Он был умен, и даже когда могло бы показаться, что король не участвует в беседе, слышал все до единого слова. И мог внезапно ответить так, что чаще всего повергал собеседника в смущение. Бастиль отлично разбирался в тонкостях военного дела, географии, экономике и даже аграрных темах. Любил, когда с ним говорили детально, но быстро раздражался, если понимал, что в разговоре льют воду. Для придворных вызвать его неодобрение было подобно изгнанию в Бездну.
И Хаук искренне радовался, что его не втягивают в общение, иначе бы он попросту опростоволосился рядом с королем.
У Бланшара им повстречался Ивон с его омегойЛеджером, старшим сыном графа Фуко. Они выглядели хорошо вместе, несмотря на разницу в возрасте, благодаря твердокаменной выдержке и рассудительности Ивона. Казалось, Ивон искренне доволен собственным положением, и в его взгляде на омегу Хаук заметил живой огонек. Подобный интерес у альф появлялся обыкновенно после близости. И зная, на что способны иосмерийские омеги в постели, Хаук уже не был столь твердо уверен в том, что фавориты терпели, занимая нижнюю позицию. Но себя в данной роли не видел и нисколько не кривил душой, когда говорил Бастилю, что это не для него.
Липкие взгляды, которые скользили по нему во время трапезы, казалось, хотели проникнуть в самую душу Хаука и понять, успел ли король за эти два дня использовать тхиенца в подчиненной роли. Не будь рядом с ним Бастиль, Хаук был уверен, что они не постеснялись бы обсудить свои мысли вслух.
После окончания пафосного обеда Хаук уже думал, что полностью расквитался с обязанностями фаворита, но Бастиль послал за Ансельмом, и втроем они направились к маршалу Ланжерону на прием, плавно перетекающий в ужин. Но это было даже интересно, потому что Эдит, упоминая о перехваченных донесениях из Тхиена, говорила про маршала. Да и все, что Хаук ранее слышал о Ланжероне, вызывало искренний интерес от должности правой руки, которую при маршале занимал Жозефмуж маркиза Орно до службы в его подчинении Валентина и Дайона. Вряд ли Ланжерон был молод, как герцог Юдо, но в плане ратной славы даже более известен, как крайне умелый и хитрый военачальник.
Ему никто не давал громких имен, но то, сколько лет Ланжерон провел на военной службе, вызывало невольное уважение.
Как и в случае с герцогским обедом, стоило им войти, как все разговоры смолкли. Бастиля тут же буквально захлестнула толпа, желающая выразить королю свое почтение. И Хаук в ожидании невольно скосил взгляд на Ансельма, который буквально изнемогал от невозможности обвиться змеей вокруг Бастиля. Как ни досадно это было признавать, Ансельм не играл в любовь, находясь в подчинении у страстного чувства к королю. И если бы Бастиль сказал ему прыгнуть с башни, потому что так нужноАнсельм прыгнул бы не задумываясь.
Ланжерон развлекал публику перед ужином менестрелями, дорогим терпким вином и закусками из рыбы. Для Бастиля довольно быстро организовали подобие трона, потому что негоже королю стоять в ожидании. А вокруг него быстро разросся салон из угодников, которые буквально наперегонки исполняли любое его желание. Крайне нервируя Ансельма.
Откуда-то сбоку появился Валентин, красуясь в парадном кителе, в сопровождении Жуля. Они встали на расстоянии друг от друга, словно двое малознакомых приятелей.
Хаук, радостно воскликнул Валентин, оттягивая его в сторону. Вас видно издалека.
Хаук заметил некоторую надломленность в жестах Жуля, так словно тот отчаянно не знал куда себя деть. Все такой же неуверенный в себе ребенок, как и на балу. Хотелось его хоть немного приободрить, но вряд ли Хауку удалось бы изгнать печальное выражение из его глаз. Да и Жуль не смотрел на него, словно нарочно избегая взгляда и хмуря брови.
Жуль, как ваши дела? ласково спросил Хаук, после обмена поклонами.
Прекрасно, суховато ответил он.
Жуль, сходите за вином, небрежно отослал его Валентин, а затем обратился к Хауку: Я ждал вас на прогулке. Вы же не будете избегать меня теперь?
У короля были свои планы на меня. И нет, я не буду избегать вас. Как бы я мог?
