Не обращая внимания на боль в руке, я уложила мужчину на спину. С виду он худой и даже костлявый, но все равно почему-то оказался очень тяжелым. Расстегнула сюртук. На белой ткани кровь выглядела еще страшнее. Рубаху пришлось разорвать. По-другому ее никак было не снять. Все равно она уже безнадежно испорчена.
На секунду замерла в каком-то ступоре, увидев волосатую грудь. Нет, я прекрасно понимала, что мужское тело отличается от женского. Но одно делознать, а другоевидеть вот так близко. Очнувшись, начала соображать, что могу сейчас сделать.
Прежде всего нужно остановить кровотечение. Не зря говорят, что нет худа без добра. Не порезала бы я руку, у меня с собой не было бы всех необходимых материалов для перевязки. С благодарностью вспоминая доктора Йозефа, распахнула саквояж. Достала корпию и повязки. Как могла туго перемотала его грудь. Делать это лежащему без сознания человеку то еще удовольствие. Приходилось каждый раз его приподнимать. Под конец раненая рука совсем не слушалась. К тому же снова начала кровить. Хоть бы швы не разошлись!
До рассвета осталось всего ничего. Надеюсь, волки не предпримут вторую попытку нападения. Успокаивало то, что костер горел ярко и ровно. Закончив с перевязкой, укутала мужчину своим плащом. Он был очень бледен, а кожалипкая и холодная. Затем нашла еще несколько сухих палок для поддержания огня. И без сил привалилась к дереву.
* * *
Я находилась в каком-то странном состоянии: и заснуть боялась, и не могла пошевелить даже пальцем. Тело будто одеревенело. Зато луна постепенно ослабляла влияние. С каждой минутой все явственнее чувствовала, как что-то чужеродное во мне отступает, прячется глубже, чтобы снова выйти на поверхность примерно через месяц. Я становилась все больше собойАвгустой Константиновной Савиной. Ломота в костях медленно растворялась. Я наслаждалась блаженными минутами. Теми самыми первыми, когда мучительная боль отступает, и ты вдруг осознаешь, что уже ничего не беспокоит. Ну, кроме руки Но по сравнению со всем остальным это была мелочь.
Стоило прикрыть веки, как перед глазами вставали ееогромные, круглые, с большими черными зрачками и ярко-оранжевой радужкой Неужели это и вправду она? Столько лет ни единой весточки, ни одного намека на то, что она жива. И вдруг такое появление. Не может это быть простым совпадением. Полярные совы в этих широтах не водятся. Но как?.. От этих мыслей разрывалась голова.
Пересилив себя, все же достала из сумки остатки корпии и повязок и занялась своей раной. Меня немного замутило от вида того, что произошло с ладонью от бесконечных манипуляций, в то время, как она должна находиться в покое. Несколько швов лопнуло, ладонь снова кровила. Такими темпами она нескоро заживет. Сама себе удружила.
Сжав челюсти, я поменяла повязку и проглотила горькую пилюлю, запив ее водой из фляги, которую подарили мне добродушные соседки. А вот еды не взяла. Я же не рассчитывала на такую остановку, да и достать пищу в пансионате было проблематично.
Посмотрела на мужчину. Он погибнет без меня здесь. Еще неизвестно, выживет ли и со мной, но, по крайней мере, так у него есть шанс. Весьма небольшой. Я подтянула его голову и верхнюю часть спины себе на колени. От земли тянуло прохладой, а солнце только-только начинало всходить. Здесь, среди деревьев, царили сумерки. Не стоит усугублять ранение еще и простудой.
Убрала со лба человека несколько налипших прядей светлых волос. Огромные темные тени залегли под глазами. На миг мне показалось, что я смотрю на покойника. Но нет, он все еще сражался. Неосознанно провела пальцем по его щеке. Молодой. Около тридцати. Его ресницы затрепетали, и я поспешно отняла руку от лица. Человек не очнулся. Наклонилась чуть ближе и ощутила приятный запах волос, наверное, какое-то средство для укладки. Хотя сейчас чуть волнистая довольно длинная шевелюра разметалась абы как.
Кто же ты?
Судя по одежде, явно не крестьянин. Выглядит как молодой чиновник или доктор, возможно, даже офицер, одетый в цивильное. Щеки гладко выбриты, значит, еще вчера он имел возможность поухаживать за собой или сходить к цирюльнику. В лесу он явно долго не плутал. Уж точно не потерялся. Но рядом не было ни вещей, ни лошади. Что он делает тут совсем один? Сплошные загадки.
