Играть чужими чувствами жестоко, Арнбранд, я думал, вы это осознаете. Но кто я такой?
Держитесь как можно дальше от короля, Жуль, и попомните мое словоон в вас не заинтересован.
Жуль посмотрел на свои руки, опуская голову и Хауку даже показалось, что он прячет выступившую на глазах влагу. Неужели симпатия короля так много для него значила? Бастиль умел задурить голову так, что не отличишь правду от лжи, вот и Жуль поверил в его искренний интерес. Рад обманываться вновь и вновь.
Но Хаук не собирался его жалеть. Будучи сыном герцога ОберонаЖуль особого горя не знал, а тут пришлось с чем-то сражаться впервые в его короткой жизни. Жулю требовалось наконец-то определится, будет ли он и дальше плыть по течению или начнет грести.
Хаук решил, что это бессмысленное занятие, искать себе компанию среди присутствующих. Они были готовы его проглотить, желая лишь одногоуслышать как можно больше подробностей о жизни с королем.
Глава 17
Той же ночью Хауку приснился Бастиль.
В одной сорочке он пришел к нему на подушки, оставив Ансельма под пологом. Хаук даже не дал ему ничего сказать, целуя как никогда глубоко, подтягивая ближе и погребая под собой. И Бастиль позволил, развел широко ноги и впустил Хаука между ними. Откинул голову, когда он целовал шею, ласкал языком и зубами ключицы, а затем погладил двумя пальцами вход в его тело.
Бастиль в ответ призывно вскинул бедра, словно говорилпродолжать. Подначивал.
Хаук глухо зарычал и смял жадными руками его ягодицы. Тот в отместку сильно укусил его за плечо, едва не до крови, и крепко стиснул ногами в поясе. Так словно Хаук был личным скакуном короля.
Я хочу васшепнул он.
Не будьте дураком, Хаук, действуйте. Возьмите нас, сейчас!
Губы Бастиля пахли коньяком, а на вкус пьянили и того сильнее. Самый невозможный омега из всех, кого можно было представить в своей постели. Самый желанный
Хаук брал грубо, трахал сильно и размашисто, наслаждаясь его телом. У него даже выступила смазка или то была кровь?.. Хаук спохватился лишь когда услышал болезненный стон, поднял голову и увидел, что держит в руках не Бастиляэто был Валентин. Тот испуганно кусал губы и морщился, пытаясь вытолкнуть его член.
Хаук проснулся в холодном поту, тяжело дыша.
Сон был жутким.
И Хаук вовсе не хотел быть такимэто все игры подсознания. Дурмана, который опутывал все его существо в присутствии Бастиля. Что-то неуловимо изменилось с той ночи, когда они были вместе, вот только что, Хаук не мог бы охарактеризовать. Бастиль ослабил поводок, но не проявлял к нему внимания и никак не выделял. И Хаук в некотором роде был благодарен, потому что до сих пор полностью не пришел в себя после смерти отца.
Хаук хотел Бастиля, но не мог перестать винить себя за это желание. Сначала боль перекрывала все чувства, и Хаук злился на Бастиля, но после пришел к выводу, что это не имеет никакого смысла. Планы Бастиля касательно Тхиенажестокие и злые, но вполне закономерны, учитывая обстоятельства. Онкороль и интересы собственного государства для него превыше всего.
Иосмериа никогда прямо не вмешивалась в дела соседей, предоставляя возможность вариться в собственном котле. И Бастиль не станет нарушать установленный веками уклад, любовник-тхиенец не повод сочувствовать врагу. Да и Хаук не стал бы об этом просить.
Только не у Бастиля.
Что ж до остальногообыденной жизнивсе вернулось к исходному. Хаук бесился от присутствия Ансельма, даже больше, чем раньше. Лежа на подушках в нескольких десятках футов от кровати и слушая сонное дыхание короля и его фаворита, Хаук все сильнее осознавал собственное одиночество. Жуль сказал, что он сыграл на чувствах Валентина. Но так ли это на самом деле?
Валентин сам подгонял события, так словно каждая секунда на счету. И он же неблагоразумно выдал свои чувства Бастилю, Хаук его не просил. Валентин влюбился и желал быть с ним любой ценой, а имея столь глубокую привязанность и потребность можно отважиться на многое
Хаук думал об Ардо и дневниках отца, пока за окном не начало светать. Хотелось проверить одну теорию, поскольку в некоторых абзацах повествование было составлено весьма странным образом, теряя всякий смысл. Но вскоре нагрянули слуги, а за ними и Эдит, чтобы отвести его в купальни до завтрака. И Хаук даже обрадовался возможности ускользнуть из покоев до того, как проснется король.