Валентин коснулся руки Хаука, словно хотел оставить свой отпечаток на его коже. Его глаза ласково засияли, и пусть он не был классически красив, врожденной привлекательности в нем было хоть отбавляй. Нежное лицо и гордая стать. Валентин был достаточно высок, чтобы смотреть Хауку в глаза не задирая голову, да и целовать его было бы более чем удобно. Но стоило подумать о поцелуях, и Хаук вспомнил, как близко находился Бастиль во время вчерашней беседы. Как буквально дразнил его своим дыханием, чувственными губами и острыми скулами. Как от него пахло И Валентин, казалось, кожей ощутил перемену в его настроении.
Жар, которым окатило Хаука.
Я долго думал, над тем, что вы сказали. По поводу доступности омег моей настойчивости. Должен признать, военная служба меня испортила. Хочу чтобы вы знали, я могу не только завоевывать, но и отдаваться. Я не такой, как вы думаете.
Что вы имеете в виду? Не такой? не понял Хаук, стараясь закрыть Валентина спиной от досужих глаз. А заодно и себя.
В казармах все происходит без придворного флера, но с омегами пробовать безопаснее всего. У меня ведь никогда не было фаворита, да я и не хотел ни с кем до вас.
Признания Валентина были несколько обескураживающими, но нужно ли удивляться этому после истории о его собственном отце и принце Камиле? Какой-то омега брал Валентина, и ему явно это нравилось, возможно, настолько, что захотелось поиграть с узлом. Хаук знал, что в нем нет слащавости или изысканности, но это никогда не мешало ему привлекать к себе желание.
Инг буквально пожирал Хаука глазами, когда отец предложил им с Ригом выбрать омегу среди родовитых гаремных наложников, так и не ставших мужьями короля. Когда Хаук приблизился к нему, Инг взял его руку и сунул средний палец себе в рот. Обхватил губами и пососал. Это было крайне эротично, так что даже Риг замер взглядом на омеге. В ту ночь Хаук брал его раз пять подряд, заходясь от желания, но Ингу это понравилось. Ему вообще много чего нравилось поэтому Хаук даже подрался с братом, не желая отдавать наложника на следующую ночь.
Валентин смотрел на Хаука с той же страстью, что и Инг, выбрал его для себя. Но у него был Жуль, и Хаук не хотел, чтобы это отразилось на нем. Это ведь его первый омега и если тот будет груб или равнодушен, то может причинить своему юному альфе много боли.
Как вы обходитесь с Жулем? не сдержался Хаук от вопроса. Вы близки с ним?
Валентин удивился, как будто уже и позабыл про него.
Малыш крайне застенчив, поэтому я решил повременить, тем более вскоре Возможно, он мне и не понадобится. Неужели, вы ревнуете, Хаук? Думаете, я смог бы так грубо использовать его?
Не думаю, ответил Хаук. Мне вообще кажется, маркизу не стоило его выбирать. Разве вы подходите друг другу?
Совсем не подходим, но у него свое виденье. Вот мой альфа-отец совсем не был кротким, скорее наоборот, более похожим на вас, Хаук.
Почему-то так и думалось, что вояка Жозеф совсем не серенадами завоевывал сердце самоуверенного маркиза.
Не обижайте Жуля, даже если решите отвергнуть, попросил Хаук, обеляя совесть.
О, нет, я бы не стал, ответил Валентин и тут же сменил тему: Завтра вы придете во двор? Я хочу провести с вами время.
К сожалению, я не владею собой. Решает король.
Валентин бросил осторожный взгляд в сторону Бастиля.
Если вы согласитесь, мы сможем урвать несколько минут сегодня. Думаю, король и не заметит вашего отсутствия, загорелся Валентин. Буквально десять минут наедине.
Это рискованно. Стоит ли?
Было странно играть в любовь с сыном маркиза, тем более, Хаук никогда в своей жизни ни с кем не играл. Но перед глазами был достойный учительБастиль.
Плевать, если вы этого тоже хотите. Хотите, Хаук? Валентин смотрел из-под ресниц, флиртуя, как настоящий гаремный наложник. Омега знал, что ему нужножелал его. И Хаук видел по его глазам, что он готов на все. После пары вязок Валентин и вовсе забудет о здравом смысле, но прямо попросить о помощи невозможно, стоило бы продумать, как лучше всего использовать ситуацию.
Хаук! послышался раздраженный голос Бастиля, наблюдающего за их уединенной беседой со стороны. Нам стоит и вне спальни привязывать вас? С кем вы беседуете?