Тем временем солнце поднималось все выше. Я задержала взгляд на еще зеленых листьях клена, сквозь которые причудливо просвечивали солнечные лучи. Улыбнулась. Как же люблю дневное светило. Странно, но сейчас я совсем не боялась. Ни того, что меня, возможно, уже хватились, ни того, что на пятки наступает таинственный убийца. Здесь было сухо, светло и пели птицы. Может, даже хорошо, что я так задержусь. Ведь наверняка особнякпервое место, где меня станут искать, когда обнаружат пропажу.
Я не питала надежды на то, что, оказавшись дома, заживу спокойно в обход приказа губернатора. Вовсе нет. У меня созрел конкретный план. Есть один человек, который точно поверит моим словам о том, что с дедом произошел не несчастный случай. Уж он-то поможет во всем разобраться. Найму экипаж (не на своем же добираться!) и через несколько дней буду на месте. Только перед этим нужно зайти домой, там я смогу взять и припрятанные деньги, и смену одежды, и запасы еды на всякий случай. По возможности одинокой девушке лучше не останавливаться на постоялых дворах.
Выходит, задуманное откладывается. Сперва нужно позаботиться об этом человеке. Теперь я уже не могла его здесь бросить. Как будто, оставшись, взяла на себя ответственность за его жизнь. Пускай бы он сегодня очнулся! Нам необходимо добраться к людям, ему нужна помощь.
Я ушла не так далеко от Ракова, но неподалеку точно должна быть какая-нибудь деревушка или хутор. Знать бы еще, в какую сторону идти. Я чувствовала, в каком направлении Минск, но как определить, где ближайшее поселение?
Несмотря на все мысли, что теснились в голове, толкая одна другую, усталость взяла свое. Веки медленно закрылись, и я задремала.
Глава 3
Первое, что увидела, раскрыв глаза,дуло ружья. Оно не было направлено прямо на меня, но старик, державший его, стоял наготове. Одет просто. Как рабочий или крестьянин. Голова и борода полностью седые.
Я всхлипнула от неожиданности и замерла. Ну что, за мной все-таки пришли. Или это вернулся убийца моего загадочного подопечного?
Сбежать не успею, промелькнула мысль. Я даже подняться быстро не смогу. На моих коленях все еще покоилась голова мужчины, а тело после сна в неудобной позе задеревенело.
Вы кто такие будете?человек с ружьем склонил голову набок, присматриваясь.
А я не могла вымолвить и слова. Ну что ему сказать? Правда была слишком невероятной. Не рассказывать же каждому встречному свою историю. Но иногда ружье становится неплохим аргументом, чтобы начать говорить.
Помогите,пискнула я. От испуга да еще и после сна голос совершенно не слушался. Пришлось прочистить горло и сделать еще одну попытку:Помогите, пожалуйста, на нас с мужем напали разбойники!
Это была первая более или менее правдоподобная ложь, которая пришла в голову. К тому же я могла быть недалека от истины. Слишком уж все походило на то, что мужчину ограбили.
Я чувствовала, что у него начинается жар. В том месте, где он касался, тело горело огнем. Приложила ладонь к его лбу, убеждаясь в догадках. Другой рукой распахнула плащ, явив взору старика неприглядную картину. У самой от увиденного остро кольнуло в сердце. При свете дня все выглядело гораздо страшнее. Но одно меня очень сильно порадовало: кровь запеклась, а новой не было видно.
Потом ночью на нас напали волки,продолжила я уже правдивую часть истории.Еле удалось отбиться. Нам очень нужна помощь! Пожалуйста!
Ишь, бедовые,цыкнул старик поморщившись.Домик у меня здесь рядом, лесник я тутошний. Сейчас за покрывалом схожу. Вдвоем его в дом затащим. Сама-то хоть не ранена?он покосился на мою перевязанную руку.
В порядке,заверила я.
Тогда хорошенько затуши костер, пока я обернусь. Пожара только мне не хватало.
Продолжая что-то ворчать себе под нос, старик развернулся и ушел. Может, не стоило врать, что это мой муж? Так бы со спокойной совестью оставила раненого на лесника и пошла бы своей дорогой. Но слово не воробей.