Хаук знал про Сасвэйн только то, что рассказал ему Хэлтор, и более всего его захватила история про сасвэнийца альфу, притворявшегося бетой около тридцати пяти лет подряд с подачи родителей, таких же изящных притворщиков. Тот был весьма харизматичен и хитер, даже хотел захватить сасвэнийский трон, поднимая бунт против тогдашнего короля Эдуарда. Но, увы, влюбился в женщину, которая выдала его с потрохами, и бывшие союзники, так рьяно поддерживающие восстание, отступили в тень. Альфа бежал в Тхиен и умер в нищете, всеми брошенный и обездоленный.
Отмена рабства? удивился Хаук. Кланы скорее признают короля омегу, чем самолично распустят рабов. Этому не бывать, главы костьми лягут, чтобы не допустить подобное святотатство. Но постойте, откуда у вас информация?
Мне нравится знать больше других, хмыкнул Дайон, видимо, не считая нужным отчитываться перед тхиенцем. А затем взялся за кувшин и вскинул взгляд на Хаука: Разбавленное вино?
Лучше воду, попросил он, забирая бокал.
Дайон сделал большой глоток и кивнул в его сторону.
Ну, а теперь, когда я украл вас, скажите, что за история у вас с моим братом?
В каком смысле?
Дайон демонстративно допил вино и поставил свой бокал на столик.
По-моему, напряжение от невинной просьбы потанцевать не почувствовал бы только мертвец. Самозванец крайне упрям и всегда идет напролом до победного, и это не самое его лучшее качество, должен признать.
Почему вы зовете его самозванец? удивился Хаук.
Потому что онне принц, а Самозванец. В Иосмерии есть только один единственный Валентин, которого любят и почитают. Это еще с юношеских лет пошло, когда брат уехал учиться с другими наследными отпрысками в Дордо. Никто не звал его по имени, и у нас в семье это его негласное прозвище.
Хаук не оценил шутку.
Разве подобный юмор не задевает Валентина?
О, поверьте, у него толстая шкура. Сопляки не идут служить в королевскую армию. Так в чем же подвох, скажите, почему мой брат влюблен в вас? Сам он мне, конечно же, не признается, но я хочу понять.
Валентин не влюблен, а всего лишь увлечен.
И прет, как носорог против короля? фыркнул Дайон. Не думал, что вы наивны, Хаук. Или, возможно, хитрите?
А вы? Разве не ради короля прибыли ко двору?
О, король восхитителен! Без сомнений.
Но у вас своя цель?
Дайон рассмеялся.
Выходит, вы не наивны, Хаук. Стать фаворитом никогда не было пределом моих мечтаний, бегать за вином какому-то графу или королю? В чем разница?
И вы говорите это мне?
Ну простите, беззлобно рассмеялся Дайон. Но ласкать короля все же более приятное занятие, чем быть кастратом?
Хауку показалось, что Дайон издевается над ним. Самовлюбленный мальчишка без какого-либо понятия о чувстве такта. Лезет за шиворот к королю, затем обсуждает генеалогическое древо Бастиля и сыплет фактами из прошлого Патриса, но все это лишь ширма, за которой скрывается нечто больше. Дайон был сыном своего отца, маркиза Орно, в отличие от Валентинапрямого, как стрела.
Поэтому Хаук без единого слова забрал свой бокал и вернулся обратно. Ализ по приходу окинула его пристрастным взглядом.
Больше не уходите, приказала она, словно Хаук был псом.
Ваша задача следить, а не указывать мне, огрызнулся он, и Ализ ответила неприязненным взглядом.
Бастиль как раз закончил разговор с Патрисом, и тот тут же покинул залу, а следом за ним и Дайон.
Хаук не мог проигнорировать подобное, слишком много совпадений. Патрис и Дайон пересекались в Ардо, но Дайон открыто говорил, что все еще не желает быть фаворитом. Тогда зачем явился на зов маркиза?
Хаук отдал бокал и сообщил Сибилле, что выйдет в уборную и уже через минуту оказался у той самой ниши, которую облюбовал в свое время Дьофи. Даже не нужно было заглядывать под гобелен, чтобы услышать их.
Вам разве не понятно значение слова «нет», Дайон? спросил Патрис с раздражением.
Ваше «нет» звучит малодушно, как и отъезд из Ардо!
Дайон, не нужно меня преследовать, вы все равно не получите желаемого.
Потому что вам стыдно перед моими отцами? Все дело в возрасте?
Нет.
