Поначалу эта речь не произвела на султана большого впечатления, но затем он подумал, что евнух прав и предосторожность не повредит.
Что же ты советуешь мне сделать, Шехабеддин-паша? спросил Мехмед. Я не могу не ехать. Я хочу познакомиться с румами поближе. Хочу узнать их и сделать верноподданными. Если я буду бояться их, то ничего не выйдет. И ты ведь сам говорил, что я рождён, чтобы стать новым Искендером. Как может бояться румов тот, кто рождён стать правителем румов!
Шехабеддин, услышав это, заметно успокоился. И всё же он по-прежнему напоминал испуганную мать, которая узнала, что её неразумный ребёнок идёт гулять по краю пропасти:
Мой повелитель, в гостях тебе не следует есть и пить ничего из того, что предложат румы. Лучше привези им своё угощение. Скажи, что гостю зазорно приходить в чужой дом с пустыми руками. Пусть румы едят твою пищу, пьют твоё вино, а сами думают, не отравлено ли. Вот ты и посмотришь, способны ли они довериться тебе так, как ты готов довериться им.
Евнух, как всегда, подавал хорошие советы, и этот совет Мехмеду тоже понравился, а советчик, видя одобрительную улыбку на лице господина, продолжал:
Также тебе не следует умывать руки в доме румов, ведь румы могут отравить воду для умывания или пропитать ядом полотенце. Пусть лучше твои слуги возьмут с собой платки и розовую воду, которыми ты сможешь воспользоваться при необходимости.
Этот совет был разумен, но всё же не так хорош, ведь румы наверняка заподозрили бы, что гость боится их.
А если румы что-нибудь мне подарят? Тоже не брать? спросил Мехмед.
Принять подарок можно, но пусть его берёт в руки кто-нибудь из твоих слуг, но не ты, ответил Шехабеддин, а затем посмотрел на султана просительным взглядом:Повелитель, возьми меня с собой в гости к румам. Я не буду вмешиваться в беседы, а останусь безмолвно стоять поодаль. Если румы сделают что-нибудь подозрительное, от моего взгляда это не укроется.
«Теперь он хочет быть моей нянькой», недовольно подумал Мехмед, однако в следующую минуту улыбнулся, потому что советы евнуха натолкнули его на одну прекрасную мысль:
Шехабеддин-паша, а помнишь, ещё осенью ты предлагал мне блюдо, которое румы изобрели нарочно для Халила? Рыбу, фаршированную золотом.
Да, повелитель.
Завтра, когда я поеду в гости, то хочу взять с собой корзины с этой едой. Я угощу ею румов и послушаю, что они скажут. Мехмед даже засмеялся от удовольствия, предвкушая отличное развлечение. А вино и прочие закуски выбери сам. Я тебе доверяю. И конечно, ты отправишься со мной, чтобы своими глазами увидеть, как румы будут есть и, возможно, подавятся.
За этим разговором Мехмед не заметил, что за окнами совсем стемнело. В прежние дни он имел привычку бодрствовать до середины ночи, но завтра с раннего утра предстояло решить множество дел, поэтому пришлось изменить привычке.
В комнате для приёма пищи на большом подносе, поставленном на круглый столик, уже ждал лёгкий ужин, и султан, наскоро поев, отправился спать.
Мехмед думал, что уснуть будет трудно, но когда слуги, погасив почти все светильники, направились к выходу, то глаза начали закрываться сами собой. Юный султан ещё некоторое время прислушивался к тихому разговору слуг с Шехабеддином, которые обсуждали что-то в соседней комнате, а затем провалился в забытьё.
Неизвестно, сколько прошло времени. Может, час, а может, три, когда Мехмед сквозь сон вдруг услышал, как осторожно открывается дверь в спальню.
Сразу вспомнились предупреждения Шехабеддина о том, что во дворце охранять повелителя гораздо труднее, чем в лагере. Юный султан приподнялся на локте и хотел уже кинуться туда, где в ногах кровати стоял большой сундук, на крышке которого остались лежать его меч и кинжал, но вошедший остановил:
Тише, мой мальчик. Это всего лишь я.
Мехмед вглядывался в дальнюю часть комнаты, едва освещённую светильниками, и не мог поверить тому, что видит. Всё его существо наполнилось такой радостью, которую он не испытывал уже давно. А когда неожиданный гость вышел на свет, последние сомнения отпали: красивое и доброе лицо, как у пророка, и те же светлые волосы, отливающие золотом, и те же светлые одежды.
