Мехмед велел Шехабеддину привести Луку и сыновей силой:
Приведи немедленно! Пусть янычары, которые охраняют дом, помогут тебе.
Вскоре все трое румов, окружённые десятком янычар, предстали перед Мехмедом. Остановившись перед помостом, на котором находился султан, а также Халил-паша, Заганос-паша и другие приближённые, румы смотрели так, будто явились на собственную казнь. Значит, они знали, чем может обернуться отказ принять приглашение. И всё равно отказались. А ведь минувшим днём во время обеда всё было хорошо. И Лука не возмущался, слушая Мехмеда, который говорил, что хочет видеть младшего сына Луки у себя на службе и что мальчик прекрасен, потому что честен и не выказывает страха. Лука уже тогда мог бы заподозрить в госте «развратные» мысли, но не заподозрил, увлечённый мечтой о том, чтобы стать управителем завоёванной столицы румов.
Что же такое случилось? Почему приманка перестала действовать? Султан хотел это выяснить и не торопился решить судьбу непокорных. Он даже задал вопрос на языке румов, что само по себе могло считаться признаком миролюбия:
Лука, почему ты отказался прийти ко мне на пир? Неужели ты забыл всё, о чём мы с тобой говорили?
Я помню всё до последнего слова, отвечал Лука, гордо подняв голову. Готов признать, что тебе почти удалось смутить мою душу и заставить меня служить тебе. Ты предложил мне то, от чего я не хотел отказыватьсяпредложил мне власть над Городом. Ты, наверное, сам сатана, если угадал мою слабость. Но есть то, что я не готов отдать даже в обмен на Город. Мои сыновья мне дороже. И ты не получишь ни одного из них! А моему младшему сыну лучше умереть, чем стать участником гнуснейшего разврата.
«Почему вдруг такие дерзости? думал Мехмед. Шехабеддин ведь не дурак, чтобы прямо говорить Луке, зачем мне мальчик».
Султан смотрел на Луку и по-прежнему не понимал причину, почему приманка перестала действовать. Он видел лишь то, что Лука очень доволен собой: во всеуслышание обличает «развратника». Этот рум даже не понимал, что в действительности говорит лишь для нескольких слушателей: для самого Мехмеда, а ещё для Халила и Шехабеддина. Остальные гости на пиру просто не знали языка румов. Они видели лишь то, что Лука исполнен гневом, а султан спокоен и даже весел.
Как видно, Мехмед так хорошо сумел скрыть свою злость, что ввёл в заблуждение даже Шехабеддина, стоявшего рядом с румами. Евнух в ярости воскликнул:
Повелитель, рум назвал тебя шайтаном! Он оскорбил тебя!
Это было сказано по-турецки, так что все поняли. Вокруг поднялся ропот, поэтому Мехмед бросил на Шехабеддина недовольный взгляд. Своим поступком евнух почти не оставил повелителю возможности проявить к непокорным милость.
Какого разврата? с нарочитым спокойствием спросил султан. О чём ты говоришь, Лука?
О том, о чём твой посланец случайно проболтался, ответил рум, указывая на Шехабеддина. Я спрашивал его, почему ты хочешь, чтобы мой младший сын явился на пир. И того, что я услышал в ответ, было достаточно, чтобы всё понять.
«Неужели Шехабеддин всё-таки сглупил?»подумал Мехмед, но в следующее мгновение услышал ответ на свой мысленный вопрос:
Лжец! крикнул евнух по-турецки.
Обычно невозмутимый, Шехабеддин теперь был сам на себя не похож: лицо потемнело, а глаза стали как чёрные угли, внутри которых живёт пламя. И всё же он сдерживал себя.
Успокойся, Шехабеддин-паша, строго произнёс Мехмед, а евнух обратился к Мехмеду, но на языке румов:
Мой господин, выслушай! Этот человек, он указал на Луку, бессовестно лжёт. Теперь он оскорбляет не только тебя, но и меня, потому что я ничего подобного ему не говорил. Я сказал, что ты хочешь сделать его младшего сына своим слугой и другом. Я рассказывал о том, сколько милостей ты готов расточать, когда доволен. А затем явилась жена этого человека, которая смотрела, как безумная. Она сказала, что у тебя гнусные намерения в отношении мальчика. Я сказал, что она ошибается. А затем этот человек стал задавать мне вопросы, придираясь к каждому слову. Что бы я ни сказал, всё оказывалось превратно истолкованным. Мои слова искажались как будто намеренно. А затем мне велели убираться вон.
Это правда? спросил Мехмед у Луки.
Твой посланец и вправду всё отрицал, но совсем не убедительно, усмехнулся тот.
«Значит, виноват не Шехабеддин, а женщина, подумал Мехмед. Но почему Лука вдруг стал слушать женщину?»