Да! Поэтому вы взяли в постель Клода, чтобы сделать мне больно? Поставить на место и напомнить о том, кто вы?
Дайон, вы еще так молоды и многого не понимаете, с ноткой отеческого покровительства ответил Патрис, но тот в ответ расхохотался.
Не стройте из себя маркиза, вам не идет. Тем более после того, как ваш член побывал у меня во рту! Вам бы понравилось, если бы Бастиль овладел мной, как и хочет мой отец? Вы бы радовались, даже зная, что я попаду в мясорубку между ним и этим этим тхиенцем?
Хаук очень неплох.
Разве? Вы стояли рядом с королем, слышали запах тхиенца на нем? Только мой дурень-брат из-за своего омежьего носа может думать, что Хаук в опале у короля. Я не идиот. Посмотрите на меня, Патрис, в глаза и скажите, что не хотите!
Не ведите себя, как ребенок!
А вы как трус! Я люблю вас, и мне не стыдно в этом признаться.
Это пройдет
Как прошло у вас? съязвил Дайон. Будете до конца жизни слезы лить по Валентину?
Последовало длительное молчание, затем какое-то копошение, и Хаук не ожидал, что Патрис стремительно покинет нишу, поэтому столкнулся с ним нос к носу. Патрис округлил глаза, когда узнал его.
Хаук?! возмутился он, понимая, что их подслушали. Что вы здесь делаете?
Дайон тоже вышел в коридор, но особенно не расстроился. Лишь стрельнул в Патриса насмешливым взглядом.
Видите, Патрис, не только я следую за вами.
Я шел в уборную, соврал Хаук.
Она в противоположной стороне, указал Дайон, и ему не осталось другого выхода кроме как уйти.
И без слов было понятно, что ни Патрис, ни Дайон не захотят общаться с ним на сугубо интимные темы. Но хотя бы более понятной становилась тактика последнего. И Хаук искренне сочувствовал Патрису, улавливая его позицию. Дайон был вдвое младше, альфа, еще и сын его друзей, какие тут могут быть шутки? Да и не факт, что Патрис отвечает на чувства Дайона.
Когда Хаук вернулся из уборной, то в коридоре уже никого не было. За гобеленом стояла пустая полутемная ниша, и Хаук вошел внутрь, почему-то возвращаться в зал не хотелось. Но уже спустя минуту двое спешно влетели в нее, и Хаук понял, что они излишне поглощены друг другом, чтобы смотреть по сторонам. Он не смог узнать омегу в маске, а вот на коленях перед ним стоял не кто иной, как старый знакомецАнтуан, сдернув с того бриджи, и заглатывая член с завидным энтузиазмом. Как будто боялся, что столь вкусный леденец у него вот-вот заберут.
Омега довольно громко застонал и, надавливая на затылок плотнее, насадил Антуана на свою плоть.
Бездна! Да! Ещешипел он, поддавая бедрами.
Хаук откашлялся, и Антуан едва не подавился, вытаращив глаза. Еще бы, ведь вряд ли отец Бодуен в курсе его невинных шалостей по углам.
Хаук?.. сипло выдавил он, а омега попросту убежал, юркнув назад в коридор, на ходу подтягивая бриджи. Антуан громко сглотнул, не на шутку испугавшись. Ээээ
Я никому не скажу, не стал корчить из себя идиота Хаук. Не переживай.
Нижняя губа у Антуана задрожала, но он все-таки справился с собой.
Спасибо. Честно спасибо.
Хаук ушел в залу, и Ализ отдала ему бокал.
Долго вас не было, Хаук.
От увиденного в нише пересохло во рту, и он выпил воду до дна, чувствуя на языке странную горечь. Хаук, нахмурившись, посмотрел на илистое дно бокала, а затем перевел взгляд на Ализ, решив, что ему подсыпали слабительное. Как когда-то предупреждал маркиз, но уже через секунду он уже и думать об этом забыл.
Пищевод обожгло огнем, в глазах помутилось, и он рухнул на пол без сознания.
Глава 20
Когда Хаук смог открыть глаза, то не понял, где находится. Внутри все болелогорло, грудь, живот, а во рту стояла странная сухость, перед глазами из стороны в сторону плыл полог королевской кровати, и Хаук понял, что он в спальне. Жуткая слабость во всем теле делала мышцы непослушными, как желе, и он с большим трудом смог повернуть голову.
На стуле у кровати дремал какой-то седобородый бета, по виду очень похожий на сасвэнийца, потому что только среди них водились самые лучшие лекари. Хаук попытался обратить его внимание на себя.