Решение принимал маркиз Орно, возможно, он не хотел привлекать к вам еще больше внимания. Купальни общие, туда ходят все без разбору: альфы, омеги, бетыженщины и мужчины. А вы ведь у нас завидный жених и привыкли к гаремным порядкам, рассмеялась Ализ. Раздевайтесь, слуги вымоют вас!
Хаук не заставил ее повторять, скинул голубой костюм вместе с бельем и без спросу спрыгнул в обжигающе горячую воду. Она проглотила его и ласково обняла, расслабляя измученное тело. Слуга, который выполнял омовение, был аккуратнее и использовал мраморную лестницу для спуска, у него в руках была чаша с жидким мылом и скребок. И те недолгие десять минут, что он охаживал его тело, были самыми счастливыми за этот день, пока Хауку не пришлось вылазить из воды.
Холодный воздух обжег кожу и напомнил о выпоротой заднице, которая снова начала саднить. Ализ окинула его смешливым взглядом и бросила тканевый отрез для обтирания. Хаук не стеснялся того, что она или кто-то из стражи сможет рассмотреть его зад, шрамы на спине выглядели гораздо впечатляюще, чем игра охранниц с розгами. Молчаливый слуга умаслил его какой-то густо пахнущей субстанцией в паху, подмышками, шею и даже попытался сунуть пальцы между ягодиц, но Хаук отпрыгнул и едва заново не свалился в бассейн.
Ализ на это лишь еще громче расхохоталась и протянула ему домашний наряд фаворита: тонкий газовый жюстокор, бриджи, чулки и шелковое белье. Старая одежда куда-то пропала, скорее всего ее убрали пока он отмокал в бассейне. А теперь хотели обрядить, как постельную игрушку короля.
Это я не надену, протянул он Ализ жюстокор, выполненный из тонкой подобной паутине ткани. Самую неприличную часть позорного наряда, выставляющего тело напоказ.
Тогда будете ходить с голым торсом.
Лучше так, если никого не смутят мои шрамы.
Вы же осознаете, что королю это вряд ли понравится? Он приказал вам надеть домашний костюм фаворита.
Хаук не мог себя пересилить, пусть и понимал, что Бастиль может зацепиться за эту деталь и лишить его вообще всего: прогулок, купальни, тренировок в зале для фехтования. Но зваться фаворитомэто одно, а выглядеть, как дешевая шлюха, идущая за обозомсовершенно другое. Хотя даже пустых омег в такое не рядили, никому бы и в голову не пришло бы их так приукрашать.
Я не буду это носить. У него есть Ансельм, чтобы примерять его в костюмы придворного паяца.
Ализ сощурилась, уперев руку в бок и выгнув покатое бедро.
А вы у нас особенный, выходит? Тхиенский принц?
Хаук поморщился от того, что она называла его так не впервые. Только вот значение она вкладывала противоположное смыслу, презирая все чужое.
Я не принц.
А как по мне он самый! Были бы вы простым альфой, обрядились в минуту, но нет вам гордость не позволяет уважить короля, честь тхиенца! Ализ презрительно плюнула ему под ноги, а затем дала какой-то знак страже и стремительно пошла к выходу. Как будто он сказал нечто оскорбительное в ее адрес, а не в адрес наряда.
Хаук понял, что Ализ перепоручила его. Поэтому быстро оделся и захватил отрез, который ему дали для обтирания, чтобы укрыть плечи от сквозняка. Ткань была влажной, но лучше так, чем вообще ничего. Охрана отвела его обратно в покои короля, стараясь не шуметь, когда пришлось заковать его в наручи. Цепи все равно издавали перелив, когда сталкивались между собой. Но из-за задернутого полога не раздалось ни звука.
Хаук, действительно, почувствовал себя псом, когда пришлось улечься на подушки, сваленные горой в углу. От них пахло другими альфами, что не вызывало особенно приятных чувств, и Хаук искренне попытался отрешиться от глупых мыслей. Лучше так, чем под боком у короля Но стоило закрыть глаза Хаук понял, что единственным красочным воспоминанием за этот долгий день, плящущим перед глазами, является не бал, а Бастиль. Как только накатывала полудрема, подчиняя тело сну, Хаук слышал его шепот на ухо: «Вы дикарь?» и мурашки бежали по коже. Член тоже заинтересованно приподнялся, несмотря на недавнее удовольствие.