Шехабеддин меж тем, из последних сил сдерживаясь, стиснул зубы и глубоко вздохнул. От этого казалось, что он шипит, как рассерженная змея. Мехмед подумал, что евнух сейчас опять начнёт кричать по-турецки, но тот всё же продолжал говорить на языке румов:
Этот человек поверил своей безумной жене, которая говорила о том, чего не знала и не могла знать. А теперь он пытается свалить вину на меня. Как мог я в здравом уме говорить непристойности о своём господине, которому верно служу уже очень давно! Евнух, кажется, сам не заметил, как перешёл на турецкий. Повелитель, рассуди справедливо! Ты в своей бесконечной милости простил этого человека за то, что он участвовал в подкупе Халила-паши. А теперь простишь за то, что этот человек пытается оболгать меня?
Халил-паша всё это время сидел рядом с Мехмедом, но вёл себя настолько тихо, что Мехмед почти забыл о нём. Теперь же Халил, когда прозвучало его имя, встрепенулся.
В каком ещё подкупе? спросил великий визир по-турецки. Повелитель, что этот лживый рум тебе наговорил? Как смел упоминать моё имя? Клянусь Аллахом, он сделал это нарочно, чтобы омрачить нам радость победы.
Вокруг снова поднялся ропот и никак не умолкал. Всем стало ясно, что дело весьма серьёзное, если в нём замешан великий визир. Даже музыканты перестали играть.
«Теперь придётся успокаивать ещё и Халила?»недовольно подумал Мехмед, но уже и сам злился всё больше. Столько времени было потрачено, чтобы убедить Луку в том, что покорность для румовединственно верный путь. И вот всё почему-то начало рушиться. Рушиться на глазах!
А ещё царапало слух слово «разврат», хотя учитель-рум всегда говорил: «Многие называют это развратом, и ты ничего не сможешь поделать, мой мальчик. Тебе придётся смириться, что они так судят, ведь с тех пор, как мой народ принял новую веру, он решил забыть своё прошлое. Особая любовь между учителями и учениками, между боевыми товарищами, а также между друзьями, которая в древние времена была делом обычным, теперь у моего народа не в почёте. Есть те, кто негласно придерживается старых традиций, но с точки зрения новой веры они грешники и развратники».
Учитель-рум не раз отмечал противоречие во взглядах своего народарешили забыть прошлое, но бережно хранят в библиотеках различные книги, рассказывающие об этом прошлом. Не сжигают, а значитвидят в таких книгах ценность.
Мехмед хотел бы завести об этом разговор с Лукой, но получился бы разговор с глухим.
«Да что же такое случилось с этими румами? думал султан. Ещё днём Лука видел выгоды, которые мог бы получить, если б проявил покорность, а теперь стал как собака, которая лает на караван. Неужели Лука стал настолько глуп, что не понимает, как выглядит со стороны и что караван всё равно пойдёт по своему пути? Если бы Лука понимал, то не кричал бы о разврате. Даже если Шехабеддин что-то и сболтнул, умный человек сделал бы вид, что не слышал. Зачем, если ничего не можешь изменить?»
Меж тем Лука, глядя на великого визира, догадался о том, что сказал Шехабеддин о подкупе. Рум с явным удовольствием произнёс:
Я готов повторить то, что говорил днём. Господин Халил получал от нас подарки за то, что препятствовал началу нынешней войны.
«Вот уж поистине собака, лающая на караван! в досаде сказал себе Мехмед. Глупая собака! Думает, что может внести разлад в ряды своих врагов? Думает, что своим признанием вредит им?» Но на самом деле Лука ничему не вредил, а помогал сделать то, что Мехмед и сам собиралсясместить Халила с должности. Правда, султан собирался сделать это позднее, но раз уж в этом разбирательстве речь сама собой зашла о Халиле
Лука не понимал, куда движется караван, и продолжал говорить, язвительно улыбаясь:
Прежний турецкий правитель не стремился к войне, но когда на трон взошёл новый и молодой, Лука посмотрел на Мехмеда, то мой покойный господин василевс решил, что нам нужен среди турок могущественный друг. Это обсуждалось на малом совете, в котором участвовали лишь самые доверенные лица. Большинство согласилось, что друг необходим. А тут очень кстати к нам прибыло турецкое посольство, в котором оказался один из доверенных людей господина Халила. В тайной беседе доверенный человек господина Халила сказал, что господин Халил не против дружбы, если мы будем понимать её ценность. Мы собрали большую сумму денег. Каждый из участников малого совета, и в том числе я, внёс свой вклад. Мы отправили эти деньги господину Халилу. И позднее сделали так ещё несколько раз. А чтобы всё это оставалось в секрете, мы прятали деньги в рыбьи тушки.