось. Чижик посмотрела на сидящую рядом Ленку, но та только пожала плечами.
Соколова и все остальные, сосредоточились, достали ручки и пишем в тетради определение феодального строя и его главные черты! продолжал непоследовательный учитель.
Он стал диктовать, и ребята стали за ним записывать: «В десятом веке нашей эры возникает новый строй, и в нем два класса, между которыми появляется новый вид отношений. Крестьянам принадлежат орудия производства и земля, но продукты производства принадлежат богатому феодалу. Феодал находится выше, чем крестьянин. Крестьянин возделывает его почву, отдает феодалу все, что на ней производится, и еще отдает часть своих продуктов, которые жизненно важны для крестьянина»
Он еще долго рассказывал про эти продукты, и все это было скучно, путано и очень утомило Чижика, потому что не имело ни к чему отношения. Лишь когда очередь дошла до подсолнечного масла, которое, как выяснилось, тоже доставалось этому неприятному феодалу, Чижик встрепенулась. Она подняла руку:
А мы к какому классу относимся?
Мы? Ктомы? спросил Карл Петрович и приставил ладонь к уху, потому что был глуховат.
Наш класс! прокричала Чижик.
Наш класс? Это который класс?
Да вот этот самый, пятый «В»!
Скажите, Карл Петрович, мы относимся к феодалам или к крестьянам? поддержали вопрос Чижика остальные ученики.
Нос Карла Петровича снова побагровел, аж задымился. Он снял очки, протер стекла концом галстука и надел очки на все еще дымящийся нос криво: правый глаз казался выше левого, наподобие того как феодал был выше крестьянина.
Тихо! рявкнул Карл Петрович и, обращаясь к Чижику, сказал: Соколова, вечно у тебя в голове путаница! Мы ни к кому не относимся! В нашей стране нет рабской зависимости от хозяев!
И тут Чижик наконец сформулировала мучивший ее вопрос.
Значит, мы никому не должны отдавать продукты производства?
Какие еще продукты производства?
Семечки от подсолнухов в нашем дворе! Карл Петрович, там построили теплицу, в ней растут классные подсолнухи!
При чем здесь подсолнухи? спросил учитель нервно.
Все обернулись и посмотрели на Чижика: что она на это ответит.
Они же продукт производства! ответила Чижик.
Ну? Что они там делают, в вашем дворе?
Произрастают, ежу понятно, отчеканила Чижик.
И что?
Они есть жизненно необходимый нашему пятому «В» классу продукт, а нас туда не пускают! Наш класс очень бы окреп для борьбы с другими классамис пятым «А», с пятым «Б». Вы же сами сказали!