Хаук закрыл глаза, стараясь устаканить разыгравшуюся бурю в душе и не заметил, как провалился в сон, и ему казалось, что он летит в какую-то пропасть.
Проснулся Хаук от того, что слуги зажигали свечи.
Не хотелось абсолютно ничего, поэтому Хаук перекатился на спину и уставился в полог. Чем дольше Бастиля не было, тем больше возрастало беспокойство. И Хаук впервые задумался о том, что же будет дальше? Какой будет его жизнь вне замка?
Хаук знал лишь общие сведенья о происходящем в Тхиене, но не сомневался, что Гудред Адельстайн все еще находится в своем клановом замке. Ни за какое золото он не пойдет на Сверу с обнаженным мечом, да и с кланом Ойстейн у него отношения были не самые теплые. Более крупные главы редко считались с маленьким кланом Адельстайна, что Хаук считал с их стороны огромным упущением, потому что Гудред держал границу.
В десяти милях от его замка ниже на север располагался Ардо, если взять вышегоры Каскаузе. С какой стороны не взгляни, шикарная стратегическая точка, и Хаук собирался этим воспользоваться.
Единственное, что оставалось не совсем понятным местонахождение тайного хода, но не сомневался, что разберется с этим, используя подсказки оказавшись на месте. То, что Жозеф заступил на должность смотрителя Ардо, было не самой лучшей новостью, но Валентин справится с этим. Хаук не собирался убивать мужа маркиза, в худшем случае взять в плен и выдать по первому требованию. Но до этого еще нужно было дожить.
Двери распахнулись, и Бастиль быстрым шагом вошел в зал, его сопровождали Бланшар и Патрис. И он отпустил их небрежным жестом и подошел к постели, но выглядел при этом крайне раздраженным, встряхнув пышными манжетами своей тонкой батистовой сорочки.
Хаук подхватился на ноги и застыл на месте, не зная, чего ожидать.
Разве мы разрешали вам покидать покои? Весь двор стоит на ушах, обсуждая вашу драку с Дайоном?! Как это понимать? Бастиль злился.
И Хаук виновато склонил голову, не решаясь что-то сказать, боялся себя выдать. Смотреть на Бастиля казалось невыносимым, и он чувствовал себя надломленным изнутри и выбитым из привычной колеи. Ему не доставало хладнокровия, чтобы врать в глаза такому властному человеку, как Бастиль.
Простите
У Дайона сотрясение, а что с вами? Драться сразу же после отравления, уму непостижимо! Завтра рано утром у нас была запланирована поездка к графине Барок, но теперь мы не уверены, что вы сможете отправиться с нами. Лафетт вас осмотрел? Бастиль говорил сухо и по делу, так, словно намеренье взять его с собой к сыну ничего не значило. Всего лишь аванс из жалости к нему, ведь Хаук едва не лишился жизни при отравлении.
Если я вам нужен, я поеду, ответил Хаук, игнорируя последний вопрос. Дайон не нанес мне повреждений.
Бастиля это не особенно успокоило.
Почему вы дралисьотвечайте. И не врите, мы все равно узнаем.
Это только между нами.
Вы отказываетесь отвечать королю? Бастиль сощурился, и Хаук понял, что от нежного любовника в нем ровным счетом ничего не осталось. Он был холоден как лед.
Между ними всегда будет огромная пропасть в положении. Онкороль, онприказывает и Хаук выполняет.
Предпочту не отвечать, разве главнейший омега станет разбираться в драчках фаворитов?
Дайонне фаворит, а вы С каких пор вы спокойно себя к ним причисляете?
Потому что вынужден, ответил Хаук и понял, что именно это и хотел услышать от него Бастиль еще на заре их противостояния. Тем более, статус королевского любовника является наиболее желанным среди альф дворца и за него стоит постоять.
Что жеон явно был доволен. Вы правы, драчки фаворитовэто не наш уровень.
Хаук хотел стереть самодовольство с его лица поцелуем, но понимал, что просто не смеет прикасаться к нему. Не может сломить в себе этот барьер.
Я буду рад увидеть вашего сына, Бастиль.
Бастиль наградил его странным взглядом, а затем направился к тайнику. Вероятно, отправился на Совет, но не будет же король отчитываться перед собственным фаворитом?
Можете не дожидаться нас, мы будем поздно.
***
Бастиль вернулся после полуночи и пах коньяком, Хаук сделал вид, что уже отдыхает, лежа к нему спиной.
