БастильХаук на уровне подсознания ощутил, что от животного его отделяет буквально одна ступень, а дурной голос в голове не переставал нашептывать: овладей, подчини, возьми его, сейчас, немедленно!
Поэтому он резко сел, подхватывая Бастиля за талию, и уложил спиной на постель. Тот намеренно несколько раз вскинул бедра, и Хаука сорвало, как никогда в жизни. Грубо перехватив руки Бастиля над головой, Хаук трахал его в полную силу, не думая о контроле над собой, удобности позы, силе проникновения или проклятом уважении перед королем.
Это был омега.
Возбужденный и крайне желанный.
А ональфа и должен взять его.
Бастиль хотел вырвать руку и коснуться себя, но Хаук понимал, что не хочет этого. Нет уж, не сейчас. Имело значение лишь одноритм и пульсация члена внутри него. Даже когда Бастиль начал болезненно морщиться на пике вязки, пока узел еще ходил туда-сюда, раздражая мышечное кольцо.
Хаук видел, как сильно он жаждет завершения и все равно не позволял ускользнуть.
Размеренные толчки заставляли Бастиля приходить к оргазму медленно. Шаг за шагом.
Бездна, Бастиль, вы же этого хотели! А я хочу вас Вы мой, мой мой ом
О, боги, Хаук Не останавливайтесь, только неБастиль запрокинул голову, едва не до крови закусив губы, а затем кончил, сотрясаясь всем телом. Выплескиваясь себе на живот и стискивая Хаука внутри так сильно, что казалось первобытные искры с глаз посыплются.
Узел оказался в сцепке и Хаук громко зарычал, выпуская семя в омегу.
Чертова рубашка на нем только раздражала, и Хаук рванул ее, а затем провел языком по груди, нашел сосок и укусил. Бастиль удивленно охнул, приподнимая голову, но тут же снова запрокинул и начал дрожать, хватая воздух ртом. Хаук ощутил еще одну горячую волну, скатившуюся вдоль позвоночника, удерживать себя на весу становилось все сложнее и сложнее.
Я почти забыл, как это происходит.
Хаук посмотрел в его мутные от похоти глаза.
Раз пять-шесть у вас есть возможность возобновить память, ответил он и поцеловал Бастиля, проникая языком ему в рот.
Бастиль дрожал, сдавливал узел внутри себя и уносил его раз за разом за грань. Ощущение не притуплялось от первого к последнему всполоху, напротив, становилось все острее и острее. Опустошая изнутриголову, сердце и чресла. И Хаук не помнил, чтобы с Ингом было настолько хорошо. Приятно, но не так чтобы одна мысль о расставании с этим омегой причиняла боль.
Бастиль расслабленно улыбнулся, когда Хаук смог достать член и семя потекло белесым ручейком ему на ягодицы. Он едва смог отвести взгляд, рассматривая его зад и чувствуя новый виток возбуждения от этой демонстрации их близости.
Яон понял, что голос сел. Мне хотелось бы спрятать вас от целого мира сейчас.
Нам было как никогда хорошо с вами, Хаук, похвалил он и потянулся поцеловать.
Хаук закрыл глаза и подумал о собственном падении. Ведь дал же себе зарок не вязаться с королем и нарушил его буквально на следующий же день.
Мне стоило бы написать песню в вашу честь, но, боюсь, не все слова в ней будут приличными, намерено пошутил он, чтобы не наговорить глупостей.
Бастиль рассмеялся.
А вы думаете, про короля не пишут непристойных песен?
И какие же это песни?
Язвительные, по большей части. О нашей похоти к юным альфам, которые сбились с ног, не могут угодить в постели.
Я бы написал балладу, Хаук понял, что ступил не туда. Хотелось похвалить, а не напоминать о малоприятном: Воспел бы ваши ягодицы
Всего-то? Это банально.
А что не банально? Ваш рот? Думаю, при дворе нет тех, кто бы не воображал о нем всякие непристойности. Мне нравятся ваши глаза, ягодицы и икры А что же привлекло вас во мне?
Бастиль думал всего пару секунд. И ответил крайне серьезно.
То, что вы заступились за своих воинов, несмотря на то, что они вас подвели. Вы не похожи на чистокровного тхиенца, думаю, ваш отец-король всегда это видел в вас. В том как вы держитесь, как рассуждаете. Слишком умны и недостаточно жестоки.
И я не хитрец, как вы
Нет, вы совсем не хитрец и не политик. Ваши основные черты честность и сострадание, плохие качества для короля.
А вы думали обо мне, как о будущем короле? поинтересовался Хаук.
Мы о многом думали.