По утрам Бастиль выглядел особенно соблазнительно, занимаясь утренним туалетом в виде умывания, расчесывания и облачения в повседневный наряд. Хаук не мог обычно взгляд от него отвести, впитывая в себя каждую деталь: след подушки на щеке, всколоченные со сна волосы или погруженные в собственные мысли глаза, которые обычно лениво скользили по спальне, не замечая ничего вокруг.
Стояк Хаука не проходил с момента ночного пробуждения, и с этим что-то нужно было делать. Холодный душ после купания в бассейне пришелся бы весьма кстати, раз уж с самоудовлетворением дело не складывалось. Эдит, которая обыкновенно любила переброситься парочкой язвительных фраз, в этот раз была на удивление молчалива. Хаук не трогал ее без надобности, после ситуации на полигоне доводить ее глупыми шуточками хотелось меньше всего.
В купальне было парко, так что хотелось вдохнуть поглубже. Хаук раздевался быстро и тут же прыгал в бассейн по приходу, чтобы сэкономить драгоценное время. Натруженное тело отозвалось сладкой болью, когда горячая вода обнимала его. А уж стоило спуститься в бассейн слуге и начать охаживать его скребком, так и вовсе можно было раствориться в удовольствии. Хорошо, что прислужник был дородным бетой, окажись на его месте фигуристая женщина и Хаук не смог бы за себя поручиться.
Хаук очнулся от собственных мыслей лишь когда в купальни кто-то вошел, а слуга испуганно попятился и поспешил выйти из воды.
Ваше Величество Ваше Величествопослышалось от слуг, которые тут же согнулись в поклоне.
Хаук обернулся и увидел Бастиля в сопровождении Сибиллы и Ансельма.
Сейчас все будет готово, Ваше Величество, угодливо уверили слуги, откачивая мыльную воду, и Эдит жестом приказала ему вылазить. Но Хаук понимал, что выйти из бассейнаэто продемонстрировать всем, в том числе Бастилю, насколько не равнодушен к нему. Еще и прилипала Ансельм пришел с ним и таращил перепуганные глаза. Хаук не хотел даже предполагать, зачем Бастиль водит его в купальни. Уж точно не трахать, как стало понятно из их бесед, но уже одно то, что Бастиль доверяет ему себя во время омовения, неимоверно злило.
Король облачился в халат перед походом в купальни и ни единым жестом не провоцировал Хаука к близостипросто присутствовал, и этого было достаточно.
Хаук ответил на взгляд и выдержал его:
Я могу помочь вам, Ваше Величество?
Бастиль присек жестом Эдит, которая уже сделала шаг вперед, намереваясь выловить его из бассейна любой ценой.
И чем же вы можете помочь, дорогой Хаук? Готовы прислужить нам вместо Ансельма?
Бастиль не был бы собой, если бы удержался от неуместных аналогий. Хаук не желал занимать место кого-то, он просто хотел быть рядом с Бастилемжелательно без одежды и в абсолютном одиночестве.
Вымыть вас? Это входит в обязанности фаворита?
Но Ваше Величествовозмущенно начал Ансельм, смея роптать: Вы и так не часто радуете меня вниманием! Умоляю, не прогоняйте
Бастиль тихо рассмеялся, а затем раскрыл халат и снял его, оставшись в одной сорочке. Ткань светилась против света, который исходил лишь от факелов в стенах.
Эдит вместе с Сибиллой переглянулись и ушли к выходу.
Хаук догадывался, что с них бы сталось делать ставки. Но это лишь подзадоривало не сдаваться.
Видите, дорогой Хаук, Ансельм не стесняется настоять на своем праве.
Разве я стесняюсь? удивился Хаук, едва не вылезая на бортик и притягивая взгляд к своему телу. Другой вопрос, получу ли я то чего хочу?
В прошлый раз вы получили немало, мимоходом обронил Бастиль, а затем обернулся к Ансельму и приказал: Раздевайтесь, Сельми.
Нет! перебил его Хаук.
Нет? переспросил Бастиль, глядя уже на него с угрозой: Вы нам приказываете?
Бастиль в жизни бы не потерпел приказного тона и Хаук понял, что перегнул палку.
Вы сказали достаточно попросить, я прошу позволить мне помочь вам, Ваше Величество. Пожалуйста.