У Бастиля было красивое тренированное тело, и на ощупь оно осязалось твердым, как камень. Инг казался совсем не такимманящим и мягким. Хаук вспомнил, как впервые увидел его обнаженную фигуру: располневшую от праздной жизни в гареме, с едва округлым животом и увесистым задком. Тощие омеги, как и тощие альфы в Тхиене осуждались, а Инг был кровь с молоком. Белокожий, темноволосый и кареглазый. Смешливый и жадный до удовольствий.
В Иосмерии же подобные стандарты красоты явно были не в чести.
Синие глаза Бастиля походили на лед, а острый язык на жало. Умный омега, даже беспощадный. Поэтому Хаук и не верил, когда Бастиль пожаловался, что едва терпел касания его неумелых рук. Врал с каменным лицом, пусть запах его и выдал, как и легкая дрожь в ногах, когда он восседал на чреслах Хаука. Едва ли можно целовать кого-то так, как целовал он, и не испытывать и тени желания. Бастиль виртуозно научился управлять телами альф, усмиряя собственные желания, но суть омеги не заметешь под ковер.
Хаук долго крутился на подушках, не в силах найти удобное положение. Уже рассвело, когда в покои явился Ансельм, на цыпочках тот подошел к кровати и встал у полога, скидывая одежду прямо на пол. А затем в одной сорочке лег в постель, разделив сон с Бастилем. Хаук отвернулся к стене, зазвенев цепями, и решил, что больше не будет думать о короле. Даже вспоминать о нем. Желать его было равносильно самоубийству, потому что никогда и ни за что Бастиль не потерпит, чтобы альфа встал с ним вровень.
Ансельм настоящий фаворит: исполнительный, покорный, ласковый и всегда готовый угодить. Хаук же и близко таким не был, и ему не стоит вообще приближаться к королю.
Но во сне Хаук снова увидел его. И слова уже были не нужны, говорило тело: стонало, выгибалось и стремилось к единственной кульминацииблаженству. Хаук принимал его у себя во рту, но не на коленях. И сотканный из сновидения Бастиль отдал ему все до единой капли, заходясь обессиленными стонами
***
Утро началось довольно рано, учитывая, что спать все легли в безбожно поздний час.
Дверь приоткрылась, и Хаук тут же проснулся, вскидывая голову как по команде. Это были слуги в сопровождении охраны, Ализ обошла спальню и, открыв секрет, нырнула в тайник, видимо, проверяя все ли там чисто. Полог открыли и Хаук увидел Бастиля, вольготно раскинувшегося на простынях в одном белье, Ансельм обнимал его за талию и спал на груди совершенно обнаженный. Выставив свою пятую точку на обозрение всех желающих, будто боялся пропустить момент, когда король захочет его взять.
Отвратительно.
Бастиль без единого слова вылез из постели, не разбудив фаворита и освежившись в принесенном слугами тазу с ароматизированной водой, надел роскошный халат такого же алого цвета, как и его мантия. Хаук сел на подушках в удивлении, что на него никто не обращает внимания, словно он, действительно, домашний питомец. Овчарка Его Величества.
Пришел де Жюсти и просит принять до вашего отъезда из замка, почтительно сообщила Ализ. Ваше Величество?
Что-то срочное? Зеркало, приказал он слуге и взял мягкую щетку для волос.
Говорит, это назначение об отставке герцога Юдо с поста главы Совета.
Хаук видел его лицо в отражении зеркала и заметил мелькнувшую на губах короля довольную улыбку. Плоды его трудов воплотились в жизнь.
Мы примем его и все подпишем, скажите, чтобы обождал.
Ализ поклонилась и вышла, Бастиль же тем временем обернулся, заметив в отражении Хаука.
Что за наряд? спросил он. Разве вам не выдали одежду?
Рубашку сдуло ветром, отшутился Хаук. Прошу прощения, Ваше Величество, за мой непристойный вид.
Мы не нуждаемся в столь явной демонстрации вашей мужественности, так что прикройтесь, Бастиль махнул рукой, словно хотел его прогнать, но явно забыл, что сам приказал посадить Хаука на цепь.
Хаук поднялся на ноги, чувствуя, как сильно затекла спина. Лежанка была хоть и мягкой, но ничуть не удобной.
Чем? У меня даже нет одеяла, он дернул за цепи и те мягко зазвенели.
Бастиль недобро прищурился, разглядывая его, а затем подошел поближе. Хаук не особенно любил, когда король приближался к нему впритык, это могло быть чревато определенными последствиями в бриджах. В ушах снова прозвучал проклятый шепот: «Вы дикарь, Хаук?»