Бастиль сел, а затем смущенно подложил под себя ладонь.
Это ужаснопосетовал он. Семя продолжало течь прямо на одеяло.
Я дам вам салфетки, минуту.
Хаук выскочил за полог и тут уже увидел в другой стороне покоев слугу. Но после того, что они, возможно, слышали, было уже плевать, кто увидит его наготу. Налив воды в посудину Хаук захватил с собой целую стопку хлопковых платков, а затем помог Бастилю привести себя в порядок.
Хаук скинул испачканное в семени одеяло с кровати и подождал, пока слуги дадут другое.
Бастиль явно засыпал, сонно моргая, и Хаук тоже хотел отдохнуть, позволяя себе расслабиться и не думать ни о чем.
***
Когда Хаук проснулся, Бастиля по обыкновению уже не было. Постель пуста, а место по соседству уже давно остыло.
И Хаук с минуту еще не мог прийти в себя, вспоминая, что они с Бастилем вязались. На самом деле и это не сон, и не фантазия. Эмоции зашкаливали от восторга до некоторого внутреннего дискомфорта от того, что король может забеременеть. Хаук не знал, правильно ли поступает, выстраивая более долгосрочную перспективу, ведь жизнь при дворе совсем не для него.
Дневная жизнь, но не их безумные утра с Бастилем. И глупо думать, что за такие подарки судьбы не настигнет расплата. Бастиль соединил их в единое целоепотребовал вязку, и Хаук подчинился. Не мог отказать, потому что на самом деле хотел этого. Вязать Бастиля было, наверное, самым безумным, что он делал в жизни. Брать короля как омегу, зная, что никому подобное не позволено и, возможно, не будет позволено впредь, делало его как никогда сильным и значимым.
Ночьюв постели, но не при свете дня.
Хаук даже позабыл, что должен получить разрешение выйти на полигон, иначе Дайон прославит его трусом. И ему повезло, что в спальню вошла Эдит, с недовольным лицом, вероятно, разгневанная его столь долгим отдыхом.
Когда я перестану уже любоваться на ваши сомнительные прелести, Арнбранд?
Хаук накинул на бедра простыню.
А где король?
Передо мной не отчитывался, но говорят, что он уехал куда-то из замка с Патрисом и охраной.
Мне нужно на полигон, сообщил ей Хаук.
А я вам что? Девочка на побегушках? Есть прямой приказ короля.
Я знаю, но мне уже невмоготу изображать комнатную собачонку. Если бы Бастиль был здесь я бы уговорил его.
Эдит хмыкнула.
Бастиль? Тот самый Бастилькороль Иосмерии? Которого все зовут «Его Величество»? Боги, Хаук, вы ведь понимаете, что так говорить при чужих ушах нельзя, даже если вы стонете это имя ему на ухо.
Хаук поморщился.
Я простите, сорвалось.
Вы сильно покорный, я смотрю. Просите, извиняетесь. Скажите честно, что там на полигоне? Если вы надумали проворачивать интрижки за спиной у короля, то я не буду в этом участвовать. Даже не просите.
Нетвскинулся Хаук, понимая, что Эдит так просто не отстанет. Просто мы условились с Дайоном немного потренироваться.
Дайон? Сын маркиза?
Который час? Нужно послать ему записку.
Еще и записка! Я так работы лишусь из-за вас.
Эдит, ну что в этом такого? С самого отравления я не покидал покои, ко мне вернулись силы и желание что-то делать. Разве это плохо?
Плохо, если это не одобрил король.
Я не дам ему гневаться на вас, Эдит, уверил Хаук. Возьму на себя всю вину в случае чего.
Эдит прищурилась, словно хотела прочитать его мысли по лицу, но Хаук, не нервничая, выдержал ее взгляд.
Хорошо, приведите себя в порядок, я отправлю Дайону записку. Но должна заметить, что мне все это крайне не нравится.
Вы золото, Эдит!
А вы как всегда несносны, Арнбранд! вспыхнула она и ушла в предпокои.
Хаук бросился к сундуку и достал одежду. Свободную рубаху и бриджи, в которых можно было потренироваться без помех, а к моменту, когда Эдит вернулась, уже был полностью одет. Она окинула его придирчивым взглядом, но ничего не сказала, хотя видно было, что хотела и даже очень.
В королевских предпокоях было малолюдно, всего парочка слуг, которые занимались уборкой: собирали воск, меняли свечи, смахивали пыль и начищали зеркала. Они не смотрели по сторонам и делали свою работу, так, словно ничего из происходящего вокруг их не беспокоило. Ни снующая мимо охрана, ни король, развлекающийся со своим фаворитом за пологом.