Впрочем, тот и не думал его касаться, интересуясь лишь сном. Хаук хотел бы знать, где Бастиль был последние пять часов, но не имел права спрашивать. У него было достаточно времени, чтобы окончательно прийти в себя, разложить в своей голове ситуацию по полочкам, а также взвесить все за и против.
Бастиль был так близко, но Хаук еще никогда не ощущал себя настолько оторванным от него. Последний их разговор дал пищу для размышлений не меньшую, чем весь прошедший месяц. Бастиль сам говорил, что хочет, чтобы Хаук считал Иосмерию домом и дал присягу ему, как королю, но вовсе не прислушивался к истинному желанию его, как партнера. Да и не считал это необходимым.
Их союз был обречен, не сегодня и не завтра, но Хаук знал, что неминуемо все закончится так же быстро, как и началось. И тогда у него не будет не только свободы, но и Бастиля. Двор диктовал свои правила, и король не сможет бесконечно держать его при себе, не опасаясь вызвать гнев Совета. После рождения омеги все изменится не в лучшую сторону для него, а Хаук этого не хотел.
Валентин.
Самозванец.
Одно это имя вызывало дрожь. Забытое имя отца и новое будущего мужа.
Хаук с силой сжал кулаки, чтобы перестать вдыхать запах Бастиля.
Ему нужно избавиться от этого наваждения и желать лишь Валентина.
Сухими от недосыпа глазами Хаук таращился в полог до самого рассвета, слушая сонное дыхание Бастиля. И Хаук уже не обманывалсяэто ощущение отчаяния и щемящей боли не пройдет даже за стенами Хетханны. Бастиль не покинет его голову, потому что завладел его сердцем. Безрассудно любить короля, но еще безрассудней любить иосмерийца. Хаук знал, что это отцовское проклятье на нем.
Неумолимо беспощадное.
Когда горизонт разрезали первые рассветные лучи, Хаук немного придремал, а проснулся от щекочущего ноздри аромата розовой воды. Бастиль закончил свой утренний туалет с умыванием и бритьем, и подошел, чтобы разбудить его. Хаук невольно любовался им в длинном домашнем халате, между бортами которого виднелась обнаженная грудь, позолоченная редкими волосками.
В этот самый момент Хаук желал его больше жизни, но запретил себе даже думать об этом.
Вставайте, Хаук, сегодня вы отправитесь за ворота замка.
Хаук сел у изголовья, прикрываясь по пояс простыней. И Бастиль бросил на него совсем не равнодушный взгляд.
И далеко владения графини?
Совсем нет, в хорошую погоду не дольше часа рысью. Мы всегда ездим со свитой, поэтому о галопе речи не идет.
И кем же вы представите меня своему сыну?
Тем, кем вы и являетесь емудвоюродным дядей.
Хаук ощутил еще один укол от его слов, как в те славные времена, когда Бастиль звал его кузеном.
Видимо, собственному ребенку, я тоже буду представляться дядей
Не говорите глупостей, Хаук, тем более никакого ребенка пока нет, отмахнулся Бастиль, а затем сбросил халат, когда слуга поднес ему свежую сорочку.
Хаук запрокинул голову и закрыл глаза. Это было выше его сил, смотреть на обнаженного Бастиля, который облачается с помощью слуг. Вместо этого он решил встать с постели с противоположной стороны и сходить в туалет. Впрочем, имея в наличии каменный стояк, идея была так себе, чтобы его унять Хаук подумал том стыде, который испытывал перед Эдит.
И это помогло.
Когда он вернулся, Бастиль уже был в образеидеальный до малейшей детали. Роскошный дорожный костюм, отороченный соболиным мехом короткий плащ на одно плечо, и коричневые ботфорты из грубой свиной кожи, которые шили специально для верховой езды. Хаук хотел было достать свои скромные пожитки из сундука, но Бастиль распорядился, чтобы он надел вещи, заранее заготовленные его камердинером. Хаук чувствовал себя в них глупо, словно паяц, приглашенный к королю с дворцовой площади. Но Бастилю нравилось и это казалось главным для окружающих.
Сегодня нас сопроводит ваша старая знакомаяНаннет Бижон, ласково подтрунивая сообщил Бастиль, когда Хаук закончил с туалетом.
Разве это входит в ее обязанности?
Наннет поручено выбирать новую охранницу для нас, а пока она займется нашей безопасностью вне замка.