Учитель! воскликнул султан. Ты не умер! Но как? Ведь я два года был совершенно уверен И вся твоя родня так скорбела на похоронах Я сам наблюдал издали, как гроб опускали в землю Ну конечно! Это Шехабеддин не задушил тебя до конца. Ты лишился чувств, а сердце билось так слабо, что его не было слышно. Шехабеддин думал, что ты мёртв, и оставил тебя без присмотра. А затем ты очнулся и сбежал, но Шехабеддин, когда обнаружил твою пропажу, побоялся доложить мне. Он знает, что я очень сержусь, когда мои приказы не исполняются. Он скрыл всё от меня и ото всех. В могилу опустили гроб с тряпичной куклой. А ты почёл за лучшее подыграть этому обману, уехать. Но теперь ты пришёл. Несмотря на то, что Учитель, прости меня.
Учитель-рум, как только речь зашла о неприятном, остановился, не стремился подойти ближе и молчал.
Учитель! Мехмед по-прежнему сидел в кровати и не решался встать, боясь, что гость сделает шаг назад. Клянусь, что каждый день я жалел о том приказе, который отдал Шехабеддину. Мне было очень плохо без тебя. Так пусто! Никто не мог мне тебя заменить. Я сам наказан за свой проступок так, как никто не мог бы меня наказать. Даже если ты сейчас скажешь, что ненавидишь меня за то, что я сделал, ты не причинишь мне большей боли, чем я сам себе причинил, когда приказал тебя задушить. Прости
Султан уже готов был броситься к учителю и пасть на колени, а если тот попытается уйти, схватиться за полы его кафтана, однако ничего не потребовалось. Учитель подошёл ближе и сел на край кровати так, что Мехмед мог бы дотянуться до гостя рукой.
След от шнурка до сих пор виден, сказал рум, расстегнув высокий ворот кафтана и показывая неровную, будто рваную, светло-розовую линию на коже.
Прости, снова прошептал Мехмед.
Я простил тебя, мой мальчик, ответил учитель. Но сейчас я пришёл говорить не об этом.
Я понимаю, с воодушевлением отозвался Мехмед. Ты пришёл просить за своих соплеменников. Тебе очень неприятно было видеть то, что творилось сегодня на улицах.
Меня это глубоко опечалило, последовал ответ.
Учитель, я не могу помочь каждому, но сделаю всё, что в моих силах. Прежде всего, пятую часть пленников я отпущу с условием, что они снова поселятся в этом городе. По закону пятая часть пленныхэто моя часть добычи, и я могу поступать с ними по своему усмотрению. Остальных, кого смогу, я выкуплю у своих воинов и тоже отпущу на свободу на тех же условиях, чтобы город не опустел. Я хочу, чтобы город снова расцвёл. И он расцветёт. И это зрелище тебя обрадует, клянусь.
Благодарю тебя, мой мальчик, сказал учитель. Я знал, что буду услышан.
Мехмед хитро улыбнулсясовсем как в прежние времена, когда был проказливым мальчишкой, а любимый наставник мягко укорял его за шалости.
Учитель, но ты же понимаешь, что за такую милость к твоим соплеменникам я вправе попросить у тебя кое-что взамен?
И чего же ты хочешь? спросил рум, но, конечно, знал ответ, потому что был мудр. Ведь не просто так говорят, что умэто способность правильно оценивать настоящее, а мудростьспособность видеть будущее.
Учитель, ты должен обещать, что больше не покинешь меня, если я сам тебя не отпущу. Ты останешься со мной.
Рум, как будто снова видя перед собой проказливого мальчишку, укоризненно покачал головой:
Конечно, я останусь. Я знал, что, если вернусь, ты меня уже не отпустишь. И всё же я здесь.
Учитель, Мехмед вздохнул с облегчением, я очень рад, что ты здесь. И я уже решил, что мы проведём в этом городе много времени, чтобы ты успел мне всё здесь показать. Все те чудеса, о которых ты столько рассказывал прежде.
Хорошо.
А ещё ты покажешь мне такие места, которые важны именно тебе. Школу, в которой ты обучался. Книжную лавку, в которой покупал книги. И жилище своего учителя, который был для тебя таким же главным, как ты для меня.
Хорошо. И это тоже покажу, улыбнулся наставник.
Учитель! Мехмед ринулся вперёд, чтобы броситься руму на шею, но вдруг обнаружил, что пытается обнимать воздух.